Время такое

Через двадцать с лишним лет после введения летнего времени Россия задумалась, стоит ли игра с биоритмами сэкономленных свеч.

Можно считать, что война в Ираке уже ударила по России. Предложение об отмене декретного и летнего времени, внесенное в Госдуму томскими законодателями еще осенью прошлого года, как на грех дошло до первого чтения аккурат 19 марта, когда фракции КПРФ, ЛДПР, аграрии и отдельные сочувствующие отправились митинговать у американского посольства. В результате злосчастный законопроект набрал всего 124 голоса и был отклонен. И в минувший уикенд жители России опять перевели свои часы на час вперед. Следующей атаки на институт летнего времени можно ждать теперь не раньше осени: законотворческий процесс – дело небыстрое.

А в том, что новая атака будет, сомневаться не приходится. Представляя нынешний законопроект, член фракции «Единство» Максим Коробов сказал, что за отмену летнего времени высказались 67 субъектов Федерации. В самой Думе за это активно выступает комитет по здравоохранению – в лице его председателя Николая Герасименко и члена комитета академика РАМН Сергея Колесникова. Медики с депутатскими мандатами ссылаются на исследования своих коллег, согласно которым лишь у 10 процентов населения страны организм никак не реагирует на часовые скачки. У остальных вхождение в новый ритм жизни растягивается на две–три недели, а у детей – и на все полтора месяца. (Если учесть, что часы двигают два раза в год, то получается, что в таком межеумочном состоянии проходит четверть детства.) Примерно у пятой части населения темпоральные сдвиги приводят к серьезным нарушениям здоровья, список которых впечатляет: головная боль, ухудшение аппетита, бессонница, нарушения пульса и артериального давления, признаки ишемии миокарда, снижение иммунитета. Плюс повышение уровня травматизма и резкий – в 2,5 раза! – рост показателей психологической конфликтности.

Меньше всего автору этих строк (убежденному в том, что инициаторов введения летнего времени следует судить за преступления против человечности в особо крупных масштабах) хотелось бы поставить под сомнение эти данные. Просто ситуация напоминает анекдот про индейца по имени Соколиный Глаз, брошенного врагами в темницу. Каждый день Соколиный Глаз, придя в себя после пыток, тщательно обследовал одну из стен своей тюрьмы. И когда на четвертые сутки он добрался до последней стены, то обнаружил ее полное отсутствие.

Разница между анекдотом и реальностью состоит лишь в том, что нашего Соколиного Глаза отдельные граждане и целые организации все это время пытались развернуть к четвертой стене. С момента введения летнего времени в 1981 году и поныне нормальные люди – и в частных разговорах, и в письмах на имя высших руководителей страны – не перестают удивляться: что же это за экономия такая, кто и как ее считал? Пишут о резком снижении производительности труда, о травматизме, всплесках ДТП. О коровах на фермах и о младенцах в яслях, которым никак не объяснить, что дойка и кормежка сдвигаются на час. И о собственной физиологической невозможности привыкнуть к скачкам времени.

Даже в советские времена кое-что из этой почты иногда попадало на страницы прессы. Но – с неизменным «комментарием специалиста»: проведены необходимые исследования, сдвиги в организме незначительны и быстро проходят, угрозы для здоровья граждан нет... Под всем этим обычно стояла подпись какого-нибудь титулованного медика, почти всегда члена, а то и одного из руководителей корпорации, именовавшейся тогда АМН СССР, а ныне – РАМН. Той самой РАМН, исследовательские учреждения которой, как теперь выясняется, давно не оставили камня на камне от этой благостной картины.

А как же «необходимые исследования»? Скорее всего, их попросту не было. Либо их результат (как и в других советских масштабных экспериментах – от строительства социализма до перевода московского транспорта на оплату талончиками) был назначен заранее. В любом случае это было чисто волевым решением, последствия которого – как физиологические, так и экономические – никто никогда не считал.

Тем не менее томский законопроект получил отрицательное заключение правительства в связи с тем, что летнее время якобы экономит стране 4 млрд киловатт-часов в год. Откуда взялась эта цифра, как ее считали – неизвестно. Как неизвестно, насколько важна для страны эта экономия, составляющая меньше половины процента производства электроэнергии в стране (около 900 млрд кВт ч/год). При этом, по оценке независимых исследователей, около 40 процентов в России составляет «потенциал энергосбережения». Читай: доля энергии, растрачиваемой впустую.

Но дело даже не в этом. Как известно, реформа естественных монополий включает приватизацию производства электроэнергии, а реформа ЖКХ – оплату ее потребителем по полной стоимости. После чего вопрос об «экономии электроэнергии» вообще не должен волновать правительство страны: кто не хочет ложиться с курами и вставать с петухами, тот и будет платить за лишнее электричество. Благо генерирующих мощностей в стране достаточно.

Но... Когда прошлой осенью на одной из онлайновых конференций об этом спросили академика Колесникова, бескомпромиссный борец с летним временем нехотя сообщил, что именно его парламентская группа «Народный депутат» инициировала поправку, согласно которой государство сохраняет контрольный пакет во всех энергетических компаниях. Дальнейшее очевидно: «льготные» тарифы для населения – необходимость ограничивать количество отпускаемой по ним энергии – летнее время...

И никто не виноват. Просто время у нас такое.