Православненько "поехали"
Очередной опус от иерея Александра Шуйского настолько шедеврален, что мы ставим его без каких-либо комментариев редакции.
Текст опубликован на реакционном сайте "Русская народная линия" 12 апреля 2011 года.
Я обыкновенный русский человек
Юрий Гагарин
Шекспир, Паганини, Моцарт, Пушкин, Достоевский, Колумб – вот ряд, в который по праву встал первый космонавт человечества, наш соотечественник Юрий Алексеевич Гагарин. И занял он место в этом ряду не только потому, что совершил свой высокий полет, но и потому, что человек он особенный. В нем проявилось все лучшее, что веками формировалось в русском народе, в русской душе, в русском сердце.
Гагарин – плод величайших усилий, подвигов и жертв, принесенных русским народом Богу, и поэтому он всегда воспринимался и воспринимается как олицетворение русского народа, как идеальный русский человек.
Складывается такое впечатление, что когда люди в самых разных странах толпами выходили встречать его, они испытывали восторг не столько от осознания, что перед ними первый космонавт человечества, сколько от самого облика Гагарина – от его улыбки, его лица, его глаз, излучающих любовь, мир и покой. В его личности было какое-то уравновешивающее начало. Было то, что всегда ждали, ждут и будут ждать люди.
В Юрии Алексеевиче словно сбылось пророчество Достоевского о всеотзывчивости русской души, о ее способности обнять весь мир. И когда улыбающийся Гагарин появлялся на трапе самолета с распростертыми руками, то это вызывало у людей потрясающие ответные чувства братской любви.
Триумфальные поездки Гагарина по миру, несомненно, далеко выходили за рамки коммунистической идеологии. Неслучайно, что никто из советских руководителей не ездил вместе с ним. Даже Хрущев, вероятно, понимал, или скорее чувствовал, что он рядом с Гагариным неуместен. Потому что Юрий Алексеевич представлял многовековую Россию, а не только СССР.
А ведь какие дивные имя и отчество у Гагарина. Имя Юрия, т.е. Георгий, означает по-гречески земледелец, т.е. крестьянин, а отчество – Алексей – означает защитник. Получается, что Гагарин – защитник народа, защитник родной земли. Конечно, возникает ассоциация и с Георгием Победоносцем, и, естественно, с Великой Победой 1945 года.
А еще хочется добавить, вспоминая гагаринскую улыбку, что Гагарин – радость народа.
Все, кто знал Гагарина, подтверждают, что в нем не было никакой звездной болезни, и всемирная слава совершенно не испортила его душу. Разве это не чудо? Откуда у Юрия Алексеевича столь правильное понимание смысла жизни? Причем хорошо видно, что у Гагарина эта невосприимчивость к славе – врожденное качество. Объяснение здесь одно – православная душа первого космонавта. Никакие уроки атеизма, никакая антирелигиозная пропаганда, особенно свирепствовавшая во времена правления Хрущева, не могли вытравить из него ту православную основу, которую он воспринял от своих православных русских предков. И, конечно, как ни в ком другом, в личности Гагарина ощущается неразрывность русской и советской истории, их единства и преемственности. Русское, советское и православное неразрывно соединены в Юрии Алексеевиче.
Здесь нельзя не сказать о другом потрясающем русском человеке, который и выбрал Гагарина из всего отряда космонавтов. Речь идет о Сергее Королеве. Я убежден, что Сергей Павлович интуитивно прозрел в Гагарине его архетипичность и врожденную православность. Рассказывают, что последним аргументом в пользу выбора Юрия Алексеевича был следующий, казалось бы, мелкий штрих. Когда всем кандидатам на роль первого космонавта предложили поместиться в кабины-тренажеры космического корабля «Восток», то Гагарин был единственным, кто перед тем, как забраться в кабину, снял ботинки. Это буквально потрясло Королева. Для Гагарина космический корабль был не просто машиной, но олицетворением дома, деревенской избы, куда нельзя входить, не сняв обувь, иначе оскорбишь жилище. Для Юрия Алексеевича этот первый космический корабль был частью его Родины, которую он не только безмерно любил, но еще и безмерно уважал.
Только этим сакральным миропониманием можно объяснить, что полет окончился столь благополучно. Складывается даже такое ощущение, что если бы в космическом корабле оказался другой человек, то все могло бы пройти не столь успешно.
Гагарин опровергает еще одно расхожее мнение, еще один штамп, еще один миф, что русский – это обязательно человек крайностей, что русскому народу несвойственно трезвое спокойное уравновешенное мировосприятие. Так вот, Юрий Алексеевич доказывает, что русский народ не исчерпывается исключительно Дмитриями Карамазовыми и строчками поэта Волошина о русском народе - «в каждом Стеньке – святой Серафим». Королев и другие поражались уравновешенности и выдержке Гагарина в самых сложных ситуациях. Юрий Алексеевич никогда не терялся и всегда думал, прежде чем принять решение, даже в мелочах. Например, кандидатам на первый полет предлагали следующий тест: они должны были на глаз определить, какой из двух стержней длиннее. Все отвечали по-разному, и только один Гагарин сказал, что стержни – одинаковой длины.
Никто никогда не мог сбить этого, казалось бы, деревенского паренька с толку – ни английская королева, ни голливудская звезда Лоллобриджида, ни генеральный секретарь. Например, захотелось ему посетить Троице-Сергиеву лавру после полета – он взял и поехал. Когда ему пытались сделать внушение по этому поводу, то он отвечал лишь своей обворожительной улыбкой.
Я как раз вчера был в Троице-Сергиевой лавре и вспоминал о поездке Юрия Алексеевича в обитель преподобного Сергия. И вдруг я понял, что Гагарин ездил благодарить Бога и преподобного Сергия за успешный полет. Не могло быть иначе, я уверен, тем более, что и сам Сергей Павлович Королев неоднократно посещал Троице-Сергиеву лавру перед полетом Гагарина.
О глубинной православности Юрия Алексеевича свидетельствует его письмо, написанное им жене за два дня до полета. Он пишет о том, что может погибнуть, просит жену позаботиться о его родителях и у всех просит прощения. Письмо говорит о высочайшем мужестве и подлинном смирении этого удивительного человека.
Характерно, что весь мир воспринимал полет Гагарина именно как русскую победу. Французские газеты писали: «Мы снимаем шляпу перед русскими». Заметьте, перед русскими, а не перед советскими снимают шляпу на Западе. У нас до сих пор некоторые с тупым угрюмым упорством борются с советским прошлым. Поучились бы у западных оппонентов, которые никогда не сомневались в том, что советское – это продолжение русского, что русское и советское неразделимы.
Отпетые русофобы и троцкисты разбегаются в разные стороны от гагаринской улыбки, как преисподние крысы от потока яркого света. Гагарин – герой, но герой особенный, не западного типа. Западный человек в любом деле выступает как индивидуалист, представляющий самого себя. Юрий Алексеевич мыслил и чувствовал соборно, как представитель великого народа. Каждое его слово, каждое интервью после полета свидетельствуют о том, что он искренне не считал себя героической личностью. Он говорил: «Я обыкновенный русский человек». Так мог сказать только православный по духу.
Но есть в Гагарине какая-то непостижимая тайна, как и в самом русском народе, как и в самой России, заставляющая всех мыслящих людей утверждать, что у России особенный путь. Эта гагаринская русская тайна не дает покоя нашим внешним и внутренним врагам, которые чувствуют, что, не поняв этой тайны, не овладев ею, они не смогут построить свой антихристов мир. Сочетание ясности и тайны Гагарина – это та сила, с которой ничего нельзя поделать, потому что она от Бога. Гагарин – песня русской души, величавая, не имеющая начала и конца, уходящая в божественную бесконечность.
На днях показывали, как встречали Гагарина в Англии. Сначала премьер-министр этой страны не хотел встречаться с Юрием Алексеевичем. Но когда простой народ, простые англичане вышли на улицу, чтобы посмотреть на этого обыкновенного русского человека и с ликованием прикасались к нему, то руководитель страны изменил свой протокол. А затем и королева Англии принимает у себя Юрия Алексеевича. Представляете, Гагарин заставил англичан на мгновение забыть о том, что мы непримиримые геополитические противники.
Это было подлинное торжество русского духа, это была искра спасающего мир русского слова, о котором пророчествовал Достоевский. И как тяжело на этом фоне воспринималась недавняя встреча в Англии другого русского человека, предавшего свой народ и свою страну. Он очень растолстел и напоминал престарелого Плохиша, который получил, наконец, от проклятых буржуинов вожделенные варенье и печенье.
Но не будем больше говорить об этом позоре. Радует другое. Как ни стараются русофобы вычеркнуть из нашего языка слова «Русь» и «русский», ничего у них не получается. Наш космический корабль нового поколения, который должен стартовать в 2015 году, будет называться «Русь». Не залог ли это нашего скорого восстановления? И Гагарин снова будет главным пилотом Руси.
Достоевский неоднократно повторял, что впечатлениями детства живет человек. И я вспоминаю свои ярчайшие детские впечатления. Это было в 1961 году, 12 апреля, в Западном Берлине, где работал мой отец. Мне было тогда 7 лет. Сияющий отец вбегает в мою детскую комнату и восклицает: «Сынок! Мы первые! Мы в Космосе! Гагарин!».
Сегодня, рано утром, 12 апреля 2011 года, спустя 50 лет, пишу эти строки и жду, что вот сейчас распахнется дверь, и мой дорогой отец вбежит в комнату и произнесет те слова…
