Говори кратко, проси мало, уходи борзо! «Красному» графу – 135!
10 января 2018 года исполняется 135 лет со дня рождения великого русского писателя Алексея Николаевича Толстого.
Автор социально-психологических, исторических и научно-фантастических романов, повестей, рассказов, пьес и сказок вошёл в историю как крайне противоречивая личность. Его натуру в своём очерке «Третий Толстой» блестяще описал Иван Бунин:
…Восхитительный в своей откровенности циник; был наделен немалым и очень зорким умом, хотя любил прикидываться дураковатым и беспечным шалопаем, был ловкий рвач, но и щедрый мот, владел богатым русским языком, всё русское знал и чувствовал, как очень немногие…
Вернувшись из голодной эмиграции в советскую Россию, граф Толстой вольно или невольно стал рупором большевиков. За прославление революции и клеймение «врагов народа» он получил усадьбу, автомобили, беспечную жизнь, три Сталинские премии, пышные похороны на Новодевичьем кладбище и театр своего имени в Сызрани.
Некоторые литературоведы утверждают, что Толстой не догадывался о сталинских репрессиях, благосклонность властей воспринимал как нечто само собой разумеющееся, а из эмиграции вернулся, так как не смог жить в отрыве от родной земли. С другой стороны, Францию он называл «благодатной страной без большевиков», а тому же Бунину признавался, что «совершенно ненавидит пустые карманы». Не любила «скудной жизни» и сыгравшая свою роль в возвращении писателя в Россию его супруга Наталья Крандиевская, не упускавшая случая пожаловаться, что в эмиграции «с голоду умереть не дадут, а ходить оборванной и в разбитых башмаках дадут».
Как всё обстояло на самом деле, мы не знаем, но в одном сомневаться не приходится – «третий Толстой», как его называли в СССР, был великим писателем. В 1936 году, встретившись в Париже с Буниным, которого в 1919 сам и убедил туда уехать, Толстой искренне уговаривал своего друга вернуться в Россию, не дожидаясь «нищей старости»:
Ты и представить себе не можешь, как бы ты жил, ты знаешь, как я, например, живу? У меня целое поместье в Царском Селе, у меня три автомобиля… У меня такой набор драгоценных английских трубок, каких у самого английского короля нету… Ты что ж, воображаешь, что тебе на сто лет хватит твоей Нобелевской премии?
Вот такой был человек. Свободе творчества он предпочёл достаток и сытную жизнь. Осуждать его мы не будем, да и не имеем права. Лучше ещё раз насладимся цитатами из его великолепных произведений: «Хождение по мукам», «Пётр Первый», «Гиперболоид инженера Гарина», «Аэлита», и, конечно, «Золотой ключик».
У вас страшные глаза: дикие и кроткие. Русские глаза.
Что за Россия, заклятая страна, – когда же ты с места сдвинешься?
У вас каждый тянет врозь, а до государства никому дела нет, одному прибытки дороги, другому честь, иному – только чрево набить…
Какой была, – сонной, нищей, неповоротной, такой и лежит Россия. Какой там стыд! Стыд у богатых, у сильных... А тут непонятно, какими силами растолкать людей, продрать им глаза... Чёрт привел родиться царём в такой стране!
Государевых людей ныне развелось – плюнь, и там дьяк, али подьячий, али целовальник сидит, пишет...
Только дураки да и те, кто не знает, что такое борьба и победа, видят повсюду случай.
Гениальному человеку больше, чем кому бы то ни было, нужна строжайшая дисциплина.
Сколько там ни объясняй, любовь — тёмная история.
Вы изящны, благоустроены и очень хороши собой. Не спорьте, вы это сами знаете. В вас, конечно, влюбляются десятки мужчин. Обидно думать, что всё это кончится очень просто, – придёт самец, народите ему детей, потом умрёте. Скука.
Два года любила своего какого-то, выдуманного, а пришёл живой человек... и она растерялась.
Всегда говорю, нет прекраснее женщин, чем русские женщины... Честны в чувствах, и самоотверженны, и любят любовь, и мужественны, когда нужно...
Пьеро, рассеянный, как все поэты, произнёс несколько бестолковых восклицаний, которые мы здесь не приводим.
Аристократы, подумаешь, – из двухсот человек за столом три четверти торговали селёдками на улице, а теперь иначе как при помощи одиннадцати вилок им неприлично кушать.
Этот мир погибнет неминуемо… Здесь одни дрозды живут разумно.
Без риска можно наживать только три цента на доллар.
Время считать – себя обманывать.
Twenty three, – наконец проговорил он, что должно было означать: «Чёрт возьми меня с моими потрохами».
Людей нельзя оставлять без вожаков. Их тянет стать на четвереньки.
Французы читали, читали эти книжки да королю голову и отрубили…
О храбрости больше всего говорят трусы, а про благородство – прохвосты.
Говори кратко, проси мало, уходи борзо!
Иногда мне начинает казаться, что счастье – только в погоне за счастьем… И ещё – в воспоминаниях…
Бог человека создал, чтобы тот думал.
_01232156_b.jpg)
