Интервью с режиссером фильма «Кислород» Иваном Вырыпаевым
19 июля в Перми прошла презентация фильма Ивана Вырыпаева «Кислород», участника и победителя «Кинотавра».
«Кислород» – кино нового поколения, рассказанное современным языком. Десять мегастильных клипов – в единой романтической киноистории, которая, насыщая воздух любовью, заставляет чаще биться сердце, дышать глубже и чище. А чистый кислород – позволяет восполнить дефицит жизненно важной энергии, успокаивает нервную систему, способствует восстановлению сил и улучшает общее настроение зрителя.
О фильме, жизни и искусстве мы поговорили с режиссером фильма и главной героиней Каролиной Грушкой.
Кислород – это первая совместная киноработа? Как работалось вместе?
Иван Вырыпаев: Кислород – это вообще первая совместная работа. После уже мы делали спектакль и еще один фильм.
Каролина Грушка: И, судя по дальнейшему сотрудничеству, можно сказать, что работать вместе было очень интересно.
Иван Вырыпаев: После фильма «Кислород» мы делали «Короткое замыкание», который тоже скоро выйдет на широкий экран. В нем было 5 новелл, которые сняли различные современные режиссеры. Я, как режиссер, принял участие в одной из новелл, в которой играют те же герои, что в «Кислороде»: Каролина Грушка и Алексей Филимонов. Мне, как режиссеру, работалось с главными героями очень хорошо, и в планах еще совместные проекты.
А как сотрудничество в театре?
Иван Вырыпаев: Мы делали спектакль в Москве, а сейчас планируем сделать еще один в Варшаве в конце лета.
На кинотавре мнения зрителей относительно «Кислорода» разделились. Чего ждете от большого зрителя?
Иван Вырыпаев: Чтобы мнение тоже разделилось! Потому что кино, если оно затрагивает, если оно эмоционально, чувственно, — оно всегда будет кому-то нравиться, а кому-то – нет. Самое плохое, когда люди остаются просто равнодушными. Кипящие страсти – это хорошо.
В чем цель, главная идея сюжета «Кислорода»?
Иван Вырыпаев: Мы хотим, чтобы кино начало «говорить» с людьми. А сейчас происходит так, что ты платишь деньги за то, чтобы на два часа у тебя отключили мозг, забрали его и использовали. А мы хотим, чтобы с экрана с тобой говорили, чтобы был диалог, спор, чтобы фильм стал партнером, собеседником, — чтобы час пятнадцать, пока идет фильм, — это было не выброшенное впустую время, а процесс важного для тебя диалога. «Кислород» и есть тот самый диалог со зрителем, в нем затрагиваются важные, глубокие темы. Причем, в нем нет ответов, в нем только острые вопросы.
На какую аудиторию рассчитан «Кислород»?
Иван Вырыпаев: По возрасту фильм молодежный, рассчитанный на людей 15–37лет. А вообще фильм для тех, кто приходит в кино, чтобы задавать вопросы бытия, своего существования. Фильм снят в клиповой, динамичной манере, но говорится в нем о разных вещах, в том числе, о библейских заповедях. Фильм рассчитан на тех, кто хочет найти что-то, чего он не видит в жизни.
По каким критериям на главную роль «Кислорода» была выбрана Каролина?
Иван Вырыпаев: Она просто подходит для этой роли. И я не говорю о каком-то типаже, хотя мне тоже важно какое-то внешнее соответствие. В Каролине, как мне кажется, есть те вещи, о которых говорится в тексте фильма. Те проблемы, которые произносятся, она может ставить ребром, не прилагая особых усилий. Кстати, более лидирующую роль в «Кислороде» играет все же герой Алексея Филимонова, и его голос звучит громче. И в нем самом есть то же самое, что и в Каролине. Я очень люблю за это своих актеров, потому как они важнее, чем сама пьеса.
Насколько резонирует фильм «Кислород» с театральной постановкой?
Иван Вырыпаев: Конечно, фильм – это совсем другое. Я сам играл в театральной постановке, и те законы, которые применимы в театре, их нельзя применить в кино. Есть определенный киноязык, хотя суть всего – это текст, который должен быть очень хорошо исполнен актерами. В кино ко всему добавляется еще и видеоряд, и работа исключительно коллективная: и актеры, и режиссер, и оператор. И мне даже несколько обидно, что «Кислород» нельзя считать полностью авторским фильмом.
Есть ли у вас самый любимый фильм, спектакль, роль, — одним словом, детище, самое родное, быть может, вынашиваемое годами?
Иван Вырыпаев: У меня всего два любимых фильма: «Эйфория» и «Кислород»! (шутка) Просто у меня пока только два фильма, поэтому рано подводить итог.
Каролина Грушка: А я не могу так сказать. Чаще всего ближе та роль, над которой работала только что. Хотя, конечно, это правило действует не всегда.
О чем нужно говорить в искусстве?
Иван Вырыпаев: Мне кажется, говорить можно о чем хочется, о чем угодно. Вопрос в том: КАК ты это говоришь, какие у тебя мотивации и намерения. Если ты говоришь для того, чтобы сделать мир лучше, то необходимо чтобы твое произведение пробуждало в зрителе, слушателе то тайное, сокрытое, которое они не могут увидеть глазами: внутренний, сакральный, какой-то божественный мир, который жизнь не позволяет им увидеть, — и который может приоткрыться при помощи какого-то парадокса. Просто развлекательное искусство, которое крадет время зрителей – вредно.
В каких случаях лучше промолчать?
Иван Вырыпаев: Как сказал Висконти, снимать фильмы может каждый посредственный режиссер, а не снимать – это для избранных. Молчание иногда даже лучше, чем говорение. Вообще, я думаю, мы говорим для того, чтобы замолчать. Я это знаю, как автор таких пьес как «Кислород» и «Июль», где все время идет очень большой поток текста, с той лишь целью, чтобы настала пауза. Мы все слушаем речь для того, чтобы дождаться той самой паузы. И в фильме «Кислород» это тоже очень важно.
Как в вашей жизни появился театр? А как кино?
Каролина Грушка: Я начала сниматься еще в детстве, и к первому кино-опыту я подходила больше, как к приключению. Но так сложилось, что я встретила очень интересных людей, режиссеров, и довольно быстро увидела в этой нише серьезные мотивы, и впоследствии приключения стали смыслом жизни.
Иван Вырыпаев: Я тоже в театре оказался совершенно случайно. В Иркутске я пришел в театральную студию, где мне так сильно понравилось, что я остался. И в какой-то момент я осознал, что театр и кино – это один из способов познания мира. Для меня это не просто работа или развлечение, это путь познания.
Что ближе вам: театр или кино?
Иван Вырыпаев: Мне однозначно ближе театр. И я не считаю себя кинорежиссером, — я драматург, который ставит спектакли и снимает фильмы. Не хочу сказать, что плохо отношусь к кино, но театр для меня существеннее, это мой дом.
Каролина Грушка: А я не могу определить однозначно. Но в кино есть такая проблема, что часто не хватает времени полностью вжиться в роль.
В каком состоянии находится современное искусство?
Иван Вырыпаев: Современное искусство находится не в очень хорошем состоянии. Потому что концептуальное искусство сегодня преобладает над чувственным. Мир движется в сторону концептуального искусства, в котором мир понимается только при помощи разума. Между тем, чувственное искусство, которое интуитивно, начинает исчезать, поскольку мы начинаем имитировать все окружающие нас вещи. В связи с чем, могу предположить, что современное искусство даже в опасности. И мы сами роем яму, в которую упадем, — искусство это не прикладная вещь, это фактически один из немногих способов в мире познать себя. Искусство – это духовный опыт, а мы его превращаем в гуманитарное развлечение. Мы говорим о событиях как о фактах, перестав исследовать корни и мотивы. Нужно бить в колокол, заявлять о проблеме. Уже сейчас в кино практически нет духовных фильмов, — их не рентабельно показывать. Духовность стала не выгодной!
Есть ли у вас любимая культурная эпоха в кино, театре, литературе?
Каролина Грушка: У меня есть какие-то отдельно любимые фильмы, книги, картины, но о целой эпохе сказать сложно.
Иван Вырыпаев: Я думаю о шекспировском театре, а так же о театре времен Островского.
Что важнее всего в кино, чему необходимо уделять особое детальное внимание: игре актеров, режиссерской работе, сценарию?
Иван Вырыпаев: В кино невозможно забыть ни о чем, это будет очевидно любому зрителю на уровне ощущений.
Талантами рождаются или становятся?
Иван Вырыпаев: Талантами рождаются. Все люди талантливы в чем-то, сложность – обнаружить именно свою сферу. Человек хочет быть актером, но у него не хватает способностей, — но это не значит, что он не талантлив, просто он не тем занимается.
Можно ли научиться духовности?
Иван Вырыпаев: Я думаю, нельзя научить духовности как таковой, если только человек сам не захочет. Духовность — это не то, что приобретается, это то, что имеется. Духовность – это путь человека. Это не поход в церковь, это путь в церкви. Это жизнь твоего духа, это реальность.
Современный потребитель не располагает временем, для него нерационально тратить время на глубокое изучение жизни. Как заставить его выслушать тебя до конца, не выйти из зала?
Иван Вырыпаев: Заставить нельзя, но давайте дадим ему возможность попробовать. А много ли у него шансов вообще начать это делать? Нужно начать, даже если кажется скучным. Постепенно происходит втягивание. Конечно, интереснее, посмотреть развлекательный фильм.
Иван, Вы раньше преподавали. Нравилось?
Иван Вырыпаев: Это, конечно, громко сказано: я был вторым педагогом у мастера Вячеслава Кокорина. И мне безумно нравилось, потому как я ни чему не учил, а больше сам учился, да еще и зарплату за это получал. Я научился у этого мастера самым главным вещам. В принципе, мне хотелось бы и сейчас преподавать, я иногда даже хожу общаться со студентами в ГИТИС.
Самый лучший студент тот, что…
Иван Вырыпаев: Ищет, ищет и не может остановиться.
Интереснее быть на сцене или руководить?
Иван Вырыпаев: Интереснее – не знаю. На самом деле, руководить очень сложно. Я был актером, и для меня это проще, — ты отвечаешь только за свою роль. Я сам актер не совсем настоящий, но знаю, что актерская работа тоже довольно сложна, и ее нужно как-то организовать.
Сценарии рождаются из личного опыта?
Иван Вырыпаев: Все рождается из личного опыта. Но это не обязательно события, которые произошли лично со мной. Опыт – это то, что ты переосмысливаешь. Если человек говорит о своем житийном опыте, то тогда его работа будет все-таки настоящей. Фальшь всегда видна.
Вы суровый критик? Какие требования предъявляете к искусству?
Иван Вырыпаев: Я очень суровый критик, и требования мои невероятны высоки. И, прежде всего, это касается меня самого: я сам не всегда выдерживаю свою критику. Я пока что не сделал такой работы, которая хоть чуть-чуть бы меня удовлетворила. Более-менее мне нравится «Кислород», так как он сделан профессионально, но тоже получилось не все.
Как удается совмещать театр, кино, литературу? Не теряется ли при этом что-то важное?
Иван Вырыпаев: Теряется. Теряется самое важное – литература. Причины разные, в том числе – банальный заработок. Необходимо зарабатывать на жизнь.
Тина Каррель
ProPerm.Ru
