X-Files на АИСТе (суббота, 26 октября)

9х07. Hellbound ("Адская граница").

Помнится, Духовны как-то сознался, что сценаристы "Секретных материалов" уже начиная сезона с шестого стали брать и переделывать кое-какие старые серии. Идеи у них кончились, что ли? Ну а когда закрутилась вся эта эпопея с появлением новых персонажей, так все фанаты хором предрекли: История прямо-таки обязана повториться! Иными словами, Доггетт и Рейес обречены были повторить путь Малдера и Скалли, раз уж те персонажи, ради которых народы разных стран в течение долгих лет намертво прилипали к телевизору на все время, отведенное под эпопею "The X-Files", вдруг решили уйти со сцены...

Ну, и разве не это мы наблюдали в конце восьмого и начале девятого сезонов? Началось все с Доггетта, которому даже Скалли сказала, что он повторяет ее путь - от скептика к верующему. Доггетт по полной программе отработал этот переход и даже помер мученической смертью во время расследования прежних дел Малдера (уподобившись, таким образом, самому Фоксу, у которого жизней, однако, побольше, чем у кошки). Но пока в центре действия оставались Малдер и Скалли, Джон и Моника как-то не очень "светились" - так, подвизались в качестве помощников и вообще группы поддержки... А вот в девятом сезоне настало их время. И что же из этого получилось?

"Сатана" напомнил мне несколько былых серий, но больше всего, пожалуй, "За морем" (эпизод 1х13 - это где Скалли искала похищенных подростков по указаниям психа и маньяка, сидевшего за множественные убийства) и "Бумажные сердца" (эпизод 1х8 - о маньяке, убивавшем маленьких девочек).

"4-D" - ну, тут вспоминается целый букет из шестого сезона: и "Как призраки украли Рождество", и "Понедельник", и "Полевая поездка". Шестой сезон вообще богат был на эпизоды о том, что могло бы случиться, но, по счастью, не случилось.

"Повелитель мух" тоже навевает кое-какие воспоминания - о "Войне копрофагов", например. А в общем, основная-то идея тут вообще стара, как мир: одно существо любит другое существо, но из-за своей сути (иной расы, иных возможностей, иного образа жизни) вынуждено отказаться от своей любви... ну что тут поделать? Ромео и Джульетта - тема по сей день актуальная, хотя романтическая любовь ныне и принимает порой очень странные формы...

Ну и "Джон Доу"... Тут тоже есть что вспомнить, а в первую очередь в голову приходит эпизод "Демоны" - помните, когда Малдер все искал свою истину и для этого насверлил себе дырок в голове, а потом чуть не пострелял всех, начиная с себя? У него тогда тоже с памятью была полная канитель, и Скалли он едва не подстрелил (видно, в отместку за эпизод "Сыро смонтировано", когда Дана, насмотревшись кино, обвинила его во всех грехах и взяла на мушку своего пистолета). Кстати, вот и еще одна параллель: Малдеру долгое время повсюду мерещилась его сестрица, а Доггетт то и дело видит своего сына, причем тема смерти Люка поднимается с завидным постоянством - видно, Картеру в последний год здорово не хватало Саманты...

На очереди - "Граница ада", но и тут не ждите суперновых откровений. Помните "Рожденного вновь"? Один из самых ярких эпизодов о "мести из могилы" (хотя было и еще несколько подобных - "Роланд", к примеру). Тема о возмездии, грянувшем из потустороннего мира, вообще очень любезна зрителю: ведь христианское обещание воздаяния всем и каждому по заслугам после смерти довольно абстрактна и не может удовлетворить человеческую природу. Человек хочет отмщения здесь и сейчас! - а существование рая и ада он, как правило, вообще ставит под вопрос. И что ему с того, что негодяй обречен на адские муки - он-то, обиженный, этого не увидит и не вкусит сладость мести! Вот и множатся голливудские изделия вроде нашумевшего "Призрака", отражая, как в зеркале, заветную мечту большинства: пусть после смерти, но самолично покарать обидчика, да так, чтобы после этого ад ему невинным развлечением показался!

Ну ладно, хватит рассуждений, пора и об эпизоде рассказать.

Началось все с семинара по контролю над негативными эмоциями, который проводили с бывшими заключенными в Вирджинии, в церкви маленького городка Нови (а фраза "маленький городок" уже должна заставить насторожиться поклонников Стивена Кинга и прочих "мэтров ужаса"). За группой экс-заключенных присматривала доктор Лиза Холланд, которая придерживалась, похоже, традиционного метода американских психиатров: собирала группу и предлагала всем по очереди высказать все, что там на душе залегло. Обсуждение в тот раз шло неплохо, один из "старожилов" группы, Терренс (для краткости - Терри) Пруит, очень душевно рассказывал о том, как ему легче стало жить с той поры, как он присоединился к группе; но в самый интересный момент Холланд вдруг заметила, что один из новеньких, Эд Келсо, только презрительно кривится, слушая речь сотоварища, и конечно, сделала ему замечание. Эд презрительно ответил, что это все чушь собачья и все эти разговоры не изменят прошлого и даже будущего - всем им, переступившим черту, ничего, кроме ада, не светит. Холланд поинтересовалась, зачем же он, в таком случае, пришел на встречу; а Эд ответил, что он тут приятеля привел, Виктора Дейла Поттса. Этот Поттс был, кажется, малость не в себе и рассказывал, что ему вечно мерещатся люди, с которых заживо содрали кожу. Терри тут же развил теорию, что это все от страха, вызванного старой виной... ну и так далее; но Виктор, похоже, и эту речь счел полной брехней (и правильно счел, между прочим).

Потом обсуждение закончилось, и Эд, не стесняясь в выражениях, высказал своему приятелю все, что думает по этому поводу. Виктор лаконично с ним согласился, но его в данный момент гораздо более занимало новое зрелище - вид освежеванного Эда...

Забавно, Виктор видел Эда без кожи, но это Виктора спустя несколько дней нашли, так сказать, раздетым до костей. Это дело почему-то очень заинтересовало Рейес - настолько, что она посреди ночи выволокла из постели Доггетта и Скалли, чтобы провести вскрытие тела и узнать мнение напарников. Скалли покорно занялась аутопсией и вскоре сообщила, что кожу снимали очень профессионально, кажется, охотничьим ножом, причем так, чтобы максимально продлить страдания жертвы. "Ужасная смерть", - заметил Доггетт, а Моника рассеянно ответила: "Я знаю". Напарники подозрительно на нее уставились и поинтересовались, а какое же, собственно, отношение эта смерть имеет к "Секретным материалам"; а Моника и сама не знала, просто ей предчувствие подсказало. Но пока что единственной сверхъестественной деталью в этом деле было предсмертное видение покойного...

Утречком Моника и Доггетт отправились в церковь, где собиралась группа бывших заключенных, чтобы поговорить с доктором Холланд и прочими свидетелями. У церкви их встретил детектив Ван Аллен, который, правда, абсолютно не понимал интереса ФБР: по его мнению, Виктор и ему подобные "проклятые" лучшего и не заслуживают. С другой стороны, Холланд сочувствовала своим подопечным и считала, что им просто не повезло в жизни. Предчувствие Виктора она сочла обычным кошмаром, вызванным пробудившейся совестью; и еще посоветовала агентам поговорить с Келсо - в конце концов, они с Виктором были приятелями.

Доггетт еще переговаривался с докторшей (до него только тут дошло, что полиция мечтает замять это дело, а Моника всех поставила на уши и с Холланд связалась по собственной инициативе), а Рейес уже пошла к машине и столкнулась с детективом (который, похоже, специально ее поджидал). Ван Аллен смерил Монику проницательным взглядом и заметил, что они, кажется, знакомы; Моника очень удивилась и сказала, что никогда раньше не бывала в Нови, а детектив кивнул головой, и вид у него был такой самодовольный, как будто только что нашел недостающий кусочек головоломки.

А бывшие заключенные в это время вкалывали на заводе по разделке и упаковке мяса. Келсо увлеченно пластал свиные туши, а Пруит за ним наблюдал - его, видите ли, настораживало то, что Эд ничуть не опечален смертью приятеля. В конце концов, он подошел к Эду (который тут же принял оборонительную позицию) и потребовал объяснений - он был уверен, что Келсо кое-что знает о смерти Виктора, и заявил, что этим делом уже занялось ФБР. Келсо, держа нож наизготовку, рявкнул, что он ничего не знает и нечего к нему приставать, а Терри лучше бы держать свои бредовые идеи при себе. Тут рабочий день закончился и Келсо пошел прочь; Пруит крикнул ему вслед, что от прошлого не сбежишь, и тут вдруг увидел Эда без кожи. Терри сперва замер в ступоре, потом кинулся следом за Келсо и увидел, как тот уехал на своей машине.

Скалли в Академии ФБР вовсю занималась делом: искала сведения о людях, с которых заживо содрали кожу. Информацию ей доставил тот самый кадет, который все время перебивал Дану на лекциях в "Daemonicus" (ну, хоть какая-то от него польза... хотя не удивлюсь, если Картер со временем решит его прикончить за непочтительное отношение к столь знаменитому преподавателю). Большая часть той информации не годилась, так как там кожу сдирали посмертно; но Скалли удалось-таки отыскать случай от 1960 года, когда тело неизвестного нашли полностью освежеванным, точно так же, как и тело Виктора Поттса. Вскрытие того тела проводил доктор Бертрам Мюллер, теперь уже вышедший в отставку. Скалли (видимо, припомнив случай с Юджином Тумсом - им тогда здорово помог старый следователь Бриггс) отправилась к доктору в Мэриленд.

Доктору стукнуло уже 84 года и с памятью у него было неважно, но тот случай он мигом припомнил и принялся (ну точно как детектив Бриггс!) рассказывать о том, какое это было ужасное и немыслимо жестокое дело. Жертву так и не опознали, а все подозреваемые так и остались на свободе, в общем, все кончилось большим Ничем. Карл Хобарт, шериф графства, полагал, что убитый был бродягой, и прикрыл дело, так как не хотел тревожить общественность; но что-то, видно, было у него на уме, потому как спустя несколько дней он пустил себе пулю в лоб. Мюллер так и не узнал, что подвигло шерифа на самоубийство; но он очень боялся, что теперь в действие вступил маньяк-имитатор. Скалли заметила, что если это и подражатель, то самый совершенный, какого только знала история криминалистики; к тому же сомнительно, чтобы кто-то стал копировать убийство, о котором никто, почитай, и не слышал. Но доктор возразил, что речь-то идет о цепочке убийств: тот несчастный Джон Доу, оказывается, был только первым...

Тем же вечером Терри Пруит, как обычно прибиравшийся на заводе, услышал чьи-то шаги. Возможно, это его и не встревожило бы; но прямо перед шагами вдруг выключился свет, и Терри, припомнив последние события, заволновался. Решив, что это Келсо вернулся, чтобы его попугать, он достал свой нож и прокричал в темноту, что тому, кто там шарахается, лучше побыстрее убраться куда подальше. Тот, из темноты, вроде бы последовал совету и куда-то двинулся, задевая подвешенные на крюки свиные туши; Терри кинулся за ним, пытаясь разглядеть визитера, но никого не увидел. И вдруг темная фигура с ножом в руке возникла у него за спиной и нанесла удар... Нет, его не убили, только оглушили; но он, вероятно, пожалел об этом, когда очнулся и обнаружил, что его привязали за ноги к крюку для подвешивания туш, раздели... и приготовились свежевать...

Той же ночью Моника Рейес вошла в церковь, где собиралась группа экс-заключенных. Странно, но внутри здания было немного светлее, чем на улице, словно тусклый свет просачивался через витражи окон. Моника искала доктора Холланд, но ее нигде не было, а церковная дверь сама захлопнулась за Рейес, и эхо удара прокатилось по пустой зале. Моника подошла к двери и распахнула ее; а за дверью оказалась фигура человека без кожи. Рейес в ужасе отшатнулась... и проснулась.

Видимо, в кошмаре она все-таки закричала, потому что спустя секунду примчался взволнованный Доггетт: он разговаривал по телефону с Лизой Холланд (очень обеспокоенной тем, что ее группа становится все меньше и меньше) и услышал из-за стены панический вопль напарницы. Тело Пруита без кожи уже нашли, так что на заводе вовсю орудовали полицейские во главе с Ван Алленом. Туда же приехали Моника с Джоном. Света все еще не было, но это неудобство компенсировали мощные фонари; и когда Ван Аллен, помахивая своим прожектором, осветил тело Терри, Рейес едва удар не хватил: именно это тело она видела в своем сне. Зрелище было не из приятных, к тому же Моника никак не могла понять, что ее связывает со всей этой историей; так что она сбежала с места преступления, чтобы успокоиться и подумать, а взволнованный состоянием напарницы Доггетт кинулся за ней. Как раз в это время приехала Скалли, которую вызвал Джон; она привезла с собой документы о подобных же убийствах. Оставив Монику на нее, Доггетт вернулся к трупу, внимательно его осмотрел и заметил что-то на щеке; ну он и тронул труп, а тот вдруг шевельнулся... Доггетт в ужасе осознал, что Терри еще жив; он начал звать на помощь, попутно вопрошая Пруита, кто такое с ним сотворил (о, эти полицейские!), но Пруит, как и следовало ожидать, в ответ только неразборчиво замычал.

Заподозрив, что во всем виноват Эд Келсо, Доггетт с полицией нагрянул к нему домой. Эд как раз спешно паковал свои рубашки и ножи, чем очень разозлил свою подружку: та никак не могла понять, чего это ее милый Эдди сорвался с места и отказался ей что-либо объяснять. Перехватив Келсо, Доггетт отправил его в участок, и туда же вскорости прибыла доктор Холланд. Она переговорила с Эдом, после чего заявила Доггетту, что он невиновен и вообще не такой уж плохой парень: ну да, он совершил однажды ошибку, но сполна за нее заплатил, да и мотива для убийства у него нет. Подъехавшая Моника тут же с ней согласилась и сказала, что по ее мнению, Келсо пытался сбежать, опасаясь, что и его постигнет участь его друзей. Она пошла поговорить с Эдом, искренне ему посочувствовала и заметила, что вполне его понимает: их обоих посещают ужасные видения, такие же, как у Виктора. Наверняка у них с Келсо установилось бы полное взаимопонимание, но тут появился Доггетт и вызвал Монику "на два слова": он желал знать, какого черта она придумывает этому парню оправдание, которое он наверняка использует в суде. Ответить Моника не успела, так как подошел Ван Аллен с сообщением, что Келсо придется отпустить, ибо у него алиби: его подружка показала, что во время преступления они сидели в баре, и бармен тоже это подтвердил.

Ну вот, Эда тут же отпустили, и доктор Холланд сказала ему, что всегда рада будет видеть его в своей группе. Эд неуверенно на нее посмотрел и увидел Лизу без кожи; так что он поскорее отвел взгляд и ушел. И сразу после этого Монике позвонила Дана и попросила поскорее приехать к ней в Квантико: у нее появилась кое-какая новая информация. Оказывается, Скалли распорядилась выкопать трупы жертв от 60-го года и теперь исследовала их на предмет каких-нибудь свидетельств; ну и обнаружила на костях следы от ножа - того же самого ножа, которым убили Виктора. За выводами далеко ходить не надо: тот же нож - тот же убийца. И еще: жертвы из 60-х были когда-то преступниками; более того - Виктор Поттс и Терри Пруит родились в те самые дни, когда погибли те двое, и их возраст соответствует возрасту тех жертв... Скалли подозрительно посмотрела на Монику и поинтересовалась, откуда она знала, что это дело такое... сверхъестественное; а Моника и не нашлась, что ответить...

Доггетт, тем временем, все еще подозревал Келсо в злом умысле и потому решил за ним проследить - так, на всякий случай. Но по его задумке, в засаде должны были сидеть сотрудники полиции; он отдал соответствующее распоряжение, вечерком сам подъехал проверить, как там дела, и обнаружил, что дом пуст и темен, а полиции что-то не видать. Джон озадачился, и тут ему позвонила Моника - ей понадобилось узнать день рождения Эда, и еще она считала, что Келсо сейчас в опасности. Доггетт все равно собирался поискать предполагаемого преступника, так что отправился в дом, а по дороге позвонил Ван Аллену, чтобы узнать, какого черта сняли наблюдение. Ван Аллен все никак не отвечал, а через минуту Доггетту стало не до него: через окошко он углядел ободранное тело Келсо на столе посреди комнаты.

К тому времени, как на место преступления прибыла Рейес с документами, Доггетт уже успел вызвать полицию и поругаться с Ван Алленом, которому, похоже, вообще было наплевать на это дело. По словам детектива, наблюдатель отошел от дома минут на пять, не больше; а Джон в гневе вопил, что для свежевания целого мужчины пяти минут явно недостаточно. Ван Аллен, уже уходя, беззаботно ответил, что у Доггетта нет причин для недовольства: он хотел, чтобы преступник не сбежал, ну, он и не сбежал. Доггетт после таких слов кинулся было за детективом (с явным намерением врезать ему от души), но его перехватила Моника - ей требовалось обсудить с напарником новые факты, найденные Скалли.

Доггетт, по своему обыкновению, попытался сразу отмести сверхъестественный момент. Совпали дни рождения - ничего, бывает, вполне даже характерно для маньяка; и нечего на паранормальное пенять. Рейес настаивала, что и Виктор, и Эд имели видения, предупреждавшие их о скорой кончине; и она, Моника, тоже как-то с этим всем связана. Во всяком случае, она уверена, что это уже случалось раньше и случится опять: все те люди были рождены, чтобы умереть этой ужасной смертью, их души все время перерождаются, но что-то не дает им покоя. Доггетт заявил, что все это чушь, и тогда Моника, кинув лишь один взгляд на закрытое тканью тело, сказала, что у трупа во тру тряпка, испачканная в угольной пыли - пыли из угольной шахты. Так и было; но Рейс и понятия не имела, откуда она это знает.

Однако угольная шахта - это уже зацепка; и агенты поехали в заброшенный шахтерский лагерь. Рейес сказала, что в 60-м погибло четыре человека; стало быть, и у них тут где-то ходит четвертая жертва, и им необходимо выяснить, кто она. В поисках хоть чего-нибудь Доггетт принялся обшаривать лагерные помещения, а Моника отправилась в шахту. Шахтой давно никто не пользовался, она заросла пылью и паутиной; но одна ее стена была увешана старыми газетными вырезками как раз о жестоких убийствах в 60-м году. Рейес рассеянно просматривала заголовки: одна статья кричала о все еще неопознанной жертве без кожи; другая повествовала о самоубийстве шерифа; третья жаловалась на то, что найдено уже четыре освежеванных трупа, а полиция все еще никого не задержала; четвертая (датированная понедельником, 27 сентября, 1909 г.) говорила об исчезновении шерифа, ловившего убийцу; пятая сообщала о гибели старателя в шахте, а шестая - о том, что предполагаемых убийц оправдали... Рядом висела фотография: четыре человека стояли возле шахты вокруг тела с содранной кожей...

...А Доггетт в это время обнаружил скелет, сидевший у стены; на его полуистлевшей одежде виднелся значок шерифа, череп был раздроблен пулей, а пистолет старого образца валялся рядом. Видно, это и был тот самый шериф, пропавший в 1909 году...

...А Моника забиралась в шахту все глубже и, в конце концов, обнаружила пластиковую занавеску, а за ней - развешанные по стенам кожи убитых. В самом конце висели три свежих окровавленных шкурки - Виктора, Эда и Терри. Тут сзади, за занавеской, что-то зашуршало, Моника обернулась и увидела чью-то тень. Из темноты кто-то сказал ей: "Тебе не следовало сюда приходить". Рейес, конечно, выхватила пистолет и приказала человеку не двигаться, но он ловко скрылся от нее, обошел вокруг и, подкравшись незаметно, приставил ей к горлу нож, велев бросить оружие. Рейес подчинилась, и тогда тот тип сказал: "Ты не сможешь это остановить. Тебе и раньше не удавалось. Ты всегда проигрываешь, это - твоя судьба". Тут он вышел из теней, и Моника узнала Ван Аллена...

Доггетт в это время спохватился, что от напарницы давно никаких вестей, обеспокоился и побежал ее искать. Ну и нашел ее, живую и невредимую, только слегка придушенную. Рейес рассказала ему о Ван Аллене и о том, что он убивает людей из мести: когда-то, в 1868 году, четверо шахтеров убили его и сняли с него кожу, но их так и не осудили за отсутствием прямых доказательств, так что теперь он рождается снова и снова, чтобы отомстить за ту несправедливость. В каждой новой инкарнации он становится полицейским и сам расследует убийства, вот почему убийцу так и не смогли поймать; он убивает четырех человек (инкарнации своих бывших убийц), снимая с них кожу, а потом убивает себя, чтобы начать все заново. На сей раз ему осталась только одна жертва, и Моника догадалась, кто это будет (ну еще бы, ведь из действующих лиц, замешанных в эту историю, осталась только доктор Холланд).

Холланд занималась в церкви своей группой, только-только закончила очередной сеанс, и тут ей позвонила Моника - спросить, не было ли у нее случайно видений. Лиза очень удивилась, но ответила, что были. Тогда Рейес велела докторше срочно уходить из церкви, потому что за ней охотится Ван Аллен; но она немного запоздала с предупреждением: группа вся уже разошлась, и Ван Аллен уже стоял под окном. Испуганная Холланд затаилась, выждала момент и кинулась бежать вон из церкви; но Ван Аллен погнался за ней, крича ей вслед, что бежать бесполезно - все равно все закончится, как обычно. Однако на пороге церкви уже стояли Рейес и Доггетт, и Холланд угодила прямо в объятия Джона, а Ван Аллен уперся в дуло пистолета Моники. Вид пистолета задержал детектива лишь на мгновение, потом он решительно двинулся на Рейес, сжимая в руке нож, и она выстрелила. Ван Аллен упал на землю, едва живой, но у него все-таки хватило сил сказать Монике: "Ты всегда проигрываешь".

Потом Ван Аллена отправили в больницу, и Моника отправилась с ним. Она была ужасно расстроена: ей так хотелось узнать, что имел в виду детектив, а он был вовсе не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы, вот Рейес и ждала, когда он очнется. Но Ван Аллен и не думал приходить в себя, и Доггетт стал упрашивать Монику поехать домой и хоть немного поспать. Моника печально заметила, что Джон так и не поверил в ее мистическую связь с детективом; Доггетт пожал плечами и ответил, что важно лишь то, что Монике удалось спасти жизнь доктора Холланд. Тут подошла Скалли, и Моника спросила ее, а верит ли она в паранормальность происшедшего. Скалли ответила, что и она, и Доггетт пытаются поверить, хотя это и не просто; и тогда Моника сказала, что те люди - убитые - все время пытались искупить свою давнюю вину, но их бывшая жертва, ставшая палачом, не позволяла им это сделать. И сама она, Моника, тоже была как-то замешана во всем этом. Видимо, тогда, в 1868 году, она не смогла предотвратить убийство и в своих следующих перерождениях пыталась сделать это снова и снова; поэтому они с Ван Алленом чувствовали друг друга, и он знал самый большой ее страх - страх вновь потерпеть поражение. Скалли вздохнула и ответила, что на сей раз, похоже, она преуспела - во всяком случае, одна жертва осталась в живых. И в это самое время монитор, регистрирующий сердцебиение Ван Аллена, пронзительно завизжал, Рейес в ужасе обернулась, медики кинулись к детективу, пытаясь вернуть его к жизни... но тщетно.

И в тот самый миг, когда Ван Аллен умер, где-то в другом месте, в каком-то неизвестном роддоме, громко возопило новорожденное дитя...