Кто поддерживает террор?
В преддверии печальной даты 11 сентября центр геополитической экспертизы экспертно-консультативного совета по проблемам национальной безопасности при Государственной Думе РФ предложил аналитические заметки руководителя центра, доктора политологических наук Александра Дугина.
За спиной «Аль-Каеды»?
Терроризм не является самостоятельным явлением, это лишь последняя стадия ожесточённой борьбы, самая страшная, наглядная и жестокая. Истоки террора нельзя упрощённо сводить к существованию особого психологического типа — злодея, маньяка и фанатика или к идеологиям религиозно-экстремистского толка.
У каждого теракта есть политическое послание. И мы должны расшифровать его. Причём у каждого теракта это послание особое. В нашем политическом языке в последнее время прочно утвердилось понятие «международный терроризм». Причём с исламским лицом. С одной стороны, есть все основания для подобного обобщения. Но с другой — наблюдается странная закономерность. Это понятие вброшено в мировое общественное мнение именно тогда, когда американцы вплотную приступили к строительству однополярного мира.
Тут-то и появляется «международный терроризм» как образ главного врага однополярности. В двухполюсном мире враги были разные: для Запада это был советский лагерь, для советского — западный. Но после окончания «холодной войны» потребовался новый враг. Он должен был быть глобальным, но в то же время не привязанным ни к одной конкретной стране, территории.
События в Ираке показали, как работает такая схема. Суверенное государство обвиняется — голословно — в связях с международным терроризмом, и это становится предлогом для вторжения. «Международный терроризм» — не просто удобное, но и совершенно необходимое явление для тех, кто стремится выстроить американскую планетарную империю. Чтобы американцы воспринимались как носители «универсального добра», должно существовать «универсальное зло».
Такие выводы у многих противников однополярного мира породили подозрения в том, что «международный терроризм» имеет инструментальный характер. Намёки на это звучали и в самой Америке — особенно в предвыборной кампании. Доказательств этому, конечно, не найти. Но в то же время и у Вашингтона нет никаких доказательств, подтверждающих причастность Саддама Хусейна к «Аль-Каеде». Исполнение терактов редко осуществляется его прямыми заказчиками. Поэтому люди с фанатичным пассионарным темпераментом легко становятся жертвами холодной игры тех сил, к которым они сами не испытывают никаких симпатий или даже считают своими врагами.
Как бы то ни было, терроризм — явление неприемлемое. Особенно в контексте православной культуры и этики, на которых должно основываться наше общество. Впрочем, ни одна традиционная религия не несёт в себе прямой апологии террора против невинного гражданского населения. Хотя история всех обществ знает множество примеров жестокости и несправедливости.
Противодействие терроризму необходимо. Но если мы возьмём это как самоцель, едва ли эффект будет достигнут. Надо стремиться к построению справедливой международной политико-социальной системы, в которой разные народы и религии имели бы возможность свободно жить по своим правилам и отстаивать свои ценности.
След «большой восьмёрки»
Проведённое нами исследование относительно «двойных стандартов» в отношении терроризма и его оценок показало, что 65 процентов опрошенных виновниками терактов в Лондоне считают непосредственно террористов, 20 процентов — «Большую восьмёрку», и 15 процентов «затруднились ответить». Обвиняющие террористов повторили лишь то, что они слышали от российских СМИ. Эта точка зрения понятна. Но интересно, что именно имели в виду те, кто возложил вину на «Большую восьмёрку»?
Видимо, у многих закрадывается подозрение о подоплёке этой истории. А не дело ли это рук самих англо-американских спецслужб? С другой стороны, есть, наверное, и те, кто считает, что «богатый Север» и англо-саксонские страны «заслужили» такое отношение.
Теракты в Лондоне нельзя понять в отрыве от встречи «Большой восьмёрки». Нет сомнений, что авторы подгадали свой кровавый спектакль именно к саммиту в Глениглзе. На нём обсуждались две главные темы: помощь Африке и проблема климата. В научном языке существует особый термин «экстерналитиз». Он обозначает области, которые не имеют отношения к основным экономическим и политическим вопросам и тенденциям.
Обычно до «экстерналитиз» у политиков редко доходят руки — ими, как правило, занимаются неправительственные организации и гуманитарные фонды. «Экстерналитиз» — это неинтересно и убыточно для серьёзных лидеров серьёзных стран. Но иногда надо заниматься и этим. Саммит в Глениглзе был посвящён именно таким вопросам. Инициатором повестки дня выступил Лондон. В этом году Англия приняла председательство в ЕС и сейчас стремится выработать стиль своего временного верховодства над Европой. По сути, нынешнее заседание «Большой восьмёрки» задумывалось как презентация нового стиля в международной политике. Основные моменты этого стиля сформулированы английским премьер-министром. Он не скрывал, что у африканскоклиматической повестки дня будут серьёзные оппоненты, и назвал их «сомневающимися с Востока» и «сомневающимися с Запада». Речь идёт о Франции (для Англии это почти Азия) и о США. По сути, Франция — политический флагман европейского континентализма, а США — ядро атлантистской однополярности. Главная задача «нового английского стиля» — выдержать определённый баланс между ними.
Тематика Африки и помощи странам Чёрного континента в борьбе со СПИДом, эпидемиями, голодом, насилием и коррупцией, как ни странно, имеет стратегическую подоплёку. Дело в том, что гуманитарная и социальная помощь со стороны Запада является сплошь и рядом формой неоколониального контроля, осуществляющегося через скупку африканских постколониальных элит. «Сверхцель» этой помощи — доступ к природным ресурсам.
Всё чётче вырисовываются противоречия между американо-английскими интересами в Африке и политикой континентальной Европы. «Сомневающихся с Востока» (Ширака) планировалось убедить социальной патетикой. Чтобы ему пришлось оправдываться, мол, критика английского плана для Африки не является следствием «европейского эгоизма» и «французского национализма», опасающегося конкуренции дешёвых африканских продуктов питания. «Сомневающиеся с Запада» (США) ставили под сомнение английскую озабоченность проблемами климата. Кстати, отказ от подписания Киотского протокола — это не личная позиция Буша, но единодушное голосование сената. В США существует консенсус относительно этого вида «экстерналитиз»: природу губить можно и нужно. Это вытекает из либеральной экономической теории, где разумным признается только то, что приносит краткосрочную выгоду. Европа придерживается противоположной точки зрения на этот счёт.
Саммит в Глениглзе замышлялся как великобританский бенефис. Лондон хотел сделать заявку на новый стиль, который рекомендуется перенять. Смысл его — в преимущественном обсуждении «второстепенных» задач гуманитарного и экологического характера. Это означает балансирование между Вашингтоном и Парижем. Если саммит «Большой восьмёрки» не был сорван технически, то и презентации «нового английского стиля» не состоялось. Террористам удалось добиться того, чего не смогли сделать антиглобалисты.
Час расплаты
Весь мир сопереживает сегодня несчастным жертвам терактов. Но в этой ситуации нельзя не заметить, что жертвы среди мирного афганского и особенно иракского населения почему-то трогают мировую общественность меньше. Кажется, что «богатый Север» ценит жизни своих граждан больше, чем жизни «бедного Юга».
Если подтвердится исламистский источник терактов, то это будет означать, что Лондон расплачивается за полную поддержку американского вторжения в Афганистан и Ирак, за лояльность заокеанскому партнёру в ситуации, когда остальные европейские державы предпочли воздержаться. Коль скоро Блэр убедил нацию поддержать США в качестве мирового арбитра, присвоившего себе право вмешиваться в дела суверенных государств, он должен был предусмотреть возможность расплаты. Но произошло то, что в современном мире происходит с завидной регулярностью: политик принял решение, а расплатились за него простые люди.
Сегодня эту мысль высказывают и многие англичане. До них наконец начинает доходить, к чему приводит политика поддержки США, указывающих всему миру, как надо жить.
Опять двойные стандарты
Случившееся 7 июля в Лондоне поставило и вопрос о двойных стандартах в классификации терроризма. В России всегда вызывало недоумение странное отношение Великобритании к чеченским террористам, практикующим в своей борьбе против России те же самые методы, с которыми столкнулся и Лондон. Теперь англичане должны по-новому взглянуть на то, что их страна стала прибежищем террориста Закаева.
Английская разведка МИ-6 до сих пор активно действует в Афганистане, Турции, арабском мире, на нашем Северном Кавказе. И чеченские сепаратисты — важнейший элемент этой сети влияния.
Правда, англичане работают более тонко, чем прямодушные американцы. Опыт мировой колониальной империи их многому научил. Они никогда не рубят связей даже с самыми одиозными группировками, стараются вникнуть в тонкости этнических и религиозных проблем. «Восток — дело тонкое» — английская поговорка. Колониальная поговорка.
«Двойной стандарт» в оценке радикальных течений — особенно исламских — это английское ноу-хау, рецепт МИ-6. И сейчас англичане сталкиваются с последствием такой тактики. И не где-нибудь, а у себя дома. Англия давно стала центром радикального ислама в Европе, центром разветвлённой мировой исламистской сети. До поры до времени англичане использовали это ради своих интересов, сдавая иногда сегменты этой сети внаём американским партнёрам. Которым, к слову, они на протяжении ХХ века постепенно перепродали почти всю свою колониальную империю. Президент Путин давно говорил, что борьба с терроризмом общее дело. Но США и Англия считали иначе. Сохранят ли Лондон и США ту же позицию и далее?
