Орган величия

Я ненавижу орган как музыкальный инструмент. Но мой редактор – надо же! – послал в Иркутский костел делать материал про это средневековое чудовище именно меня. Иркутский орган - это, конечно, форменное безобразие вообще и нарушение канонов мирового органостроения в частности.

Ну, где это видано, чтобы органист сидел на одном уровне со слушателями, да ещё ко всем спиной?! Его место где-то там, в вышине, над залом, над суетой этого мира! Более того, швеллер (группа труб, заключенных в швеллерный ящик и имеющая створки для постепенного изменения силы звука) буквально «дышит в лицо» исполнителю, хотя обычно музыкант сидит под швеллерной коробкой, а весь звук уходит прямиком в зал. Бывали случаи, что органисты, впервые севшие за иркутский инструмент, падали в обморок (!), да не от счастья, конечно, а от силы звука, вырывающегося на исполнителя. При всем при этом наш орган - это инструмент высочайшего класса, европейские специалисты включают его в десятку лучших органов Европы. Что им, своих органов мало? Или иркутский шибко приглянулся?

Так что… спасибо ему, редактору то есть! Иначе я, пожалуй, никогда бы не познакомился с Лидией Янковской и вряд ли когда-нибудь узнал о том, как орган на самом деле удивителен.

Музыканты утверждают: в мире нет двух одинаковых органов, но тот, что стоит в костеле, не просто уникален сам по себе, а еще и является общемировым культурным достоянием. Играть на нем – большая честь даже для самых титулованных музыкантов.

Дело в том, что иркутский орган – это воплощенная мечта Иоганна Себастьяна Баха. Именно его чертежами руководствовались мастера, когда собирали регистры (наборы труб разных тембров), ответственные за звучание инструмента.

Невероятно, но факт: нигде в мире, кроме Иркутска, задумка известнейшего органного мастера и композитора не была осуществлена. И теперь к нам приезжают исполнители и меломаны со всего света, чтобы услышать, как звучит «сибирское чудо», так отзываются об иркутском органе люди знающие.

Лидия Янковская, солистка Иркутской областной филармонии и член Союза композиторов России, вот уже почти тридцать лет удивляется музыкальным возможностям баховского инструмента: «Очень характерные, индивидуальные регистры, каждый из них имеет неповторимую звучность. Сейчас в современных органах регистры внутри одной группы почти не отличаются. А у иркутского какой регистр ни вытяни – абсолютно новое звучание. Поэтому я считаю, что наш орган «говорящий».

«Говорящий» орган! Вы только подумайте: гитара поет, скрипка плачет, труба гремит, дудка пиликает, орган говорит. Выходит, орган создан для беседы, с ним можно поговорить, как со старым другом, с мудрым наставником, можно поделиться своими мыслями, а не только эмоциями, как с другими инструментами. Поэтому некоторые произведения для органа чуть ли не «дословно» переводятся на человеческий язык.

Органы вообще и иркутский в частности окутаны ореолом таинственности. Оно и понятно: издавна орган был не только «королем инструментов» (из-за своих размеров и того, что он умеет воспроизводить звучание практически всех инструментов симфонического оркестра), но еще и участником различных религиозных действий (литургий, месс и т.д.). И в этом смысле он ближе остальных музыкальных инструментов стоит к сакральному, тонкому миру. Миру, где на равных беседуют человек и Бог. А музыканты обязательно добавили бы: «Бог и Бах».

В общем, как ни крути, орган - это что-то такое, что позволяет подняться над повседневной суетой, над жареными сосисками, как сказал редактор, посылая меня в органный зал. Орган - это не просто вещь, это жизненно важный орган как для отдельного человека, так и для культуры в целом, - орган человеческого величия.

Лидия Янковская, не знакомая с теорией жареных сосисок, по-своему описывает чудодейственные свойства органа: «Все, что в человеке происходит, вся его внутренняя духовная жизнь получают свое воплощение здесь. И мало того - здесь она дается в красоте, становится более благородной. Перипетии, которые в жизни мы переживаем со знаком минус, здесь дают какой-то позитивный выход. Меняют знак на плюс. А иногда здесь мы проживаем такие чувства, которые нам не дано было познать в обычной жизни».

Ну, что тут скажешь – мистика, да и только, в хорошем смысле этого слова. Однако с органом происходят мистические вещи, т.е. не поддающиеся разумному объяснению, не только позитивного свойства. Мистикой можно назвать то безразличие, которое органы власти испытывают к тому факту, что за 30 лет работы Иркутского органного зала

практически нет качественных записей уникальнейшего инструмента и выдающихся людей, игравших на нем. Хотя кому как не им, органам, заботиться о повышении статуса нашего города, и что же, если не орган, может гарантированно вернуть Иркутску былую славу города вполне европейского? Разумеется при должной раскрутке местного культурного бренда под названием «Иркутский орган» или «Иркутский органный зал» - как угодно.

Было бы несправедливо сказать, что для иркутского органа не делается совсем ничего. Городское управление культуры помогло выпустить к 30-летию органа (будет отмечаться в ноябре этого года) один диск с уникальными архивными записями. Но этого, конечно, недостаточно, учитывая, что репертуар одного артиста - такого, как, например, Лидия Янковская - может насчитывать 500 и более произведений, а основные сочинения того же Баха хорошо умещаются как минимум на 8 дисках.

Иркутску как городу высокой культуры есть к чему стремиться. Например, к тому, чтобы сохранить для будущих поколений звуки иркутского «короля инструментов» во всем их многообразии.

Справка 1:

Орган в Иркутске появился в ноябре 1978 года, по инициативе тогдашнего мэра города Николая Салацкого. Разрабатывала и устанавливала инструмент немецкая фирма «Александр Шуке». Иркутский орган выполнен в барочном стиле, имеет 28 регистров и 1836 труб. Все звуки извлекаются естественным, неэлектронным путем.

Справка 2:

В Иркутск приезжали с концертами такие звезды органной музыки, как Рольф Уусвяли, Леопольдас Дигрис, Иоахим Грубих, Хуго Лептурм, Евгения Лисицына, Ваагн Стамболцян, Рубен Абдуллин, Леонид Ройзман и многие другие.