«Мы потерялись между страхом и совестью». На прощание от Андрея Битова

Если скульптура – это отсечь лишнее от камня, то литература – это лишнего не написать.

Наша русская литература тем и велика, что никогда не была профессиональной. Это сейчас появился профессиональный пласт писателей – Маринина, Донцова… В сегодняшней жизни такие ритмы и такие объёмы информации, что людям стало не до чтения, они предпочитают чтиво. Поэтому и появились профессионалы, которые удовлетворяют этот спрос.

Если бы школа не портила отношения к классике, возможно, и наша молодежь читала бы великую русскую литературу как современную.

Мы привыкли думать, что судьба превратна и мы никогда не имеем того, чего хотим. На самом деле все мы получаем своё – и в этом самое страшное…

Так мы всегда, давая всё меньше, полагаем, что отдаём последнее, а за последнее – требуем от другого всего.

Вот отечественная иррадиация: вполне имея от чего страдать, страдать не от того.

Комплекс живущих в 2000 году налицо: в прошлом веке уже не успели, в следующем – уже опоздали. Расцвет зависти и недоброжелательства.

Было ли когда-то в России общество? Было – великосветским и народом. Потом – интеллигенцией и народом. Потом оно, как ни странно, было советским. Советское общество было. Довольны мы этим или нет – но оно было. Потом не стало никакого. Уже и не народ, и не общество – а сброд. И этот сброд торжествует. Особенно в виде разгулявшейся верхушки. Законом они не скованы – или искренне уверили себя: власть и есть закон.

Мы потерялись между страхом и совестью. От страха ушли, а совесть не приобрели. У советского человека была совесть. Пусть от страха, но всё-таки была.

Путин вряд ли мог поступить по-другому, потому что тиран – это часть организма империи. И Чингисхан, и Наполеон. Они размышляют не мировыми категориями, они считают, что власть всегда права. Это ощущение правоты – худшее из зол, которые я знаю.

Поразительное бездушие порождает в человеке правота.

Каждый человек может быть молод и красив, пренебрегая застывшими канонами… В конечном счете, молодо и красиво то, что мы любим. А старит человека лишь сделка с собственной совестью и нелюбовь – вот что бороздит чело.

Нравственный человек должен сказать себе, что он сам прежде всего мешает себе – это его способ. Безнравственный упрекнёт кого-нибудь. Глупый упрекнёт что-то.

Долг, честь, достоинство, как и девственность, употребляются лишь один раз в жизни, когда теряются.

Надо так жить, чтобы оказаться с чувством собственного достоинства к тому моменту, когда тебе придётся Это встретить. Я думаю, что, кроме Бога, бояться некого, а Его… тоже не надо бояться, потому что он, как говорят в народе, фраеру не начальник.