Крестовый поход в никуда
Письмо десяти академиков, протестующих против введения в школах курса "Основы православной культуры", вызвало бурную дискуссию в прессе. О позиции еженедельника "Дело" в этом вопросе спорят писатель Андрей СТОЛЯРОВ и заместитель главного редактора еженедельника Дмитрий ТРАВИН.
Приход тьмы
Андрей Столяров. Письмо академиков, с которым я совершенно согласен, опоздало, по-моему, лет на пять. Ситуация в России гораздо хуже, чем они ее представляют. Во всяком случае, я непрерывно слышу по радио о перенесении каких-то мощей, о прибытии какой-то святой иконы, вижу по телевизору то молебен, то крестный ход, то открытие храма, то освящение чего-то сугубо гражданского. Меняется вся мировоззренческая атмосфера.
Недавно, готовя передачу на радио, я обмолвился, что придерживаюсь атеистических убеждений. Редактор воскликнула: "И Вы не боитесь так просто об этом говорить?" Как будто атеизм у нас в стране запрещен. Более того, я вижу, как из моих статей, которые печатаются в московской прессе, исчезают даже слабо критические высказывания по поводу РПЦ.
Цензуру, разумеется, никто не вводил, однако сама собой возникает редакционная самоцензура - вот что представляется мне опасным. Впервые после демократических перемен у нас появилась господствующая идеология. У нас появилось нечто такое, к чему нельзя относиться критически. Наша православная вера - это неприкосновенно. И, читая Вашу газету, я вижу, что Вы эту опасность абсолютно недооцениваете.
Дмитрий Травин. Не могу с Вами согласиться. У нас в газете есть постоянный религиозный обозреватель, игумен Вениамин, который, кстати, в рамках православной конфессии, весьма независимо, а иногда достаточно жестко критикует Русскую православную церковь. Кроме того, как раз за последнее время у нас появилось несколько острых статей, написанных, я бы хотел обратить на это внимание, очень молодыми ребятами, которые тоже критично относятся к позиции РПЦ.
Например, была статья Кирилла Субботина, который с иронией отзывался о попытках ввести в школах курс "Основы православной культуры", или статья Егора Королева о проявлениях православного фанатизма. Причем интересно, что Егор позиционирует себя в качестве верующего, православного, а Кирилл - в качестве русского националиста. И тем не менее, оба оценивают формы нынешнего религиозного возрождения в России весьма критически.
Я вообще не думаю, что наша газета должна отвечать на идеологию РПЦ какой-то контридеологией. Наша газета - аналитическая и независимая: мы можем дать и точку зрения патриарха, и точку зрения его оппонентов. Мы не на стороне академиков и не на стороне церкви, мы просто пытаемся анализировать и то, и другое.
Православные или христиане?
А.С. Аналитика предполагает не просто сопоставление разных точек зрения, но еще и оценку явления, очерчивание его контуров и прогностическое обобщение. Вот чего, к сожалению, я в вашей газете не вижу. Вы не анализируете сам вектор православной агрессии, не исследуете динамику, не показываете, к чему это ведет.
Д.Т. А к чему это ведет?
А.С. Прежде всего давайте разделять две принципиальные вещи - веру и церковь. Ваша газета этого почему-то не делает. Есть вера в Христа, я ее не касаюсь - это личное дело каждого отдельного человека. И есть громадная бюрократическая организация РПЦ, которая монополизирует право представлять бога в России. Причем какого бога она представляет - это еще вопрос. Не знаю, правда или нет, но пресса сообщала, что в перестройку Русская православная церковь получила от правительства таможенные льготы на импорт алкоголя и табака и зарабатывала на этом колоссальные деньги.
Д.Т. Это действительно так.
А.С. Так вот, если церковь занимается подобными операциями, то, по крайней мере с моей точки зрения, она уже не является христианской. Мне вообще странно смотреть на священников в дорогих рясах, с золотыми крестами. Мне трудно представить себе, чтобы Христос, который для церкви является божественным образцом, выходил бы к верующим в шелковых одеяниях, усыпанный бриллиантами, произносил бы звучную проповедь о смирении, а потом в паланкине (тогдашняя версия "БМВ") отбывал бы на обед к светским властям. Не могут роскошествовать священнослужители, если простым верующим не хватает на жизнь. Не могут сиять храмы, когда вокруг нищие. Вы христиане? Продайте золото и накормите голодных.
По-моему, РПЦ настолько отошла от заповедей Христа, что уже утратила право его представлять. И, тем не менее, этот бюрократический монстр стремительно прорастает во все сферы российской действительности. Он начинает определять, что хорошо, а что плохо. Он начинает указывать государству и гражданам, как следует жить.
Д.Т. Я не согласился бы с тем, что у нас в газете не разделяются вопросы веры и церкви, вопросы христианского вероучения и вопросы церковной организации, представляющей собой особое "государство". В последней статье Даниила Коцюбинского как раз приводятся размышления на эту тему.
Главное, однако, в другом. В целом принимая Вашу оценку нынешнего состояния РПЦ, я все же не согласился бы с той тревогой, которую Вы высказываете. Мне кажется, что опасения насчет экспансии РПЦ несколько преувеличены и преувеличены они потому, что РПЦ вовсе не является организацией, которая активно, энергично, целеустремленно проповедует новую работоспособную идеологию. РПЦ сегодня представляет собой лишь некое собрание иерархов, которые, выйдя из полуподпольного состояния, в коем их держала советская власть, неожиданно обнаружили, что значительная часть россиян, утратив веру в коммунистические идеалы, обратилась к идеологии православия. Причем цифры, приводимые в статье еще одного нашего молодого автора, Евгения Кузнецова, показывают, что люди не столько прорастили эту веру в душе, сколько примкнули к ней за неимением ничего другого.
Мне кажется, что это поколенческое явление. Такого рода идеологии долго не существуют. И мой прогноз - быть может, пока не очень аргументированный - заключается в том, что в ближайшие десятилетия россияне будут постепенно отходить от идеологии РПЦ. Православная церковь войдет в тот кризис, который уже испытал католицизм в 50-х годах ХХ века.
Тогда потребовалось серьезное реформирование католической церкви, что и было осуществлено Вторым Ватиканским собором. Если РПЦ окажется способной к аналогичным преобразованиям, о необходимости чего, кстати, говорит наш обозреватель игумен Вениамин, то она сможет занять достойное место в российском обществе - примерно такое же, как католицизм на Западе. Если нет, то, значит, она тихо скончается. Новые поколения ее не воспримут. Я не вижу здесь реальной опасности. Жизнь сама расставит все по своим местам.
Вставайте, люди русские!..
А.С. Отчасти Вы правы. Если православная церковь хочет выжить, она должна соответствовать современности. Католицизм во второй половине ХХ века претерпел грандиозную трансформацию. Во-первых, он признал научные концепции и о происхождении мира, и о происхождении жизни - более не считается, что теория эволюции противоречит католическому вероучению. А во-вторых, он достиг высокого универсализма, признав, что спасение души возможно не только для католиков, а для всех верующих в единого бога - то есть для иудеев, для православных, для протестантов, для мусульман. Спасутся все. Спасутся даже убежденные атеисты, если, конечно, они ведут праведный образ жизни. Поскольку сама праведность свидетельствует о благоволении Божьем. Как следствие - толерантность католицизма, открытость его современному миру.
В православии же, напротив, все более укрепляются этнические черты: русский - значит, православный, а если не православный - значит, уже и не русский. А значит - ксенофобия, национализм, которые вполне очевидно сопряжены с усилением РПЦ. Православие не открывает Россию миру, а изолирует от него, не способствует братству народов, а акцентирует избранность русской нации. И если мы допустим индоктринацию нынешним православием нынешнего поколения школьников, то вскоре получим поколение узколобых провинциалов, ненавидящих все чужое и не умеющих жить в новой эпохе. Поколение, которое пойдет сражаться за "веру отцов", даже не задумываясь, чем, собственно, эта вера является. Вот в чем я вижу угрозу. Начнется с "Основ православной культуры", а закончится оцерковлением государства. Закончится монополией РПЦ на высшие ценности, закончится мировоззренческой диктатурой, ничем не отличающейся от диктатуры КПСС.
Д.Т. По-моему, Вы сгущаете краски. Вспомните, как нас индоктринировали коммунистической идеологией, и ничего - мы это успешно преодолели. Чем больше нас "воспитывали", тем быстрее формировалось критическое сознание.
А.С. Да, но все же стране для преодоления потребовалось семьдесят лет. Семь десятилетий и неисчислимое количество жертв. Причем я, например, лет до тридцати абсолютно искренне верил, что коммунизм - это светлое будущее человечества. А в двадцать лет готов был воевать за него против всего "капиталистического окружения".
Д.Т. Ну, так в тридцать один год Вы все равно свои взгляды пересмотрели.
А.С. Однако для этого потребовалось десять лет. А десять лет - это сейчас целое поколение...
