Отец был ханом трех царств, дети стали рабами
Кровавый атаман, хан трех царств, злейший враг Советской власти - под такими прозвищами вошел в историю атаман Григорий СЕМЕНОВ. Его репутация жестокого белоказака оказалась роковой для его детей. Там, где когда-то устанавливал свои порядки отец, его дочери впоследствии "мотали" срок в советских лагерях.
"Мы граждане мира" - наверное, так могли о себе сказать дочери атамана Семенова. Вся их жизнь - это сплошные переезды. Елена и Татьяна родились в Порт-Артуре, Елизавета - в японском городе Иокогама. Образование они частично получили в Европе: в Бельгии, Германии, Дании. Арестовали дочерей атамана в Маньчжурии. Елена, Татьяна и Елизавета получили по 25 лет заключения в ГУЛАГе - Речлаге (Воркута) и Озерлаге (Тайшет). Другой участи у детей "врага народа" быть не могло. В последнее время отношение к дочерям атамана Семенова изменилось. Про них пишут повести, снимают фильмы.
46 лет в пересылках, тюрьмах, лагерях
Елена, старшая из сестер, окончила английский колледж в Токио, в нем учились дети послов и торговцев из Европы. Работала бухгалтером в Маньчжурии. У нее была обычная семья: муж и сын Гриша. Все рухнуло в одну ночь. В тюрьме, пересылках, лагерях, психбольнице дочь атамана Семенова провела 46 с половиной лет!
- После того как у нее в 1952 году во время ареста чекисты отняли сына Гришу, Елена в беспамятстве пошла на "запретку" ("запретка" - это пограничная полоса в лагере. Она обычно огораживалась колючей проволокой и вспахивалась, чтобы были видны следы побегов. Когда заключенный выходил на "запретку", охранник стрелял в него без предупреждения. - Ред.), - рассказывает Леонид Мухин. 15 лет усольчанин посвятил поискам узников ГУЛАГа. Истории судеб тех людей, с которыми ему довелось встретиться, записаны на диске "Энциклопедия сибирского ГУЛАГа". - Часовой на вышке дал по ней очередь из автомата, одна пуля попала в живот. Заключенный-врач провел сложную операцию. Елену удалось выходить.
Заключенные Речлага отмечали, что Елена была очень образованной женщиной. Она в совершенстве владела английским, французским, японским, китайским. В ней чувствовалось воспитание. Горделивая осанка, строгий взгляд выдавали породу. Но никто ей не делал послабления в работе. Елена, как и многие политзаключенные, трудилась на нефтебазе, а потом на стройке. И все время думала о сыне. Она могла долго сидеть у окна в бараке, уставившись в одну точку. Ни с кем из заключенных не дружила и предпочитала одиночество. Несколько раз она пыталась покончить жизнь самоубийством. Из лагеря ее перевели в психлечебницу.
Воссоединиться с сестрами - Елизаветой и Татьяной - Елена смогла только в начале 90-х годов прошлого столетия. Ее пригласили жить в Новороссийск. Но даже на свободе Елена Григорьевна не выходила из дома. И только однажды во время съемок документального фильма "Дочери атамана" режиссер С. Пинигин исполнил свою задумку: вынес старшую из сестер Семеновых к морю, чтобы снять несколько кадров на память - пожилая женщина на берегу Черного моря в инвалидной коляске вдыхает свежий морской ветер, и мысли уносят ее в молодость, в воспоминания о семье, о сыне...
"На варваров не таю обиды"
- В иркутском архиве МВД лежит личное дело дочери атамана Татьяны Григорьевны Семеновой под номером Н-301, - говорит Леонид Мухин. - Столько, сколько выстрадала и перенесла эта мужественная женщина, сложно увидеть даже в самом кошмарном романе.
Из Ворошиловской тюрьмы (г. Уссурийск) в Озерлаг Татьяна попала уже беременной. Каково было молодой матери (ей только исполнилось 20 лет) рожать в тюрьме сразу после ареста!
У Татьяны родился сын - Вениамин, Венчик, как ласково она его называла. С сыном она пробыла всего два с половиной года, и то, матерей к детям пускали только во время кормления. А потом мальчика отправили в детский дом в Куйтун. Приказом МВД дети заключенных в возрасте от двух лет подлежали передаче в детдом. Когда мать прощалась со своим ребенком, это были не проводы, это больше напоминало похороны. Она отправляла свое дитя в неизвестность. Солдаты, ставшие свидетелями сцен прощания, за неимением спирта глушили боль сердечными каплями. Их уши, слышавшие сотни раз свист пуль, взрывы бомб, рев раненых, не выдерживали стонов матерей и пронзительных криков детей.
О судьбе сына Татьяна узнавала из писем, в которых было всего несколько скупых строк: здоров, в порядке, растет (Венчик умер в 1961 году. Мальчик играл возле котлована, поскользнулся, не удержался, упал в воду и утонул. - Ред.). А пока дочь атамана ждала заветного конверта, работала на лесоповале, на трелевке, на обработке слюды.
Перед освобождением Татьяне разрешили увидеться с мужем. Это была их единственная встреча в лагере, после которой на свет появилась дочь Лиля. Татьяна не уехала за границу. Свой дом она нашла в Новороссийске. Однажды ее спросили: осталась ли злость или вы принимаете Россию как свою Родину? На что последовал ответ: "Я принимаю. На больных людей не надо обижаться. Варвар останется варваром до конца своих дней. Добрый человек будет добрым до последних дней своей жизни".
"Вот она, ваша Родина!"
Лилю, как называли Елизавету Семенову, младшую сестру, арестовали в один день с Татьяной. В Тайшет дочерей атамана привезли вместе с 30 женщинами в товарном вагоне. На перрон выпрыгивали венгерки, японки, чешки, взятые в Маньчжурии. Майор-охранник с издевкой обратился к сестрам: "Ваш отец говорил вам о России? О Родине? Вот она, ваша Родина!" - показал он рукой в сторону лагеря. За густым высоким частоколом из дерева располагались 15 бараков женской "пересылки". Так начиналось перевоспитание дочерей Семенова каторгой в политлагере Озерный.
В 1993 году были опубликованы воспоминания женщины, которая находилась в одном лагере с Елизаветой Семеновой. Она писала о дочери атамана: "Лиля Семенова много раз по нашей просьбе говорила нам о Китае, про китайские святилища, в которых курились сладковатым дымом ароматные сандаловые свечи, о старом монахе, сидящем возле этого храма, о его натруженных руках с узловатыми суставами на пальцах. Все слушали, затаив дыхание, и нам виделось его морщинистое лицо с печалью в глазах. Она читала нам по-французски стихи, и хоть никто из нас ничего не понимал, все молча слушали. Говорила она, что китайцы кушают двумя палочками, а не ложкой и вилкой, как русские, и это очень удобно, потому что пищу китайцы приготовляют мелко нарезанную. Лиля говорила, а нам казалось, что мы кушаем китайский "цай", так она называла обед, и на столе у нас стоит поджаренное мясо с овощами, пельмени, пампушки, сладкие лепешки и еще что-то, и у всех текли слюнки. А потом молча вставали и расходились по своим койкам. В желудке было пусто, но на следующий день мы снова просили Елизавету рассказать о китайской еде..."
- Изначально медицинская комиссия определила Лилю на лесоповал, - поясняет Леонид Мухин. - Но она была просто непригодна к такой работе, и ее перевели на транспортировку бревен. Это тоже был невыносимый труд, но легче в особом лагере никто ничего не предлагал.
Работа на каменоломнях была посильна только крепким мужчинам. Однако и женщин заставляли ворочать каменные глыбы. Однажды при взрыве сопки Лилю ударило по голове корневищем дерева, и она, обливаясь кровью, потеряла сознание. Шрам на голове всю жизнь служил напоминанием о работе в каменном карьере. Только после смерти Сталина, когда режим смягчился, Лиля попала в культбригаду, аккомпанировала на аккордеоне (до ареста Елизавета Григорьевна училась в консерватории. - Ред.).
На свободе Лиля вышла замуж. У нее родилось двое детей: дочь Татьяна и сын Николай. Последний женился на австралийке русского происхождения и переехал в Австралию. Позже туда переехала и Елизавета Григорьевна с мужем. В письмах сестрам она писала, что очень тоскует. Такова уж, видно, казачья душа, любят казаки Россию.
***
Однажды дочь атамана Семенова спросили: осталась ли злость или вы принимаете Россию как свою Родину? На что последовал ответ: "Я принимаю. На больных людей не надо обижаться. Варвар останется варваром до конца своих дней. Добрый человек будет добрым до последних дней своей жизни".
***
Атаман Григорий Михайлович Семенов в 1918 году, используя мятеж Чехословацкого корпуса и помощь японских войск, утвердился в Забайкалье, установив режим военной диктатуры. Проводил насильственную мобилизацию в армию, возвращал национализированные предприятия владельцам и т.д., вызвав против себя мощное партизанское движение. После гибели Колчака и образования Дальневосточной республики в апреле 1920 года Семенов получил власть на Дальнем Востоке, которую поддерживал с помощью японских интервентов. В 1921 году под напором армии и партизан был вынужден эмигрировать - в Корею, Северный Китай, Японию. В 1945 году был захвачен советскими войсками в Маньчжурии. По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР Семенов Г.М. был казнен 30 августа 1946 года. Не реабилитирован.
