Польский Эйзенштейн глазами современников
В эти дни отмечается восьмидесятилетие польского кинорежиссера Анджея Вайды.
Празднование восьмидесятилетия польского классика началось на Берлинском кинофестивале, где Вайде вручили почетного "Золотого медведя" за вклад в киноискусство.
Анджей Вайда снял 49 фильмов и поставил несколько десятков спектаклей, отмеченных каннскими "ветвями", венецианскими " львами" и наградами и номинациями всех главных мировых фестивалей. Своего "Оскара" за вклад в киноискусство Вайда подарил музею Ягеллонского университета в Кракове.
Стивен Спилберг, поздравивший отца европейской "новой волны" на банкете в Варшаве, назвал его "самым молодым восьмидесятилетним режиссером, которого он знает".
"На долю Вайды выпала очень ответственная роль - ввести польское кино в обиход мировой культуры. В сущности, у него была такая же миссия, как у Эйзенштейна в советском кинематографе, а у Куросавы - в японском. Он первым смог поведать о жизни своих соотечественников на киноязыке, который был внятен зрителям во всем мире", - говорит директор московского Музея кино Наум Клейман.
Наум Клейман учился во ВГИКе в конце пятидесятых. Для духовно страждущей молодежи СССР той эпохи Вайда, по словам Клеймана, стал "светом в окне".
"Я помню, как мы впервые увидели его фильм "Канал" и впервые почувствовали, как сложна история освобождения советскими войсками Польши, о которой так просто рассказывали нам в школе", - вспоминает Клейман.
Он говорит, что "мы ничего не знали о трагедии Армии Крайовой. Мы ничего не знали о том, как советские войска стояли на другом берегу Вислы и ждали, пока немцы разгромят польское восстание, но мы почувствовали такую боль и такую ответственность за судьбы своего поколения и поколения отцов".
Культурная волна "октября"
Фильм о драме польского партизана Мачека Хелмицкого (его сыграл актер Збигнев Цибульский) "Пепел и алмаз", вышедший в 1958 году, стал знаковым событием в истории Польши - из него выросла культурная волна "октября".
Как рассказывает Адам Поморский, публицист и переводчик, вице-президент польского ПЕН-клуба, "в Польше поколение "октября", заговорившее после введения российских танков в Будапешт в 1956 году, существенно отличается от российских "шестидесятников".
"Во-первых, в эту формацию входили люди с горьким опытом юности военных лет. Во-вторых, у них был опыт сталинизма первой половины пятидесятых. Многие из них были комсомольскими активистами, но потом, после октября пятьдесят шестого года, быстро прозрели и повзрослели", - отмечает польский публицист.
"Фильм "Пепел и алмаз" сделан Анджеем Вайдой на фоне антисталинского взрыва в Польше и стал первой всемирно известной картиной Вайды", - говорит Поморский.
"Тогда в Польше расцвела культура - и литература, и живопись и музыка. Полагаю, в России еще помнят, как в те годы люди учили польский язык, чтобы иметь возможность читать наши газеты и журналы, получить доступ к свободной информации", - подчеркивает он.
Для "шестидесятников" в России увиденная с опозданием на несколько лет запрещенная картина Вайды стала и октровением, и уроком.
По словам Клеймана, "мы смотрели "Пепел и алмаз" тайно. После этой картины Вайда стал для нас воплощением не только польского искусства, но и вообще всего лучшего, что было в то время в социалистическом кинематографе".
"Каждый следующий фильм Вайды становился событием. Конечно, как всякий крупный художник, он боролся, прежде всего, с самим собой. С годами он менялся - менял жанры, материал, но сейчас, оглядываясь назад, понимаешь, что каждый его фильм был необходимым этапом", - считает директор московского Музея кино.
"Так же, как в начале 60-х мы ловили слухи о "Пепле и алмазе", не имея возможности посмотреть картину, в 70-х и 80-х мы ловили слухи о "Человеке из мрамора", "Человеке из железа". Мы смотрели "Дантона" и понимали, что Вайда хочет осмыслить не только революцию французскую, а вообще социальный переворот", - подчеркивает Клейман.
Борьба за свободу
Движение "октября" было растоптано в 1968 году. По словам Адама Поморского, прекрасная эпоха польской культуры закончилась, и на ее место пришла рекция, окрашенная в антисемитские, "коричневые" политические тона.
С этого момента Вайда и немногие его единомышленники перестали быть частью культурного мэйнстрима своей страны, а стали "проводниками свободы" и борцами за внутреннее освобождение.
"Не нужно забывать, что "Человек из мрамора" был снят в 1976 году. За пять лет до восстания "Солидарности". Тогда уже по всей стране шли забастовки, но то, что делал Вайда, было, скорее, параллельно социально-политическим процессом. Это был его авторский способ боробы за свободу. С ним были его соратники: в те же годы Кшиштоф Занусси снял картину "Защитные цвета", - рассказывает вице-президент польского ПЕН-клуба.
Следующий проект - Катынь
Современные молодые поляки, свергнувшие с педъесталов многих харизматичных политиков 80-х, продолжают преклоняться перед Вайдой.
"Для них он просто живой классик. И останется таким, потому что в отличие от политики, культура будет жить вечно", - констатирует Поморский.
Восьмидесятилетнего режиссера не устраивает роль "ходячего классика". Вайда продолжает работать: во время торжеств в его честь на Берлинском фестивале он объявил, что приступает к съемкам фильма о трагедии Катыни.
Этой картины в Польше ждут уже давно. В недавнем интервью для BBCRussian.com близкий друг Вайды Кшиштоф Занусси рассказал, что работа над картиной станет для Вайды грандиозным личным опытом - среди тысяч поляков, убитых сталинскими палачами в лесах под Смоленском, был отец Анджея Вайды, офицер польской армии.
Однако, по словам Адама Поморского, Вайде не следует романтизировать эту страшную страницу польско-российской истории.
"Мне известно, что у Вайды огромные трудности со сценарием фильма о Катыни. Я говорил с ним об этом несколько месяцев назад - на тот момент сценарий еще не был написан", - говорит Поморский.
По его словам, "Вайда не хочет снимать просто катынский "мартиролог". В 90-м году он уже снял такой полудокументальный фильм о Януше Корчаке".
"В истории с Катынью есть очень много страшных составляющих: к примеру, даже в Польше мало кто знает о том, что среди расстрелянных поляков были не только военные, но и цвет польской аристократии и интеллигенции, ученые, поэты, студенты. А лагерь, из которого этих людей везли в Катынь на расстрел, находился в Оптиной Пустыни - месте, священном для русских православных людей... Вайда берется за очень смелый проект. Если он получится, это станет событием не только для Польши, но и для России и всего мира", - считает Поморский.
Наум Клейман не исключает, что в ближайшие годы в России новая картина Вайды сможет подвергнуться такой же блокаде, как когда-то его шедевры шестидесятых годов. Только на этот раз блокада будет не идеологической, а экономической.
"К сожалению, Вайда отсутствует сегодня в российском прокате. Его не запрещают - его просто не покупают под предлогом того, что его картины не пользуются спросом у зрителя. Со своей стороны, я буду делать все для того, чтобы молодое поколение зрителей увидело эти фильмы. У картин Вайды удивительная судьба - их могут ругать, подвергать цензуре, запрещать, но, в конце концов, всегда оказывается, что Анджей Вайда сказал истинную правду", считает директор московского Музея кино.
