Неуловимые мстители: следствие по делу Чубайса зашло в тупик

В деле о покушении на Анатолия Чубайса новая сенсация. Скрывающийся от следствия подозреваемый по делу, сын экс-министра России и помощник депутата Думы Иван Миронов пишет в газету «Коммерсантъ» и через нее объясняет обществу политическую подоплеку покушения и последовавших за ним событий.

В этом деле, впрочем, все отдает некоторой сенсационностью. Сразу после покушения Анатолий Чубайс уверенно заявил, что знает, кем он организовано. Он обмолвился также, что в последнее время пришлось предпринять дополнительные меры безопасности и что было сделано все, чтобы избежать такого развития событий. А близкий друг Чубайса и соратник по реформам Егор Гайдар в тот же день назвал покушение «экстазом воинствующего национализма». Напротив, традиционные противники Чубайса – левые и национал-популисты – столь же уверенно и скоро обвинили Чубайса в самостреле, призванном привлечь внимание к его персоне.

Не отставали в скоростях и сенсационности и правоохранительные органы. В считанные часы они обнаружили и задержали предполагаемого участника покушения, который оказался специалистом по диверсионным операциям, безупречным патриотом и бывшим офицером ГРУ. Через месяц были задержаны бывшие десантники Роберт Яшин и Александр Найденов. И общая картина происшедшего уже встала перед глазами публики.

Настоящие народные мстители, ветераны спецслужб, отдавшие силы и кровь Родине, решили совершить самосуд над «приватизатором России», выкорчевать, так сказать, зараженный член.

Однако после столь блистательного начала следствие, видимо, застопорилось. В бегах находятся еще двое подозреваемых – сын полковника Квачкова и сын экс-министра-националиста Миронова. А между тем назначенные экспертизы, в том числе взрывотехнические, дактилоскопические, биологические и другие, по утверждению адвокатов Квачкова, оказались «в его пользу». Документировано доказать причастность задержанных к покушению следствие не может, равно как и найти беглецов.

И если все действительно так и от нас не скрывают каких-то дополнительных улик, то следует признать, что следствие находится в явном тупике.

А пока следствие в тупике, общественность может вдоволь сживаться с версией о народных мстителях, делясь на тех, кто верит в нее или не верит, сочувствует Квачкову, и на все лады обсуждать этот сюжет, весьма похожий на сценарий малобюджетного народного боевика. Да к тому же еще подозреваемые «беглецы» самолично имеют возможность включиться в это обсуждение через газеты.

Иван Миронов, опровергая доводы следствия, предлагает свою версию происходящего. По его словам, нападение инсценировал сам Чубайс, чтобы обвинить в нем «военных, лидеров национал-патриотического движения и ряд депутатов фракции «Родина». Они якобы могли помешать «оранжевой революции», подготавливаемой Чубайсом и его окружением. Чубайс же ненавидит «Родину», которая не позволила ему и СПС пройти в Думу, и теперь наносит ей ответный удар.

И тут малобюджетный народный боевик постепенно превращается в политическое ток-шоу в духе знаменитой дуэли 2003 года «Чубайс – Рогозин».

Миронов прав, втянув Чубайса и лидеров СПС в дискуссию о приватизации и итогах 90-х гг.: Рогозин навязал думской кампании 2004 г. «антиолигархический» сюжет, сумел аккумулировать реваншистские настроения и триумфально пройти в Думу, столкнув партию Чубайса на обочину.

А расследование странного покушения и история о народных мстителях – замечательный повод организовать второй раунд того же политического ток-шоу уже вне рамок избирательной кампании, да еще манипулируя детективно выигрышными версиями «мстителей» и «самострела», равно работающими против Чубайса.

Так что, даже если бы покушения бы и не было, его стоило бы придумать.

Чубайсовская приватизация охватывает пятилетний период с 1992 по 1997 г. Вне всякого сомнения, фундамент той частная собственности, которая сегодня составляет основу российской экономики, был заложен именно ею. Но она осталась в политическом сознании нации как акт тотальной несправедливости: собственность получил тот, кто ее хватал, кто готов был играть по правилам административного передела и коррупции. С другой стороны, с того момента, как Анатолий Чубайс перестал заниматься вопросами приватизации и госполитикой в сфере собственности, прошло уже почти 8 лет, пять из которых пришлись на нового президента.

Однако за это время не было предпринято ни одной серьезной попытки реального юридического пересмотра приватизационной практики.

А эксцессы вроде дела «Апатита» – лишь подтверждение этого: слишком явно в их основе просматриваются современные конфликты и интриги, а отнюдь не намерение восстановить нарушенную справедливость.

Более того, не слишком изменилась и реальная практика обращения с собственностью. Наиболее ликвидная ее часть достается тем, кому надо, открытые аукционы выглядят слаженной, но не усердной постановкой. Мало что изменилось и в историях чудесных обогащений. В конце 1997 г., когда эпоха Чубайса-приватизатора завершилась, Роман Абрамович слыл мало кому известным бизнесменом из окружения Березовского и врагом того самого Чубайса, а журналисты не могли отыскать его фотографий. В 2005 г. состояние Романа Абрамовича оценивается в $15 млрд и составить его бизнесмену помог уж точно не Чубайс.

Однако тема «неправедной приватизации» все еще остается неизменным сюжетом общенациональной мыльной оперы и политической платформой поддержки действующей власти.

Из года в год президент Путин посвящает выразительный абзац своего послания описаниям того хаоса и несправедливости, в которых тонула страна на момент его прихода к власти. На этом апокалиптическом фоне даже малые успехи выглядят великими свершениями, а новый административный передел собственности – едва ли не робингудовской доблестью.

Формула «грабь награбленное» стала в России не лозунгом обездоленных, а этикеткой административно-бюрократического передела. И фигура первоначального источника всякого зла – приватизатора Чубайса – его необходимая часть. А если нация начнет вдруг забывать эту фигуру, то нации напомнят о ней «народные мстители». Которые к тому же, кажется, имеют все шансы стать неуловимыми.