Кремль чист
Глава парламентской комиссии по Беслану Александр Торшин огласил членам парламента доклад о ходе расследования. Ключевые вопросы остались без ответа. Сам текст доклада вызвал резкую критику членов комиссии от оппозиции, обвинивших Торшина в том, что он выгораживает президента.
В зале, где Торшин оглашал промежуточный доклад, столпотворения не было. В конференц-зал Совета федерации на Новом Арбате не пришли, например, такие видные парламентские деятели, как спикер Госдумы Борис Грызлов, спикер Совета федерации Сергей Миронов, первый вице-спикер Любовь Слиска.
Они то ли были заняты подготовкой к Новому году гораздо больше, чем вопросом Беслана, то ли ничего нового услышать в принципе не рассчитывали.
Доклад Торшин и в самом деле начал с общеизвестных сведений. «1-3 сентября в городе Беслан Северной Осетии был совершен теракт невиданной жестокости, террористы напали в День знаний на школу», – напоминал он ход событий. По его словам, комиссия детально расследовала все обстоятельства трагедии, съездила в Беслан, в Ингушетию. «Мы тщательно обследовали место, где был лагерь террористов, где террористы проходили подготовку», – cообщил он.
Первый странный вопрос, на который Торшин так и не смог ответить, возник, когда он говорил о находившихся в школе заложниках. Торшин сразу признал, что их было более 1100. При этом штаб, как известно, два дня говорил, что их 354. Получалось, что комиссия обвинила власти в умышленной лжи. Сначала Торшин сказал, что более или менее точно о числе заложников стало известно во второй половине дня 1 сентября. Но уже потом, когда по окончании доклада он отвечал на посланные в виде записок вопросы депутатов, Торшин стал говорить, что информацию о том, сколько же в школе было заложников, штаб получал постепенно. «Сначала вообще пришла информация, что было восемьдесят человек, потом триста пятьдесят, потом пятьсот, потом семьсот, потом в списках заложников было больше тысячи, вот так», – уклончиво отвечал Торшин.
Но вопросов на эту тему было несколько, и Торшин в какой-то момент сказал, что решение о том, чтобы в дни захвата школы в Беслане озвучить заниженное количество заложников, принял начальник УФСБ по Северной Осетии Валерий Андреев. И так и осталось непонятно, почему он принял такое решение, и почему комиссия толком не выяснила, почему Андреев говорил неправду.
Торшин почти сразу обозначил организаторов теракта. По его словам, это были Масхадов, Басаев, арабский террорист Абу-Дзейт. «Захват был тщательно подготовлен», – сообщил Торшин. Вице-спикер отметил, что с собой террористы взяли даже противогазы, чтобы быть готовыми к газовой атаке, как во время захвата «Норд-оста». Он поминутно напомнил события первого-третьего сентября, в принципе, не сообщив новых деталей. Сказал Торшин и про то, как террористы проехали по проселочным дорогам из Ингушетии в Осетию, и продемонстрировал с помощью проектора карту маршрута. Вспомнил о том, как захватили по дороге участкового и его машину ВАЗ 2107, и на ней, а также ГАЗе-66 доехали до школы, проехав мимо еще двух школ. Они двигались целенаправленно.
Торшин предположил, что школу № 1 выбрали потому, что в ней десять лет учился один из террористов Владимир Ходов и потому знал детально все ее особенности.
Сказал Торшин и о том, что сначала террористы, захватив школу, выдвинули единственное требование «прийти в школу одновременно президенту Осетии Дзасохову, президенту Ингушетии Зязикову, доктору Леониду Рошалю, помощнику президента Асламбеку Аслаханову». Политическое требование, как сказал Торшин, террористы выдвинули только на следующий день через пришедшего на переговоры экс-президента Руслана Аушева. Через него, по словам Торшина, была «передана записка якобы от имени Басаева, адресованная Путину, в которой террористы требовали вывести войска из Чечни» (это соответствует предварительной версии следствия, оспаривается показаниями о том, что террористы передали Аушеву видеокассету, на которой был снят забитый заложниками спортзал).
Во время доклада были впервые продемонстрированы пленки, которые снимали террористы. На одной из них террористы снимали на одну из отобранных, по словам Торшина, у заложников видеокамер переполненный заложниками зал и то, как бородатые шахиды его минировали. На другой пленке был запечатлен приход в школу Аушева. Террористы показывали Аушеву вид из окна на задний двор школы, куда они сбрасывали тела убитых заложников.
Глава комиссии рассказал, как оперативный штаб пытался договориться с террористами. По словам Торшина, решение о необходимости переговоров было принято сразу, как только террористы заявили, что намерены убивать по пятьдесят заложников за одного убитого боевика, по десять – за раненного, а за пять убитых бандитов обещали взорвать школу. Оперативный штаб, по словам Торшина, предлагал террористам и коридор в Чечню, и обмен заложников на арестованных боевиков, но они отказались (это соответствует предварительной версии следствия).
Террористы, как следовало из слов парламентария, вообще были неадекватны, употребляли, как показала судебно-медицинская экспертиза, героин и марихуану, и материли участников переговоров со стороны оперативного штаба.
По словам Торшина, оперативный штаб связался с Закаевым, чтобы тот связался с Масхадовым. Но Закаев заявил, что «связь с Масхадовым односторонняя». «В итоге Масхадов на связь так и не вышел», – констатировал Торшин (это соответствует предварительной версии следствия, оспаривается показаниями свидетелей, в том числе самого Закаева).
Из доклада главы комиссии так и осталось неясным, что же спровоцировало взрывы, которые стали причиной штурма школы 3 сентября. Торшин несколько раз повторил, что взрывы «были внутри школы». «Сработали самодельные взрывные устройства боевиков», – констатировал он (соответствует предварительной версии следствия, оспаривается пострадавшими, которые утверждают, что причиной первого взрыва мог быть выстрел снайпера снаружи). Позже, когда в одной из записок его спросили, было ли причиной взрыва убийство боевика со взрывчаткой снайпером федеральных сил, Торшин полностью отверг возможность такой спецоперации силовиков. По его словам, окна в спортзале школы были заделаны «особым пластиком, через который всегда идет искажение пули». Поэтому снайпер не стал бы стрелять.
Отверг Торшин и обвинения в адрес федералов в использовании во время штурма огнеметов и танков. По его словам, семь выстрелов из танка были произведены после трех часов дня 3 сентября. «К пятнадцати часам заложники в основном были освобождены, и был отдан приказ на взятие школы», – отметил Торшин. Огнеметы же, как показал следственный эксперимент, не могли привести к пожару (все соответствует предварительной версии следствия, но прямо противоречит показаниям многочисленных свидетелей, которые находились в школе под танковым огнем).
Главным практическим выводом из доклада Торшина был упрек в адрес силовых структур Осетии и Ингушетии в халатности.
По его словам, глава МВД Рашид Нургалиев еще 21 августа направил в силовые органы республики телеграммы о необходимости принятия антитеррористических мер в преддверии Дня знаний 1 сентября. «К выполнению директивы силовые структуры подошли формально», – отметил Торшин. По его словам, боевики смогли беспрепятственно готовиться к теракту. «Лагерь боевиков находился всего в 70 м от дороги и 500 метрах от села Педсах Маглобекского района Ингушетии», – заявил он.
У самой школы № 1, по словам Торшина, также были допущены ошибки в охране. В частности, ближайший отряд ДПС в последний момент «по приказу неустановленного лица» был переведен на трассу «Кавказ» якобы для обеспечения проезда главы Осетии Дзасохова.
О роли федеральных ведомств Торшин в докладе не сказал почти ничего, за исключением упоминания о совещании, проведенном 1 сентября Владимиром Путиным в аэропорту Внуково, где он возложил ответственность за работу штаба на ФСБ. После этого, но только на второй день теракта, начальником оперативного штаба стал глава УФСБ по Северной Осетии Валерий Андреев. Патрушев и Нургалиев во всей этой истории как будто испарились.
Закончив доклад, Торшин пообещал представить окончательную версию ориентировочно в марте, после того, как будут изучены ситуационная, пожарно-техническая и криминалистическая экспертизы.
Как только Торшин закончил, выяснилось, что далеко не все члены комиссии согласны с тем, что рассказывал их руководитель.
Член комиссии от фракции «Родина» Юрий Савельев в разговоре с «Газетой.Ru» признал, что наиболее спорные моменты были Торшиным обойдены. Куда более радикально высказался член от КПРФ Юрий Иванов.
«Я голосовал против этого доклада, это не доклад, а пресс-конференция «Единой России» с целью вывести из под удара президента Путина», – сказал он.
«Президент – главный виновник в гибели людей после террористов, он должен был обеспечить прибытие в Беслан Масхадова, чтобы провести переговоры, а он спрятался, именно Путин виноват в развязывании кровавой бойни на Кавказе», – считает член комиссии. Депутат сообщил, что в Беслан во время теракта была отправлена группа советников президента, которые не сыграли никакой положительной роли, совещались в отдельном от штаба помещении и только мешали штабу. Иванов отметил, что некоторые из выводов в докладе Торшина притянуты за уши. «Он (Торшин. – «Газета.Ru») утверждает о связи террористов с международным терроризмом, но таких доказательств у комиссии нет, у комиссии нет ни одного доказательства, что за организацией теракта стоял Масхадов», – пояснил Иванов. «Комиссия должна установить ответственность должностных лиц, а не заниматься тем же, чем прокуратура, просто переписывая в доклад результаты экспертиз», – сказал член комиссии.
