Смертельные объятия иркутской инфекционки
- Алло, это звонят родители Горшковой Ани, можно забрать нашу дочь домой?
- Можно. Она умерла.
Так началась другая жизнь в семье Горшковых. Жизнь, в которой больше нет Ани. В одиннадцать коротких лет уместился земной путь их единственной дочери. С 4 сентября прошлого года прошло шесть месяцев. Уже шесть месяцев в квартире Горшковых поселились пустота и бессмысленность. Только бабушка Ани, Нелли Федоровна, снова и снова пытается достучаться до сердец чиновников из Иркутского департамента здравоохранения. А есть ли у чиновников от медицины сердце?.. Пережив утрату, Нелли Федоровна не может допустить мысли, что нечто подобное может случиться с детьми ее друзей, знакомых, соседей...
Мама, мне трудно дышать!..
- Полгода назад, - рассказывает бабушка, у которой теперь больше нет единственной внучки, - в инфекционной больнице на Конева умерла девочка 11 лет, Аня Горшкова. Всех, кто был с ней близко знаком, это известие привело в шок. Всех, начиная с участкового врача и заканчивая соседями по дому и по даче, где Аня проводила каждое лето...
Накануне смерти Аня решила помыться. Через некоторое время Ольга Николаевна, мама Ани, услышала из ванной голос дочери:
- Мама, мне трудно дышать.
Родители знали о болезни своего ребенка - бронхиальной астме, они знали, как с ней бороться, и успешно справлялись с бронхоспазмами. В доме всегда стояла стерильная чистота. Надо сказать, что уже несколько лет приступов у девочки попросту не было - забота близких сделала свое дело. И только в этот последний август бронхоспазмы стали происходить с периодичностью раз в семь дней. Два предыдущих случились на даче под Шелеховом. Но на даче есть телефон. Скорая помощь из Шелехова оба раза доезжала до маленькой пациентки за полчаса. Врачи ставили укол эуфиллина (сосудорасширяющего лекарства), и девочка продолжала веселиться и набираться сил перед новым учебным годом. В сущности, не было никакой необходимости в госпитализации.
В Иркутске Аню все-таки сводили и к участковому врачу, и в специальную клинику для астматиков и аллергиков. Там тоже подтвердили: в госпитализации девочка не нуждается. Видимо, бронхоспазмы были вызваны неким аллергеном, который заботливые родственники все-таки просмотрели. Нелли Федоровна теперь считает, что это был новый детский шампунь, которым Аня во всех случаях бронхоспазмов мыла волосы.
Кровь пролилась на пол
Вот и 3 сентября, уже в третий раз, теперь уже в квартиру на Синюшке тоже была вызвана карета неотложки. Прибыла она только после второго звонка. Врач скорой Бреннер была чем-то сильно взволнована. Надо полагать, поэтому внутривенный укол не получился, примерно на половинной дозе игла шприца вышла из вены девочки. Часть лекарства вместе с кровью пролилась на пол. Но даже то лекарство, что попало все-таки по назначению, принесло облегчение Ане. Щеки девочки порозовели, глаза весело заискрились.
Врача Бреннер понять можно. Она, видимо, перестраховалась и решила, что девочку с обычным бронхоспазмом просто необходимо доставить в больницу.
"Но почему в инфекционную?" - спросите вы.
Оказывается, по инструкции в подобных ситуациях бригада неотложки может доставить экстренного больного в ближайшее медицинское учреждение. Ближайшее медучреждение от дома Горшковых - Городская инфекционная клиническая больница (ГИКБ). Врач Бреннер поступила по инструкции, то есть правильно.
Врача в приемном отделении инфекционки не оказалось. Когда же ее все-таки нашли, она отказалась принимать маленькую пациентку. В принципе верно: девочку нужно было везти в Ивано-Матренинскую детскую больницу на Советскую. Спорили долго. И только через полтора часа после вызова скорой врач приемного отделения Кисель дала команду нянечке отвести девочку в реанимационное отделение.
Теперь маленькую Аню стали пользовать врачи-инфекционисты, несмотря на то, что к бронхиальной астме их медицинская специализация имеет слабое касательство. Здесь ей ввели внутривенно еще четыре "кубика" эуфиллина. Девочка задышала. Родители хотели забрать Аню домой, но им сказали: теперь уже ночь, придете утром и заберете. Через час родители позвонили. Но Ани уже не стало...
Что произошло за этот час? В заключении о смерти значится, что девочка умерла от бронхоспазма. По статистическим данным, от него умирает один астматик из ста тысяч. Да и то если вовремя не оказать помощь. Но чтобы от этого умер ребенок да еще в областном городе, да еще в больнице, да еще в реанимационном отделении, - случай вопиющий.
Ваша внучка очень мучилась перед смертью...
Нелли Федоровна снова и снова пытается выяснить у медработников, что же произошло за этот час.
- Сразу после похорон мы дважды были в больнице, - рассказывает она, - но у главврача больницы Губановой не нашлось и пяти минут, чтобы высказать соболезнование, как-то успокоить нас...
Мне бы хотелось задать первый вопрос Лидии Ивановне, главврачу. А что, уважаемая Лидия Ивановна, в вашей больнице так часто умирают пациенты, что их родственники даже не заслуживают никакого внимания и слова сочувствия и вы можете равнодушно пройти мимо них несколько раз, не удостоив даже взглядом? Или они для вас всего лишь досадное напоминание о подпорченной отчетности?
Как бы то ни было, но от Губановой ответа на вопрос, что же произошло с Анечкой в последний час ее земного пребывания, получить не удалось.
Я слышал такую поговорку: для бабушки первый внук - это последний ребенок, последний и самый любимый. Для Нелли Федоровны Анечка была еще и единственной внучкой, выстраданной и выпестованной. Больницы, курорты, санатории они прошли вместе. Бабушка купила дачу, на которой, пусть и на шести сотках, специально для Анечки оставили расти мощные сосны. Бабушка проштудировала уйму медицинской и научно-популярной литературы и даже узнала о новейшем способе лечения бронхиальной астмы.
Нелли Федоровна отправилась в департамент здравоохранения. Как догадался проницательный читатель, приняли ее после многочисленных отговорок и проволочек. Наконец, в кабинете Ирины Губановой, начальника департамента, собрался целый консилиум. Собрался и занял круговую оборону.
Нелли Федоровну интересовал только один вопрос: как получилось, что Анечка умерла, что же, что произошло за тот час, что внучка оставалась в реанимации?!
Вместо ответа Нелли Федоровна услышала красочный рассказ о том, как мучительно умирала ее внучка.
- Наверное, они надеялись, что я упаду в обморок, - говорит она.
Если представительное жюри на то рассчитывало, оно просчиталось. Главную потерю Нелли Федоровна уже прожила, и сознание от такого, мягко говоря, бездушия и черствости не потеряла. Далее она выслушала версию о том, что Аня что-то не то съела, вот и умирала так мучительно.
Нелли Федоровна пошла дальше - к депутатам и в Главное управление здравоохранения по Иркутской области. Она все искала ответ на свой вопрос. Вернее, она хотела его услышать из уст врачей. А для себя она уже ответила: Анечку просто бросили до утра и забыли о ней, безответственность и разгильдяйство умертвили ее внучку.
- Я не кровожадная, - говорит Нелли Федоровна, - я не хочу ничьей крови, я хочу только одного. Чтобы такое больше ни с кем не повторилось...
А может, сразу в морг, Лидия Ивановна?
Я читаю официальные ответы городских и областных чиновников. Хочешь, проницательный читатель, вместе прочтем сии плоды бумаготворчества медицинских чиновников?
Только 22 октября (более чем через полтора месяца после смерти Ани) была создана комиссия, которая провела служебное расследование. После работы комиссии департаментом здравоохранения был издан приказ "О принятии дисциплинарных мер".
Любопытный документец гласит о следующем. Выговор получила участковый врач детской поликлиники N 10 за несистематическое наблюдение за диспансерным больным Горшковой Аней. Объявлен выговор врачу скорой Бреннер В.П. за допущенную тактическую ошибку. Выговор - заведующей приемным отделением ГИКБ Кисель В.Ф. Строгий выговор дежурному врачу реанимации ГИКБ Степанову В.В. за запоздалый перевод на искусственную вентиляцию легких.
Не будем сейчас обсуждать тяжесть наказания врачам за смерть девочки. Врачам Кисель и Степанову понизили квалификационную категорию. Поражает тот факт, что в документике ни слова, ни запятой о Лидии Губановой, главвраче инфекционки! Выходит, она в принципе не несет никакой ответственности за то, что произошло и происходит во вверенном ей учреждении.
- Я и родители ждали на лестничной площадке, - рассказывает Нелли Федоровна, - пока решался вопрос, оставят Анечку в больнице или нет. Врачи выходили, курили, смеялись, какие-то анекдоты рассказывали. Анечка в это время умирала...
Не можем точно сказать, но это ли ЧП с Аней Горшковой или множество прочих нарушений, творящихся в ГИКБ, привели к тому, что в декабре 2003 года аттестационная комиссия (вот было бы интересно почитать заключение этой комиссии, правда, Лидия Ивановна?) понизила категорию инфекционки с первой до второй - низшей - категории. Славно звучит: инфекционная больница низшей категории. А это значит, что врачи потеряли в зарплате, и вообще много чего значит - прежде всего для ее пациентов.
И опять у меня к вам вопрос (вернее, вопросы), уважаемая Лидия Ивановна Губанова, главный врач инфекционной больницы. А вам не стыдно, что, находясь в ваших умелых руках, инфекционная больница так низко пала? Вам не стыдно смотреть в глаза своим коллегам (о пациентах промолчим)? У вас не дрогнула рука, когда вы подписывали контракт еще на год (а может, на два?) пребывания в должности капитана тонущего корабля под названием ГИКБ?..
А вы, господа чиновники из департамента здравоохранения, почему вы оставляете главврачом человека, под руководством которого инфекционная больница опускается до уровня городской канализации? Уж не потому ли, что Лидия Ивановна - хороший друг и добрая соседка мэра Иркутска господина Якубовского?
Полагаю, что очень многие из иркутян хотят получить ответы на эти вопросы. Потому что любой из нас, кто имеет детей, может оказаться на месте Горшковых и Нелли Федоровны. А пациентом ГИКБ - каждый. А может, сразу в морг, а, Лидия Ивановна?
