«Мы стали единственной страной, где есть дым без огня»
Пока МЧС рапортует о практически окончательной победе над пожарами, а партия «Единая Россия» и ее присные присваивают себе чужие заслуги и клеймят честных людей, добровольцы, во многих случаях фактически подменившие собой МЧС, продолжают свою работу — тушат пожары, помогают погорельцам, передают друг другу в блогах и на форумах достоверную информацию, которую не сообщает телевидение.
Самых разных людей — журналистов, экономистов, филологов, бизнесменов — объединило желание помочь ближним и нежелание жить во вранье и неведении. В их повседневный быт вошли понятия «пожарный рукав», «мотопомпа», «полугайка», они готовы ездить в далекие деревни из соседних областей, бороться со стихией, возиться в земле, обеспечивать необходимым пострадавших местных жителей и эмчеэсников. На вопросы «Ежедневного журнала» о том, как сейчас обстоит дело с пожарами и чем предстоит заниматься в ближайшем будущем, ответил координатор добровольцев Игорь Черский.
Согласно распоряжению президента, режим чрезвычайной ситуации сохранился только в Рязанской области. По вашим наблюдениям, действительно ли именно в Рязанской области обстановка с пожарами хуже, чем в других?
В Рязанской области она была плохой и вряд ли намного улучшилась. Но в данный момент, например, я занимаюсь отправкой добровольцев в лагерь под Рошалем — это город в Московской области, Шатурский район, километров 150 от Москвы. Тамошние координаторы сообщают о том, что открылся второй очаг пожара. Его потушили, но работы очень много, и они просят добровольцев, потому что несмотря на дождь и похолодание сохраняются огромные очаги горящих торфяников, лес в очень плотном дыму и деревня Ромашка, от которой до леса всего метров двадцать — тоже. И хотя основной огонь сбит, нет ни верхового, ни низового пожара, все тлеет и возгорается. Ведь дождь, когда попадает на раскаленную землю, испаряется моментально. Сейчас добровольцам предстоит очень много рутинной работы — засыпать землю песком, заливать водой из ранцев и, самое главное, расчищать просеки, этого давно никто не делал. В лагере в поселке Рязановский Егорьевского района тоже есть что делать, это еще одна из наших горящих точек. Вообще если посмотреть на карту пожаров, можно увидеть, что очаги еще остаются в районах к востоку от Центральной России. Другое дело, что у нас не очень любят рапортовать о тех местах, где не столь велика плотность населения, а, следовательно, мало блоггеров, которые могут в интернете кричать, что у них все горит. Таким образом могут выгорать сотни и тысячи гектаров леса, а никто не побеспокоится.
В целом, сейчас обстановка действительно полегче, судя по той же карте пожаров. Но говорить о победе над пожарами рано, а тем более награждать победителей. Я согласен, что летчики заслужили награды, они выполняли тяжелую работу. Но руководители МЧС явно заслужили немного другой оценки их деятельности.
Изменилось ли поведение МЧС на местах после вручений наград и заявлений о том, что количество пожаров уменьшается? Стали ли они, например, менее охотно подпускать к работе добровольцев, выезжать по вызовам?
Можно сказать, что у нас есть два МЧС. Одно — это руководство, которое, хотя на нужды министерства выделялись колоссальные деньги, не закупало необходимого оборудования. А второе МЧС — это рядовые бойцы, которые, напротив, очень рады, когда им привозят пожарные рукава, мотопомпы, топоры, лопаты, потому что у них ничего нет. И те дополнительные силы, которые присылают в помощь пожарным — солдаты, спецназовцы, милиция, — тоже приезжают без инвентаря и им его практически не выдают. В большинстве мест плохо организовано продовольствие. Так что помощь нужна везде.
Оборудование мы пытаемся передавать малочисленным представителям местных подразделений МЧС, которые находятся при населенных пунктах, потому что те эмчеэсовцы, которые приезжают на пожар, сбив большой огонь, уезжают тушить следующий, оставляя после себя дымящиеся деревья, которые могут вспыхнуть в любую секунду. Но они, со своей стороны, пытаются увезти с собой как можно больше присланного нами снаряжения, потому что у них тоже ничего нет, а им надо тушить следующий пожар. Так оказывается, что в том месте, куда мы все привезли, опять ничего не осталось. И люди вновь безоружны наедине с тлеющими очагами. Приходится делать новые рейсы. Так получилось, например, в деревне Острова под городом Гусь-Хрустальный (Владимирская область): местная жительница семидесяти восьми лет Людмила Петровна показала нам, как после отъезда эмчеэсовцев, которые вроде как все потушили и где-то что-то опахали, продолжает тлеть мох и хвоя в лесу в километре от деревни. Прямо при нас там от этого загорелся ствол. Хорошо, что мы успели привезти мотопомпу и бензопилы, теперь местные жители смогут защищаться от пожара.
Шойгу прав в том, что тушение лесов не является обязанностью МЧС. Но тушение деревень и поселков является их прямой обязанностью! Жители в поселке Ласковском и в селе Криуша в Рязанской области, которые, как известно, очень сильно пострадали от пожаров, рассказывали мне, что еще за неделю до того, как к ним пришел огонь, звонили в МЧС и умоляли прислать пожарных, говорили, что в пяти километрах от них горит, ветер сильный и огонь к ним придет. Тогда никто не приехал, куда-то пожарная машина прибыла, когда уже все сгорело, во время пожара и смогла отстоять два-три дома, но никакой серьезной помощи людям оказано не было. Где-то смогли вывезти людей на автобусах. А в том же Ласковском никакой централизованной эвакуации вообще не было — люди убегали от пожара, который шел со скоростью 30 километров в час, и просто выскакивали на трассу перед машинами, чтобы их увезли от стены огня. К счастью, водители понимали ситуацию и всех увозили оттуда.
Не стала ли работа МЧС более организованной?
Все продолжают жаловаться на отсутствие организации и информации, на противоречащие друг другу приказы. Организации нет как таковой. Основная проблема в том, что Шойгу ввел информационную блокаду. Телевизор сообщает, что все хорошо: Москва в дыму, дышать нечем, а ничего не горит. Мы стали единственной страной, где есть дым без огня. В поселках неподалеку от горящего леса люди живут спокойной мирной жизнью: они смотрят телевизор и читают газеты, где им сообщают, что уже все потушили. А дым — ну, горят торфяники, они к этому привыкли. Просто они не знают, до какой степени высох лес и как быстро распространяется огонь. А через дорогу от них в палатках живут добровольцы, которых местные жители воспринимают как туристов. И вдруг выясняется, что эти туристы тушат лес. Нормальная реакция обывателя: загорелось — позвонил в МЧС, вызвал наряд, они, наверно, потушат. А у местного наряда всего-то и есть, что одна пожарная машина 1975 или 1970 года выпуска, старая и раздолбанная, и на ней двое пожарных. Позавчера я видел, как пожарная машина въезжает в дымящиеся заросли и в них скрывается. Что они там делают вдвоем, как они ориентируются, неизвестно. А добровольцев может не быть рядом: в выходные их больше, а в будни — четыре-пять человек.
Бывают, впрочем, другие примеры. В Кулебакском лесничестве (Нижегородская область) местным жителям объявили: на нас идет пожар, нужны люди и все средства тушения. Все, кто мог, вышли с топорами, с лопатами, и пожар удалось потушить только потому, что было привлечено внимание населения. Если бы в Москве хоть кто-нибудь официально объявил, что существует реальная угроза, рассказал, где стоят автобусы для добровольцев, где можно получить лопаты и так далее — я уверен, что горожане поднялись бы и съездили. Народу участвовало бы гораздо больше, и мы бы гораздо быстрее справлялись с пожарами. Конечно, в тех местах, где бушует верховой пожар, работать должны специалисты. Но, в основном, всюду очень много рутинной работы: прошел низовой пожар, тлеет мох, деревья тлеют внутри, могут упасть и загореться, если дерево упадет через просеку, оно зажигает следующий квадрат леса. Там нужно огромное количество людей — ходить и патрулировать. Опасность есть и в этой работе: надо следить, чтобы на тебя не упало дерево, и не провалиться в торфяник. Но если соблюдать технику безопасности, с задачей можно справиться.
В сообществах обсуждают, на чем следует в первую очередь сосредоточиться после того, как основная опасность спадет.
Самая сложная задача, которая перед нами стоит после тушения пожаров, это противостояние вырубке лесов. Там крутятся большие деньги. Понятно, что у тех, кто занимается вырубкой, есть какие-то криминальные связи. Поэтому одними криками в интернете вырубку не остановишь. Здесь нужна воля наверху, но люди наверху тоже наверняка во всем этом процессе участвуют, оттуда тоже какие-то финансы поступают. Вряд ли кто-то станет так нагло и с размахом вырубать леса, в том числе, в заповедниках, не будучи уверен, что у него есть надежное прикрытие.
Что касается помощи людям, то мы считаем, что запущенный нами маховик будет крутиться еще какое-то время после того, как все уляжется. Люди будут продолжать что-то покупать, привозить деньги. А накопив снаряжение на складах в Москве, мы сможем уже спокойно обзвонить районы, в которых были пожары, и доставить туда недостающий инвентарь, чтобы в следующем году у них было чем бороться. Водители джипов предложили создать на базе джиперских клубов бригады быстрого реагирования, которые в случае беды смогут выехать, куда нужно.
Я не верю, что наши руководители сделают из произошедшего хоть какие-то выводы, станут поменьше воровать, а в деревнях у пожарных появятся мотопомпы. Поэтому мы должны быть наготове, чтобы в следующий раз аналогичная ситуация не застала нас врасплох.
Когда пожары утихнут, мы сможем больше внимания уделять погорельцам. Сейчас мы формируем юридический форум, куда можно будет собирать информацию обо всех случаях, когда с пострадавшими от пожаров несправедливо обошлись. Юристы будут их консультировать. Мы постараемся также, чтобы все желающие взяли себе под патронат одну-две-три семьи, чтобы следить за тем, что у них происходит, и могли сигнализировать, если творится бесправие, или привезти что-то, чего им не выдали.
Любая новость живет недолго. Новость о пожарах живет уже две недели и многих достала. Сейчас жара спала, дым пропал, и судьба погорельцев скоро останется их личным делом. Чтобы их не бросать, нужно продолжать координировать деятельность добровольцев. Единственный способ бороться с произволом чиновников на местах, которые продолжают воровать и наживаться на пожарах, пытаясь обмануть пострадавших и создать им максимум трудностей, это в каждом случае объявлять фамилию конкретного мерзавца, который такой-то многодетной семье чего-то недодал. Завести на него дело вряд ли получится, поэтому единственный путь борьбы — огласка. Часть блоггеров — журналисты, они могут эту информацию ретранслировать в СМИ.
Как вам кажется, на много ли хватит энтузиазма? Угроза отступает, лето кончается...
Я говорил на эту тему с Юрием Храмовым, координатором благотворительного фонда «Подари жизнь», который занимается помощью больным детям уже не один год. Он сказал, что, конечно, после того, как все утихнет, очень большой процент людей сочтет, что они свой долг выполнили и отойдет от дела. Но останется костяк. Пока я занимался координацией добровольцев, я нашел двадцать-тридцать великолепных людей, которые сами хорошо координируют работу, быстро соображают и действуют. С ними можно продолжать работать дальше в каких-то социальных проектах. У нас в стране всегда найдется, кому помочь, когда государству нет дела. Фронт работ, к сожалению, огромный.
