Реализация ЕГЭ оказалась выгодна и удобна всем, кроме вузов, ради которых он задумывался
Напомним, что изначально ЕГЭ позиционировали как средство объективной оценки знаний. Учителя, дескать часто ставят оценки, руководствуясь симпатиями (что правда), а независимое тестирование даст истинную картину: кто, что и как выучил.
Впрочем, за этой идеей стояло отнюдь не стремление покончить с очковтирательством. Филипповское министерство образования планировало финансировать высшее образование с помощью ГИФО – государственных именных финансовых обязательств. А их – выдавать по результатам ЕГЭ. Соответственно, Единый экзамен действительно должен был реально оценивать подготовку выпускников. Иначе ректоры вузов, к которым приходили бы абитуриенты с сертификатами ГИФО, никогда в эту систему не поверили. Соответственно, все, что говорилось в Министерстве о надежности системы ЕГЭ, говорилось в расчете на ректоров.
Первый скандал, поставивший под сомнение результаты Единого экзамена, потушили достаточно оперативно. В 2003 году в интернете появились сотни сайтов с названиями вроде ege-2003.narod.ru, где по смешным ценам предлагалось купить «настоящие» тесты ЕГЭ за 2–3 месяца до экзамена. Министерские специалисты по защите информации весьма убедительно разоблачили мошенников. Тогда же инспекторы зафиксировали первые нарушения в пунктах приема экзамена: кто-то скрывался с учебником в туалете, кто-то звонил другу… Министерство старательно делало вид (и подталкивало других думать так же), что фальсификация результатов ЕГЭ выгодна только выпускникам-абитуриентам.
Конечно же, на самом деле это не так. Напомним, что изначально ЕГЭ задумывался как гарантия для вузов, что к ним придут действительно способные выпускники. Школьная система должна была выполнять свою работу, то есть учить и представлять учеников для независимой оценки.
Но механизм ЕГЭ так удачно совпал с бытующими в среднем образовании методами управления и показался управленцам столь удобным инструментом, что первоначальная идея ЕГЭ исказилась до неузнаваемости.
У среднего образования есть одна глобальная проблема: просчитать эффективность финансовых вложений в школу практически невозможно. И тут как палочка-выручалочка подворачивается ЕГЭ – своеобразный образовательный аудит. Независимая система аттестации, которую проводят федералы. А результаты – показатели обученности – доступны и региональным управленцам! Естественно, такой инструмент сразу будет взят на вооружение.
Его и взяли. Министерство тоже приложило к этому руку, объявив борьбу за качество образования. Сначала тем, чьи ученики показали плохие результаты на ЕГЭ, доставались выговоры, выбившиеся в передовики производства отличников награждались грамотами. Потом стали увольнять учителей, у которых процент двоек на ЕГЭ превышал некоторую установленную норму. А в нынешнем году губернатор Тюменской области Сергей Собянин предложил увольнять уже директоров школ, где плохо сдали ЕГЭ, и глав муниципалитетов, которые являются учредителями школ и наняли на работу таких директоров. Некоторые чиновники в ранге руководителей региональных органов управления образованием предложили впрямую завязать на результаты ЕГЭ финансирование школ. А в некоторых регионах – Тюменской, Белгородской областях – учителям за хорошие показатели на ЕГЭ доплачивают премиальные.
Понятно, что в такой ситуации появляется соблазн немного «похимичить» с процедурой ЕГЭ, что вполне возможно, поскольку проводит ее Федеральный центр тестирования, но персонал набирается непосредственно на месте. На месте же проходит и процедура… Конечно, есть общественные наблюдатели, но согласно положению о ЕГЭ они не могут находиться в помещениях, где происходит экзамен. Есть и инспекторы из центра, но в нынешнем году Рособрнадзор заранее официальным письмом известил региональные власти, куда и когда «нагрянет» инспекция. В такой ситуации руки у организаторов ЕГЭ на местах развязаны.
После окончания ЕГЭ данные стекаются в региональные центры обработки информации (РЦОИ), откуда уходят в Москву в Федеральный центр тестирования, который их сводит воедино, переводит тестовые баллы в привычные тройки, четверки и пятерки и возвращает на места сертификаты с оценками. Компьютеры ФЦТ работают с массивами информации, стекающейся со всей страны.
И статистическая обработка данных позволяет выявить возможные фальсификации. Что и произошло в нынешнем году. В невероятных масштабах.
Объяснение этому может быть только одно – в завышении баллов ЕГЭ заинтересованы не только директора школ и начальники роно, но и региональные начальники. Заметим, что процедура ЕГЭ, задуманная как федеральная, вот уже несколько лет фактически проводится за деньги регионов. Экзамен проходит летом, а федеральные средства приходят в конце финансового года и не в полном объеме. Естественно, такое положение вещей на местах воспринимается как карт-бланш на манипуляции. К тому же борьбой за качество образования Министерство спровоцировало глобальное соревнование в масштабах страны, и каждый регион хочет выглядеть не хуже дальних и ближних соседей.
Вот его первые результаты: в 2005 году на ЕГЭ резко увеличилось число отличников. Причем повышение планки дало не общее повышение уровня знаний по стране, а результаты отдельных регионов.
Разберемся в ситуации на примере Башкирии. В этой республике самый высокий в России средний балл по сумме предметов, которые сдавались на ЕГЭ. Еще Башкирия занимает второе место в общероссийском зачете по числу отличников (на первом месте Воронежская область). И семьдесят третье место (четвертое с конца) по числу двоечников.
Возьмем результаты по конкретному предмету: в Башкирии на ЕГЭ по математике оказался 31% отличников (в среднем по стране знают математику на пять 6,9% выпускников). В отдельных районах республики результаты еще более впечатляющие: например, в в Кушнаренковском районе отличников по математике вообще оказалось 85,7%, в Балтачайском – 85,1%, в Татышлинском – 72%. И это при том, что даже в столице региона Уфе пятерки получили скромные на фоне достижений сельских районов 33% школьников. Схожая картина в Башкирии и по другим предметам.
Конечно, все это можно объяснить как результат работы замечательных учителей, настоящих кудесников логарифма и мастеров производной. Но таких педагогов не может быть много, даже если свезти их в один район со всей России – на всех не хватит. Отличные результаты их учеников поднимут средний балл по району на два-три пункта, но уж никак не на десять-двадцать.
У экспертов есть другое объяснение аномально высоких результатов. Тесты ЕГЭ состоят из трех частей. А, В и С. А – простые задания, В – сложные, С – задачи олимпиадного уровня. Правильный ответ на вопрос А оценивается в один балл, В – в два или три, С – четыре и выше. Нормальной картиной считается, когда ученик решает части А и В, пару заданий из С и набирает достаточное число баллов для пятерки.
Так вот: Башкирия занимает первое место среди регионов, где баллы за часть С выше, чем за А и В. То есть дети не справились с простыми заданиями, зато успешно решили задачи олимпиадного уровня и получили свои «отлично». Это, скорее всего, означает, что часть С за них решал кто-то другой.
Вероятно, организаторы рассуждали так: с простыми задачами справятся сами, а со сложными – поможем. Но ученики не справились даже с простыми, и получились такие удивительные результаты.
Причем в этой схеме прослеживается чудная закономерность. Например, республика Марий-Эл – на пятом месте в общероссийском рейтинге по среднему баллу, на пятом – по числу отличников... И по числу тех, за кого, возможно, решали часть С, тоже пятая...
Впрочем, есть регионы, где с частью С все в порядке, но средний балл все равно аномально высок. Для них эксперты предложили другой вариант развития событий. Каждый год регионы заказывают тесты для июньской волны ЕГЭ. В этом году было заказано свыше двух миллионов тестов, официально использовано – 1 600 000. Куда делось еще полмиллиона тестов, упакованных в индивидуальные пакеты, которые в Министерстве со значением называют «секьюрпаки»? Они приходят в регионы за десять дней до экзамена. За это время можно составить тесты-аналоги, включающие весь спектр возможных заданий (поэтому секьюрпаков нужно много) и дать их школьникам как «срезовую работу по новой методике» или что-нибудь в том же духе. А на официальном экзамене ученики получат задания, подозрительно напоминающие те, что они уже решали…
В итоге система ЕГЭ оказалась выгодна и удобна всем. Кроме вузов, ради которых она задумывалась. Потому что ректоры вряд ли поверят в такое количество новоиспеченных отличников. А то что выпекали их с нарушениями технологии, был вынужден признать даже министр Фурсенко.
– К сожалению, в ряде регионов результаты ЕГЭ ставят под сомнение его объективность, – заявил он недавно. – Возникает страх, не будет ли соблазна у отдельных регионов приспособить систему оценки качества образования так, чтобы достичь хороших результатов по ЕГЭ не за счет повышения качества подготовки учеников, а за счет каких-то технологических шагов…
Министр лукавил. Систему уже давно приспособили.
