Из будущей теории кризиса
Публичная лекция профессора Никиты Кричевского.
Экономисты всего мира пытаются сформулировать генезис современного кризиса. Не претендуя на всеобъемлющее исследование (в рамках короткого публичного выступления это объективно невозможно), представим некоторые теоретические подходы к объяснению текущих проблем и наметим отдельные прикладные решения по выходу из сложившейся ситуации, а также исключению подобных явлений в обозримой перспективе.
Базовые теоретические предпосылки современного кризиса:
– неспособность к адаптации положений классической и неоклассической идеологии, в частности, марксовой теории стоимости, теории экономических циклов, кейнсианского и неокейнсианского этатизма, монетаризма, новой институциональной экономической теории к современному макроэкономическому развитию;
– пренебрежение возможностями межтеоретического и междисциплинарного синтеза;
– реинкарнация постулатов «дикого» либерализма (laissez-faire) времен Адама Смита.
Теоретические упущения выразились в недооценке двуединой природы капитала как инвестиционного товара, с одной стороны, и фактора («топлива») инвестиционной деятельности, с другой, в частичной утрате общественного контроля над сферой денежного обращения, в минимизации государственного вмешательства в инвестиционные процессы, прежде всего, на рынке финансовых инвестиций.
Итоги или системные проблемы современной экономики:
– многотриллионный обесценивающийся навес непокрытого инвестиционного спроса на фоне минимальных процентных ставок, падения инвестиционной активности в реальном секторе и стагнации мировой экономики в целом;
– неуправляемый рост очевидно невыполнимых государственных долговых обязательств в условиях предбанкротного дефицита финансирования общественного сектора;
– плохоконтролируемая эмиссия свободно используемых (резервных) валют при незначительной инфляции.
Допущения и гипотезы
Капитал (здесь и далее под капиталом подразумевается денежный капитал, если не оговаривается иное) как частный случай инвестиционного товара (отчуждаемого вещного права) и как один из факторов («приводных ремней») производства отражает двуединую диалектическую природу инвестиций. С одной стороны, капитал предстает как особый инвестиционный товар, с другой стороны, выступает фактором (ресурсом) инвестиционной деятельности.
Базовым свойством «классических» товаров является конечность совокупных ресурсов, необходимых для их производства. Отличительной характеристикой капитала как инвестиционного товара является зависимость от количества денег в экономике, в конечном итоге, от масштабов денежной эмиссии. При соблюдении «удобных» теоретических и фактических предпосылок денежная эмиссия может осуществляться вне зависимости от динамики экономического роста, темпов инфляции или изменения процентных ставок.
Инвестиции или перераспределение активов в сферу материального (нематериального) производства направлены на удовлетворение преимущественно промежуточного спроса с целью покрытия потребностей либо в последующем производстве продукции с непременным получением дохода всеми субъектами инвестиционной деятельности, либо (если подразумевать рынок финансовых инвестиций), минуя производственную фазу, в увеличении ценности инвестированного капитала (частный случай – дивидендная доходность).
До некоторых границ инвестиционный спрос (а также предложение, если к инвестиционным товарам относить капитал) способен самогенерироваться, что во многом предопределяет смещение центра инвестиционной активности в направлении рынка финансовых инвестиций. Более того, в период текущего экономического спада подобное развитие событий стало приоритетным.
Особенности современного состояния мировой экономики выражаются не только в перепроизводстве капитала как инвестиционного товара и фактора производства или в дисбалансе инвестиционного спроса и предложения, но и в новом качестве кризиса государственных финансов.
Зависимость от предшествующей долговой траектории в условиях экономического спада (бюджетного дефицита, снижения налоговых поступлений, роста безработицы, уменьшения сбережений, падения инвестиционной активности в реальном секторе) предопределяет выпуски все новых государственных долговых обязательств, которые вне зависимости от основных макроэкономических характеристик заемщика, тем не менее, в силу гипертрофированного инвестиционного спроса, находят своего потребителя. Долговая надстройка бюджета трансформируется в классическую финансовую пирамиду.
Пирамидальная схема «привлечение-погашение» может быть актуальной достаточно долгое время, а критерием служит объем ресурсов, необходимых для покрытия издержек.
На примере современных государственных долговых практик это предстает как недостаток при прочих неизменных условиях (включая необходимость погашения прошлых долговых обязательств) средств для финансирования общественного сектора. Уточним: объем необходимых финансовых ресурсов перманентно и функционально увеличивается.
Снижение государственных бюджетных расходов, ужесточение фискальной политики или распродажа госсобственности решить проблему бюджетного дефицита априори неспособны, хотя бы по той причине, что динамика роста бюджетного дефицита в долгосрочной перспективе не коррелирует с темпами снижения бюджетных расходов или увеличения налоговой нагрузки на фоне стагнации экономики и перманентно увеличивающихся долговых обязательств.
Банки
Кризисный генезис финансовых инвестиционных практик продемонстрируем на примере банков, ключевого субъекта рынка финансовых инвестиций. Кредитные организации – основа инвестиционной деятельности, в их функционировании, также как в предыдущих случаях, отображается двуединая природа капитала: с одной стороны, банки предлагают инвестиционные товары (вклады, депозиты, сберегательные сертификаты и другие продукты), с другой стороны, аккумулируют и перераспределяют капитал как ресурс финансово-хозяйственной деятельности.
Вклады (депозиты) по своей экономической сути являются разновидностью кредитования (предоставления капитала на условиях срочности, возвратности и доходности). Банки принимают на себя соответствующие обязательства, предполагающие получение определенного дохода (факториальные издержки, в том числе, организационные расходы и плата за сторонние ресурсы, плюс нормативная прибыль). При допущении, что доходность от прочих банковских операций фиксирована, перед банковским менеджментом встает задача обеспечения известного дохода, функционально зависящего от цены привлеченных ресурсов.
В условиях экономического роста (в экстремуме – бума) получение известной нормы доходности проблемой не является. Однако в ситуации экономического спада (в экстремуме – паники) при обеспечении требуемого дохода возникают сложности, что предопределяет, в том числе рост рисковых операций, в первую очередь, на фондовом рынке (одной из форм институционального рынка финансовых инвестиций). Текущие фондовые ожидания в значительной степени психологически определяются прежним успешным фондовым опытом, полученным на стадии экономического подъема, и ошибочно экстраполируются на текущую стадию экономического цикла. В то же время одной из характеристик фазы подъема является увеличение денежной массы, трансформирующееся, в том числе в рост объема совокупных инвестиций.
Капитал, инвестированный в производственные активы, как правило, предполагает меньшую норму прибыли и больший период оборота по сравнению с фондовыми инвестициями. Капитал, инвестированный в финансовые активы, напротив, может принести более высокий доход при меньшем периоде оборота. Данное установление становится дополнительным аргументом в пользу переориентации инвестиционного спроса с производственных на финансовые (фондовые) активы.
Рост инвестиционного спроса на фондовые активы влечет расширение предложения инвестиционных товаров. Конъюнктура «первичных» ценных бумаг (акций или облигаций), достигает предела спекулятивного спроса, за которым вложения становятся психологически запретительными, поскольку вероятность возникновения «пузырей» максимизируется. Возникает потребность в новых инвестиционных товарах, в роли которых в предыдущие годы выступали производные финансовые инструменты. В свою очередь, размер фондовых инвестиций экономического агента (удельный вес капитала, инвестированного в инструменты фондового рынка) определяется склонностью к риску, уверенностью, а также доверием к фондовым институтам, то есть от иррациональных категорий.
С ростом объема предложения капитала минимизируется базовая функция фондового рынка – привлечение средств в реальный сектор, и возрастает роль других функций, прежде всего, удовлетворение совокупного (в значении – общественного) инвестиционного спроса, не связанного с конкретными производственными активами.
Ограниченное количество финансовых инвестиционных товаров порождает спекулятивный рост конъюнктуры, продолжающийся вплоть до достижения предельной эффективности финансовых инвестиций, после которой начинается разноускоренное снижение нормы доходности, увеличивается период оборота капитала, возникают затруднения при конвертации инвестиций в ликвидность, а ликвидность традиционно фокусируется в банковских структурах. Возникает потребность в дополнительном капитале, удовлетворяемая при соответствующем теоретическом обосновании, необходимой аналитической поддержке и «нужных» финансово-экономических результатах институтами, ответственными за денежную эмиссию.
Кризис перепроизводства
Сначала нужно определиться, о каком перепроизводстве мы говорим: о перепроизводстве финансовых инвестиционных товаров (кроме капитала) или о перепроизводстве капитала как фактора финансовой инвестиционной деятельности.
Кризис перепроизводства инвестиционных товаров был эволюционно ликвидирован в «первую волну» финансово-экономического кризиса в заключительные годы первого десятилетия нынешнего века, когда деривативная надстройка фондового рынка рухнула вместе с триллионными вложениями. Как следствие, инвестиционное предложение на короткий срок уменьшилось.
В то же время в условиях экономического спада финансовый инвестиционный спрос увеличивался, и катализаторами стали нарастающая потеря общественного контроля над денежной эмиссией, а также частичная утрата внешнего регулирования финансовой инвестиционной деятельности. Капитал инвестировался, в первую очередь, в «традиционные» финансовые инвестиционные товары (акции, товарные фьючерсы, отчасти, недвижимость), в результате фондовые и товарные индексы достигли предкризисных значений; помимо этого, в инструменты валютного рынка, породив спекулятивные колебания свободно используемых валют; а затем в государственные долговые обязательства, увеличивающиеся под воздействием разрастания необеспеченных бюджетных обязательств.
В условиях экономического спада основная цель финансовых инвесторов переформатировалась от получения нормированной доходности к минимизации обесценения капитала, «усыхающего» под воздействием инфляции, факториальных издержек, а также сжатия инвестиционного предложения.
Цель не достигнута – в настоящее время по разным оценкам совокупный объем спекулятивного инвестиционного навеса составляет до $15 трлн. Более того, денежная эмиссия под разными предлогами продолжается, тем самым усугубляя перепроизводство капитала как ресурса.
В этой связи необходимо упомянуть о практически неисследованном современными институционалистами и монетаристами перевоплощении классического «печатного станка» как абстрактной полиграфической машины, выпускающей наличные деньги, в виртуальный компьютеризированный финансовый механизм, раздвигающий рамки безналичного денежного оборота. Последующая трансформация «виртуального» денежного капитала в «реальный» – вопрос времени, также как сопутствующий рост инфляции и вызванное этим новое ухудшение социальной обстановки.
Надежды на частичное решение долговых проблем посредством инфляционного девальвирования страновых долговых обязательств ложны, так как социально-политические последствия этого шага будут неприемлемыми: оборотной стороной станет обесценение сбережений и пенсионных накоплений.
Выводы и выходы
Неверно винить во всех бедах необузданную алчность финансового сектора (финансисты всегда и везде действуют в рамках установленных норм и правил, что, впрочем, предполагает лоббистскую концентрацию их усилий для преференциальных изменений этих правил, например, в отношении той же денежной эмиссии). Корень современных мировых финансово-экономических проблем – в недооценке места и роли государственного и наднационального управления экономикой.
Проблема переоценки роли государственных и наднациональных регулирующих институтов лежит не только в плоскости экономики или финансов. Это, в том числе проблема заскорузлого экономического мышления нынешнего поколения политиков, а также отсутствия сколь-нибудь стройных теоретических воззрений и, как следствие, «дорожных карт» по выходу из депрессии. Акцентируем внимание на некоторых прикладных решениях.
1. Ликвидация кризиса перепроизводства. Одним из способов минимизации кризиса перепроизводства капитала могла бы стать тактика «управляемых дефолтов» по отдельным государственным и корпоративным обязательствам по всей цепочке от эмитента до бенефициара. Механизм требует скрупулезной проработки, однако принятие данного предложения в высшей степени сомнительно в виду предсказуемого сопротивления со стороны бюрократии и финансистов.
Более вероятными представляются стихийные спорадические отказы отдельных государств от исполнения обязательств, что в конечном итоге приведет к девальвационному возврату некоторых стран к прежним национальным валютам, что, несмотря на сопутствующие негативные социальные последствия, станет частичным решением долговой проблемы и в целом будет положительно воспринято обществом. Еще одно важное замечание: «дефолтная» реакция быстро примет неконтролируемый характер по всему миру.
2. Разработка новых регулятивных норм. Банковский сектор как «кровеносная система экономики» не в состоянии самостоятельно справиться с переполненными «кровотоками». Вступление в действие с 1 января 2013 г. «Базеля-III» в части ужесточения требований к банковским резервам на покрытие возможных потерь от активных операций, а также создание новых наднациональных банковских регуляторов факторами минимизации финансово-экономического кризиса в полной мере не станут, так как объективно не смогут ликвидировать одну из системных проблем – непокрытый инвестиционный спрос. В то же время эти меры как инструменты усиления внешнего регулирования финансовой инвестиционной деятельности окажутся продуктивными для недопущения подобных провалов в будущем.
3. Ужесточение регулирования рынка ценных бумаг. Фондовый рынок – не игорный дом, но, как подтверждает практика, слишком дорогое общественное «удовольствие». На это обращал внимание еще Дж.М.Кейнс: «Обычно все согласны с тем, что игорные дома должны быть труднодоступным и дорогим удовольствием. Может быть, то же самое верно и в отношении фондовых бирж». Отсюда, несмотря на сложность и даже утопичность, ряд следующих предложений:
– введение «платы за вход» на фондовый рынок в форме депозита, регистрационного сбора, установление лимитов на краткосрочные инвестиционные финансовые операции, ужесточение нормативных и фискальных требований к фондовым посредникам;
– организационный и фискальный приоритет IPO, SPO, долговых ценных бумаг;
– повышенное налогообложение дохода от краткосрочных (до 1 года) финансовых инвестиций за исключением налогообложения дивидендов или купонных доходов по облигациям;
– противодействие регулярно обновляемым механизмам манипулирования, появляющимся, в том числе вследствие видоизменившегося формата лоббистского взаимодействия государственной бюрократии и финансового сектора.
4. Изменение психологии общества. Одной из доминант выхода из кризиса должно стать изменение общественной бизнес-психологии: от приоритета «легких» доходов на финансовом инвестиционном рынке к операциям в реальном секторе. Кроме того, в обществе вновь как во времена Великой депрессии констатируется наличие устойчивой «биржевой психологии», когда изменения в склонности к потреблению зависят от перемены биржевых настроений почти также как от текущей динамики и ожиданий собственных доходов.
Кроме того, в последние годы появилась целая индустрия (вплоть до субкультуры) по обслуживанию финансовых потоков: это и образовательные программы, и научные исследования, и способы подачи информации и специфические коммуникации.
Некоторые организационные и фискальные меры в этом направлении:
– институциональное стимулирование реальных инвестиций;
– развитие при активной государственной поддержке финансовой грамотности общества посредством использования теле-, радио-, сетевых коммуникаций;
– повышенное налогообложение рекламы финансовых корпораций и ограничение рекламы финансовых услуг.
5. Изменение экономико-политического мышления. Проблема ментальности в системе государственного управления экономикой может быть решена только с приходом «новых» политиков, что необязательно предполагает смену поколений (достаточно вспомнить возрастных Ф.Д.Рузвельта и Р.Рейгана в США или Дэн Сяо Пина в Китае). Должна измениться и теоретическая парадигма: от либеральной (неолиберальной) к этатистской, предполагающей активное государственное участие в экономике.
В России эволюция будет осложнена тем, что многие российские политические лидеры до сих пор находятся в плену советских и постперестроечных экономических иллюзий. С другой стороны, либеральная доктрина доминирует в умах тех, кто объективно, в силу более молодого возраста, придет на смену нынешним российским лидерам (разумеется, с поправкой на возможные экстремальные варианты развития событий). Однако во всех случаях коррупция, неквалифицированный государственный менеджмент и стагнация экономической науки являются неисключаемыми вводными при вычислении грядущего экономического результата. Следовательно, новые финансовые потрясения России обеспечены.
