Сергей Левченко: Закон о трубопроводах пора достать из-под сукна
В среду 2 апреля в 19.15 вблизи Тайшета произошло большое событие – подключение первого завершенного участка трубопровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» (с 0 по 238 км) к действующей системе трубопроводов «Транснефти».
После оформления акта рабочей комиссии труба начала заполняться нефтью. Тайшет стал самой западной точкой врезки ВСТО в действующие магистральные нефтепроводы «Омск – Иркутск» и «Красноярск – Иркутск». Конечной точкой определен узел, расположенный в районе города Вихоревка Братского района.
Прокладка нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» в минувшем году несомненно стала самым крупным инвестиционным проектом в Иркутской области. До сих пор памятны яростные споры, разгоревшиеся вокруг его маршрута. И только фломастер президента, отодвинувший трассу от Байкала, положил им конец. Но вопросы, тем не менее, остаются. Особенно в неотрегулированных отношениях между трубой и территориями, по которым она прошла. Чтобы разобраться в нюансах этих отношений, депутат Госдумы Сергей Левченко предпринял недавно поездку по трем районам: Тайшетскому, Чунскому и Братскому, где труба уже упакована под землю ударными темпами.
– Сегодня, – рассказал он корреспонденту «Областной», – при отсутствии закона о магистральных трубопроводах действует принцип «кто шустрее». Строители так быстро проскочили 120 километров по Чунскому району, что мэрия не успела ухватить их за хвост. Ну как же, мы такие великие, такие могучие, самой Москвой уполномоченные… В итоге – местный бюджет не получил от «Транснефти» ни копейки. Почти такая же история и в Тайшетском районе. Там тяжелой техникой порушили дорог на 67 миллионов рублей, а возместили лишь восемь. Своих же денег у района в обрез. В этом году на ремонт дорожного полотна наскребут от силы 5 миллионов. А будь закон – никто бы не посмел проигнорировать местное самоуправление, будь ты хоть трижды великим. Регистрируйся в местном налоговом органе и плати, как все, налоги.
– А есть надежда, что такой закон, вправляющий мозги, будет написан?
– Да он написан еще пять лет назад. Когда я в Госдуме третьего созыва работал в комитете по энергетике, транспорту и связи, то подготовил его с группой депутатов. Он уже и согласования прошел в правительстве, и заручился визами государственных нефтегазовых корпораций, оставалось лишь вынести на пленарное заседание. Представить его вызвался тогдашний председатель комитета Владимир Катренко. Но перед этим съездил посоветоваться в Администрацию Президента. И кто-то из чиновников «посоветовал» не спешить. И готовый закон лег под сукно, пролежав там не только последний год работы третьего созыва, но и весь четвертый.
– Ваше возвращение в прежний думский комитет поможет его реанимировать?
– Госдума нынче обновилась процентов на 60. Новые люди пришли и в комитет по энергетике. Мы договорились провести в апреле круглый стол с представителями ТЭК, разработчиками ресурсосберегающих технологий, приборов, оборудования, чтобы спланировать законодательную деятельность. Что-то двинуть вперед, где-то подправить прежние редакции законов в соответствии с требованиями времени. Собственно, и моя поездка по трассе нефтепровода – это подготовка к круглому столу и довод к быстрейшему принятию закона о магистральных трубопроводах. Я сделаю все, чтобы вытащить его из нафталинового забытья.
– В нем защищены хозяева территории, по которой прокладываются нефтяные и газовые артерии?
– В первую очередь. Да это и понятно: если местная власть отвечает за леса такой-то группы, за благоустройство, за дороги, то и спрашивай у нее разрешение, плати за нанесенный ущерб. В законе четко прописан порядок согласования, кто на что имеет право, что запрещено, а что разрешено. Никаких крошек с барского стола. Что положено, то и отдай, будь ты строитель или эксплуатационник. Закон регулирует и другие важные вопросы, такой, например, как правильный учет количества и качества передаваемого по трубопроводу продукта. Не секрет, что нефть по составу индивидуальна для каждого месторождения. Так же, как золото, алмазы. В одной меньше серы, в другой больше, одна легче перекачивается, другая труднее. И цена на нее разная. В магистральной трубе она перемешается. И потребитель будет платить за усредненный коктейль. А значит, тот, кто поставляет хорошую нефть, будет недополучать. Надо защитить его права. Об этом мы позаботились еще пять лет назад.
– В какой готовности вы нашли нефтепровод?
– В тех районах, по которым я проехал, линейная часть закончена, возводятся НПС – нефтеперекачивающие станции. Как уверяют строители, полностью участок от Тайшета до Братска будет закончен к осени. О самой трубе ничего не могу сказать – она на полтора метра в земле, а вот протянутая вдоль нее ЛЭП меня несколько смутила. Уж больно хрупкая конструкция. Опоры крепятся на четырех болтах, отверни их какой-нибудь чеховский злоумышленник на грузила – и все повалится. А ведь ЛЭП обеспечивает управление всеми задвижками на трассе.
– Помнится, прежний президент «Транснефти» Семен Вайншток обещал к нынешней осени завершить первый этап строительства, проложив нефтепровод от Тайшета до Сковородино?
– Он переоценил свои возможности. В этом еще в феврале признался сменивший его на этом посту Николай Токарев. Теперь завершение ожидается не ранее конца 2009 года. Отодвинуть трассу фломастером было несложно, а вот уложить на ней трубопровод – куда как нелегко. Север есть север, он усложнил задачу. Кое-где ведется еще лишь трассировка и рубка просек. Поскольку сроки отодвигаются, то возникла идея использовать готовый участок от Усть-Кута до Тайшета для перекачки нефти с Верхнечонского месторождения.
– То есть качать нефть не на восток, а на запад?
– Именно. Ну, понятно, временно, пока не будет готова восточная часть ВСТО. На мой взгляд, основная проблема не в строительстве нефтепровода, а в его содержимом. Откуда будем нефть брать? Мы уповаем главным образом на Верхнюю Чону, но она даже на пике добычи будет поставлять где-то 8 миллионов тонн нефти в год. А Иркутской области отмерено заливать в трубу 23 миллиона из тех 80 миллионов тонн, на которые рассчитан трубопровод в окончательном варианте. Я очень сомневаюсь, что нам удастся выйти на эту цифру. Учтите, все наши месторождения, вместе с красноярскими и якутскими, не идут ни в какое сравнение с западносибирскими. Западная Сибирь, конечно, могла бы поддержать Восточную и восполнить дефицит нефти, если бы не прискорбный факт: в прошлом году там произошло снижение добычи. Им бы с грехом пополам свои обязательства выполнить, не говоря о чужих.
Помните такое слово – планирование. Его поклонники рыночной экономики заклеймили как нечто ветхозаветное и постарались выбросить на свалку. А зря. В советское время никто бы не позволил ставить телегу впереди лошади. Прежде провели бы планомерную разведку, подсчитали подтвержденные запасы, взвесили все возможности – и только потом взялись бы за прокладку трубы. А мы сначала ввязались в строительство нефтепровода, который поглотит четверть всей нефти, добываемой в стране, а потом правительство дает задание геологоразведочным службам отыскать нефть. Выделяет более 300 миллиардов рублей на поиски нефти и газа в течение двенадцати лет. Вроде бы, похвально. Но, во-первых, инфляция намного укоротит эту сумму, а во-вторых, наскоком нефть не отыщешь. Нужны многолетние наработки: геологические, геофизические, аэрокосмические…
– В прошлом году прокладка нефтепровода принесла областному бюджету неплохие доходы. Можно на них рассчитывать и в этом году?
– Прокладка трубы по территории области практически завершена, осталось немного пройти по северу. Если и будут какие-то поступления в бюджет, то совершенно незначительные. К тому же, у меня сомнение, что мы так же активно будем продолжать строить нефтепровод. Торопиться нет смысла – как я уже сказал, нужного объема нефти для трубы пока нет.
