Лебединая песня древнерусского зодчества
Советская власть свои взаимоотношения с Церковью обозначила декретом Совнаркома «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 23 января 1918 г., по которому Церковь лишалась всего движимого и недвижимого имущества и прав владения.
Церковное имущество и здания считались теперь переданными в бесплатное пользование с разрешения местной или центральной власти. В мае 1918 г. при Наркомате юстиции РСФСР и его органах на местах были созданы отделы по проведению в жизнь декрета о свободе совести. Началась конфискация церковного имущества.
Окончание. Начало здесь.
Неудивительно, что православное духовенство выступило на стороне антибольшевистского движения. После того, как в июне 1918 г. Иркутская епархия поддержала восставших против советской власти белогвардейцев, начались репрессии. «15 июня. В Иннокентьевском монастыре архимандрит сказал слово о власти большевиков. Назавтра у него произведён обыск, унесены золотые кресты, панагия... 21 июня. Во Владимирском монастыре отпевали Черепанова и Васильева, расстрелянных большевиками за их слова при ограблении архимандрита и недопущении в алтарь. Были найдены зарытыми в яму», — записывает иркутский летописец Нит Романов (1). Так что когда в июле 1918 в Иркутск вошли части «Отдельного корпуса чехословацких войск», «они были встречены священниками с крестом, от дам и барышень поднесено много цветов» и торжественным богослужением (2).
Советская власть не забыла этого, как не забыла и архимандриту Софронию благословения на битву с большевиками Первой Сибирской дивизии. В январе 1920 издано постановление Иркутского ревкома о роспуске домовых церковных приходов, а также об упразднении духовной семинарии и епархиального училища. Вслед за ликвидацией церковных учебных заведений начались конфискация церковного имущества и репрессии среди священнослужителей. В 1922 году за сопротивление изъятию ценностей был осуждён архиепископ Иркутский Анатолий, а в 1927, 1933 и 1937 годах по Иркутской области прокатились три волны дел о «контрреволюционных церковно-монархических организациях». По делу 1927 года в документах ОГПУ сказано: «Город Иркутск за период существования Советской власти стал местом, где сконцентрировалось мировое монархическое староцерковное духовенство, бежавшее в 1919 г. от пролетарского правосудия вместе с колчаковскими войсками, отступавшими под натиском Красной Армии, а также духовенство, отбывавшее наказание по суду в Александровском и Иркутском изоляторах, каковое по выходе из мест заключения нашло себе пристанище в Иркутске» (3). От процесса к процессу приговоры становилось суровее и суровее: если в 1927 году высланы из области епископ Ираклий и ещё четверо священнослужителей, то в июне 1933 г. органы «взяли» уже 12 священников (правда, решением особого совещания при коллегии ОГПУ были через месяц освобождены). Через четыре года грянула третья волна репрессий. Аресты шли в течение 1936-1938 годов, всего по делу так называемой «контрреволюционной церковно-монархической» организации было осуждено 115 человек, из них 98 человек — расстреляно.
Спасская церковь разделила горькую участь репрессированных священников. Была создана специальная комиссия по ликвидации Спасской церкви. 7 марта 1930 года члены этой комиссии Рассоватский и Карантонис составили акт о том, что сотрудник Иркутского городского финансового отдела Свирепик изъял церковное имущество Спасской церкви. Документ об этом сохранился в фондах Государственного архива Иркутской области. Комиссия изымала всё, что имело хоть какую-нибудь ценность: наряду с серебряными и золотыми крестами, чашами, сосудами для мирра и образами в золотых ризах в акте значились стулья, табуреты, войлочные половики и платки для утирания губ (числом 50). Прошли через этот акт и колокола, которыми славилась Спасская церковь, от самого большого, в 225 пудов (3,6 тонны), до меньших — в 110, 60, 50, 37 и 26 пудов.
В здании храма разместили сапожную мастерскую. В тридцатые годы в СССР расцветает артельное производство, арендаторы часто меняются. Каждая новая организация пытается приспособить здание под свои нужды. В 1932 году начинается разрушение Казанского кафедрального собора, что кардинально меняет облик этой части города. В пятидесятых годах вокруг здания Спасской церкви, в котором к тому времени находятся коммунальные квартиры и ремонтные мастерские, был разбит небольшой сад, в котором часто проходят занятия для пионерских организаций.
Символично, что судьба Спасской церкви незримо связана с судьбами иркутских священников: в 1958 году дело о «контрреволюционной церковно-монархической организации» было пересмотрено и установлено, что лица, проходившие по данному делу, были репрессированы необоснованно. В том же 1958 году в Иркутск впервые приезжает архитектор-реставратор Галина Оранская, которая производит обследование иркутских церквей. В 1960 году Спасская церковь официально признаётся памятником архитектуры республиканского значения, в 1965 году были подготовлены эскизные проекты её реставрации, а к 1968 году церковь оделась в строительные леса.
Восстановление Спасской церкви неразрывно связано с именем Галины Григорьевны Оранской, человека, который навеки останется в истории нашего города. Один из основателей российской реставрационной школы, Оранская двадцать лет отдала Иркутску: руководила реставрацией Спасской церкви и Богоявленского собора, дома Трубецкого и польского костёла, стояла у истоков историко-этнографического музея в Тальцах, воспитала первое поколение иркутских мастеров-реставраторов.
Когда Оранская впервые осмотрела здание Спасской церкви, оно представляло собой печальное зрелище. Здание находилось в аварийном состоянии, были разрушены своды, перестроена колокольня, арочные проёмы были растёсаны, часть — заложена, нехарактерными для памятников были крыши. И главное — почти полностью отсутствовала информация о подлинном виде памятника. Пять лет собирала Оранская материалы в архивах Иркутска и других сибирских городов. Так были найдены материалы Петербургской археологической комиссии, занимавшейся исследованием иркутских памятников архитектуры в 1911 году. Восстановление облика церкви продолжалось более десяти лет. В 1974 году начались работы по расчистке и восстановлению забеленных монументальных росписей на стенах храма. Они начались под руководством московского художника-реставратора Леонида Грачёва. Дело мастера продолжил художник-реставратор высшей категории Евгений Маслов, ранее работавший над росписями соборов Московского Кремля. Летом 1978 года росписи были очищены и началась тоновая реставрация. (4)
В 1982 году реставрационные работы были окончательно закончены. В Спасской церкви открылся выставочный отдел Иркутского областного краеведческого музея. Более двадцати лет музейные работники хранили и пополняли фонды, значительная часть которых имеет непосредственное отношение к Спасской церкви. В 1997 году здесь прошла уникальная выставка, посвящённая 270-летию Иркутской епархии.
Сейчас здание Спасской церкви ожидают очередные перемены. В этом месяце музей прекращает свою работу. 1 октября начнётся демонтаж и упаковка экспонатов, и через месяц государство возвращает здание Спасской церкви Иркутской епархии. После соответствующего ремонта здесь будет возобновлено служение. Не исключено, что в ходе ремонта епархия окончательно вернёт храму исторический облик — в частности, обсуждается вопрос о сооружении деревянных гульбищ, которые ранее окружали здание на уровне второго этажа.
---
1 Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1902 — 1924 гг. / Сост., пред. и прим. Н.В. Куликаускене. — Иркутск: Восточно-Сибирское кн. изд-во, 1994. — С. 269-276.
2 Там же...
3 Терновая И.И., «Иркутские священнослужители — жертвы массовых политических репрессий 1920-1930-х гг.».
4 Полунина Н.М. У истоков каменного града. — Иркутск, 1979. — С.14.
