Обуза для гражданина?

Вопрос об ограничении демократических свобод носят для большинства жителей России слишком отвлеченный характер.

Социологические опросы последних лет на политические темы – о выборах, свободе слова, правах и возможностях оппозиции, выглядят как подтверждение некрасовских строк, написанных почти 130 лет назад: «За желанье свободы народу//Потеряем мы сами свободу.//За святое стремленье к добру//Нам в тюрьме отведут конуру». Горькое пророчество и в XIX, и особенно в XX веке, учитывая, где оказались многие борцы за светлое будущее человечества, когда власть перешла в руки выходцам из народа, «детям семьи трудовой», сбылось многократно. В сегодняшней России, в отличие и от царской и от советской, формально политических заключенных нет. И Ходорковский, и национал-большевики, и уже отсидевший срок их лидер, поэт Лимонов, понесли наказание не по политическим, а по уголовным статьям. Да и понимание добра и воли в постсоциалистической России сильно отличается от того, как это представлялось в России посткрепостнической.

Неизменным остается одно – свобода в представлении не только оппозиционной, но просто критически настроенной к действующему режиму (не важно – какому, царскому или президентскому) интеллигентской верхушки, сильно разнится с мыслями на те же темы аполитичных граждан.

Представители всех без изъятия оппозиционных партий – от представленной в Госдуме КПРФ до отлученных от официальной политики СПС и «Яблока» – жалуются на ограниченность доступа к электронным СМИ. Те же самые партийцы уверяют, что парламентскую кампанию 2007 года нужно будет проводить практически «без ящика» – массированная платная телереклама для большинства несимпатичных Кремлю участников будет просто не по карману, а бесплатно продолжат показывать только «Единую Россию» и, возможно, еще какие-нибудь специально отобранные властью партии.

Но, если верить свежайшему опросу ВЦИОМ, страдания оппозиции по «голубому экрану» – это невидимые гражданам слезы.

59% россиян считают, что оппозиционные партии могут беспрепятственно излагать свою точку зрения на центральных каналах телевидения. Их возможности высказываться в центральной прессе высоко оценивает еще большее число граждан – 64%. Лишь более четверти опрошенных (26%) полагают, что представителям нелояльных к власти партий затруднен доступ к электронным СМИ.

Всякому, кто более или менее регулярно смотрит телепрограммы и при этом в состоянии отличить Грызлова от Немцова, это мнение покажется, мягко говоря, необъективным. Но это суждение большинства. Причем данные опросов среди сторонников той или иной партии показывают, что даже им ситуация не представляется столь катастрофичной, как тем, за кого они голосуют. От 34% (Яблоко и СПС) до 42% (КПРФ) избирателей полагает, что их партии имеют полную возможность свободно высказываться. Возможно, это говорит, прежде всего, о качественном изменении нынешнего телевидения и пристрастиях аудитории: в телесериалах и юмористически-развлекательных программах, которые занимают значительную долю эфира, политиков – ни официальных, ни оппозиционных – не показывают. Исключение составляют разве что представители ЛДПР: но и Жириновский, и Митрофанов уже давно освоили смежные профессии и работают на грани политики и шоу-бизнеса.

Скорее же всего, полученные ВЦИОМ данные говорят о том, что сам вопрос о свободе слова и его выражения носит для большинства опрошенных слишком отвлеченный характер. Когда в конце прошлого года Левада-центр спросил россиян, как они оценивают состояние свободы слова в стране, 49% ответили, что не видят с этим никаких проблем, еще четверть откровенно призналась, что это их вовсе не волнует. Переводя на бытовой язык, это означает: гражданам она просто без надобности.

Без надобности, в общем-то, не только свобода слова, но и свобода выбора.

Даже верой и правдой уже восемь лет работающий на выборах Александр Вешняков и тот возмутился очередной порцией поправок в избирательное законодательство (в частности, о досрочном голосовании, возможности снятия партии с регистрации из-за причастности кого-то из ее членов к экстремистской деятельности), заявив, что «Единая Россия» предлагает вернуться к практике «рабовладельческих» стран. Но пока Вешняков ищет поддержки у региональных избиркомов, разослав им текст поправок с критическим заключением ЦИКа, граждане выражают полную и горячую поддержку избирательным новациям. По данным ВЦИОМ, 75% согласны с «ужесточением мер к кандидатам и политическим партиям, допускающим экстремистские высказывания и действия»; 67% удовлетворены разрешением досрочного голосования; 42% считают, что графа «против всех» и в самом деле была совершенно лишней в избирательном бюллетене.

И так далее и тому подобное. Данные по прочим опросам – кого из государственных деятелей и за что любят россияне, за кого они готовы и не готовы голосовать, какие события и явления общественно-политической жизни их волнуют, и как они их оценивают – можно суммировать уже пушкинскими строчками : «Вам обмануть меня нетрудно,//Я сам обманываться рад». Наш народ готов ко всему: к обману, фальсификациям, навязанному выбору.

И спустя почти 15 лет после августовских событий, которые многими тогда ошибочно воспринимались как революция, как выступления за свободную Россию, народ по-прежнему не готов к одному – к свободе.

Очевидно, просто в ней не нуждается.