Константин Мильчин

© Русский репортер

КультураМир

6199

15.09.2010, 14:04

«Мы живем в эпоху мутации национального характера»

Григорий Чхартишвили — человек, придумавший российскую культурную утопию; Борис Акунин — писатель, реализовавший этот проект на бумаге. Вместе они — практически единственный современный отечественный литератор, которому удалось то, что до сих пор не вполне получается у политиков.

А именно — создать «другую» Россию. В цикле романов про Эраста Фандорина и других произведениях Акунин-Чхартишвили планомерно строит страну, которая живет по заветам русской литературы XIX века, но при этом устремлена в светлое будущее: в ней несколько старомодное прекраснодушие и благородство сочетаются с верой в прогресс и человека. Это не та Россия, которую мы потеряли, — такой она никогда не была; скорее это та Россия, в которой мы бы хотели жить, когда вырастем. Не случайно гражданин именно этой полумифической страны из учебников по литературе — Эраст Фандорин — стал единственным национальным героем, придуманным у нас со времен распада СССР.

Вы продаете людям сказку про галантный век…

Не про век, а про литературу. Конец девятнадцатого века — это лучший период русской литературы.

Именно конец?

Вторая половина девятнадцатого века и начало двадцатого. Так что у меня в романах ностальгия не по государственной истории и не по империи — это ностальгия по большой литературе. По временам, когда наша литература была первой в мире. Ничего лучшего в нашей культуре и вообще в нашей стране с тех пор не появилось. Это главный наш вклад в копилку мировой культуры. Достоевский, Толстой, Чехов. Там на самом деле есть национальная идея, если угодно.

И какая она?

Русская национальная идея? Во-первых, целиться высоко, не быть мелочным. Во-вторых, идея сострадания униженным, оскорбленным, слабым. В-третьих, жить не только материальной жизнью. Все это считывается из русской классики, впитывается из ее воздуха. По-моему, довольно симпатичная национальная идея, и хороша она еще тем, что не декларируется, а демонстрируется.

Есть, конечно, в нашей традиции и совсем иная национальная идея: идея великой страны, которую весь мир должен бояться, — что-то в этом роде, если совсем просто и коротко. Но эту вторую идею, конкурирующую и враждующую с первой, олицетворяют не писатели, а всякого рода державники в погонах и без. Вторая идея древнее первой, она тянется еще от концепции «Третьего Рима», а большая русская литература появилась только в XIX веке и просуществовала меньше ста лет. Наверное, отсчет нужно начинать с середины XIX века.

Почему именно с середины?

Я, конечно, очень люблю пушкинскую прозу, но понимаю, что она в значительной степени вышла из французской литературной традиции. Мне хотелось бы считать Пушкина явлением всемирного масштаба, но это, увы, не так. Пушкин значит невероятно много не для всего мира, а только для России. Но разве этого мало? Нам с Пушкиным повезло просто фантастически. В какие-то еще детские времена нашей культуры вдруг появился удивительно взрослый автор, одновременно веселый и мудрый.

Выражаясь языком палеонтологии, просто какой-то «кембрийский взрыв».

Причем совершенно незаслуженный. Если судить по той эпохе, ну кого мы заслужили? Жуковского. Карамзина. Батюшкова с Баратынским. А Пушкина — за что нам такое? Еще вчера были Державин, Херасков, а тут вдруг — бац! — Пушкин. И мы еще любим жаловаться, какая у нашей страны тяжелая судьба.

Если же возвращаться к русской литературе всемирного значения, то я бы начал отсчет с раннего Толстого. Это «Казаки» и другие кавказские вещи, это «Севастопольские рассказы». Абсолютно взрослая литература мирового уровня. Насчет ранних повестей Достоевского у меня есть некоторые колебания. Всемирный Достоевский, наверное, начинается с 1860-х.

А раньше что? «Герой нашего времени» — мило, но довольно инфантильно и непереводимо. И насчет Гоголя у меня тоже есть сомнения в том смысле, что это все-таки не совсем проза. Это поэзия в прозе, а поэзия — вещь заведомо непереводимая, то есть событие, так сказать, внутрикультурное. Англичане любят Байрона, мы принимаем это на веру: верим анг­личанам, что Байрон — великий поэт. Поэта Шекспира мы любим потому, что его сонеты хорошо перевел Самуил Маршак. И так далее.

Понятно, начало вашей сказки про великую литературу мы определили: 1850 год. А когда она заканчивается?

Вот я пытаюсь понять, каково последнее произведение нашей литературы по гамбургскому счету — мирового уровня. Я неоригинальным образом очень люблю Булгакова. Но назвать мою любимую «Белую гвардию» романом мирового масштаба не решаюсь… И не «Тихий…» же «…Дон»? И не «Доктор Живаго», да? «Петр Первый» Алексея Толстого — хороший роман, но не великий, сильно подпорченный идеологией. «Жизнь и судьба»? Событие внутреннее. Так что же нам делать с окончанием великой эпохи? Наверное, все-таки смерть Льва Толстого.

Даже ста лет не получится…

Полвека — это совсем не мало. Полвека быть лидером мировой литературы…

Вы часто говорите, что наша эпоха похожа на ту, — почему же не происходит никакого «кембрийского взрыва»? Ни в литературе, ни в культуре.

Литература — это такой желудок, который медленно переваривает пищу. Чтобы появился выдающийся роман о 1812 годе, должно было пройти полвека с лишним. Масштаб изменений и потрясений, которые перенесла наша страна за последние двадцать лет, мы на самом деле еще плохо сознаем. Пролилось сравнительно мало крови, поэтому алый цвет не так сильно слепит нам глаза. Но переворот в душах и сознании — я не знаю, с чем он может быть сопоставим. Во всяком случае, я думаю, это значит больше, чем отмена крепостного права в 1861 году.

1991 год значит больше, чем 1861-й?

Не только 1991-й, а вообще все эти девяностые годы. Потому что мы живем в эпоху мутации национального характера. Практически впервые в истории огромную массу людей в нашей стране вдруг заставили думать собственной головой, работать собственными руками, ни на кого не надеясь, кроме как на себя. Испытание жестокое, но думаю, что плодотворное, которое каким-то образом изменит темперамент и самоощущение нации. Это сейчас уже происходит. Разве вы не видите?

Сейчас странное время в культуре, когда все самое интересное переместилось в область интернета. Это самая живая часть культуры, по-моему. Там у огромного количества людей есть возможность живого самовыражения. Не нужны ни агенты, ни режиссеры, ни издатели — все зависит в общем-то от тебя самого.

Вы глубоко погрузились в мир интернета?

Нет-нет, я только наблюдаю за этим со стороны, но с большим интересом. Кроме того, для меня это ведь еще возможность обратной связи с читателями. Конечно, не со всеми, а только с пользователями интернета, но все же я могу узнать, что люди думают о той или иной из моих книжек. Я же практически никогда не встречаюсь со своими читателями в реальной жизни.

То есть ты, значит, сидишь, пишешь, а Акунин за тобой следит через интернет.

Да.

Вы отслеживаете, что про вас пишут?

Когда выходит новая книжка, непременно смотрю. Кстати, к блогам я отношусь с большим интересом и с большой надеждой. Благодаря блогам появились настоящие новые звезды. У меня закладки в компьютере — я периодически читаю некоторые блоги и пытаюсь понять, почему они так популярны? И каждый раз, подумав, нахожу объяснение.

Это здорово, когда у человека появляются какие-то дополнительные шансы в жизни. Вот чувствует он себя одиноким, заброшенным — раньше повесился бы, а сейчас у него есть интернет, есть блог, есть форумы, сообщества. Я уж не говорю про такие простые практические вещи, как знакомство по интересам. Ну замечательно же!

В вашей раскрутке интернет тоже сыграл какую-то роль?

У меня это все произошло чуть раньше. Ведь это нам сейчас кажется, что интернет у нас в стране активен уже давно. А я, например, помню, что подключился к интернету в 1997 году. Русского интернета тогда еще практически не было. Да и англоязычный был довольно хилым. Мне нужно было искать материалы для книги, но я очень мало что мог найти. Это сейчас, если мне что-то нужно, я в два щелчка нахожу все что угодно — подчас совершенно фантастические вещи. А тогда… Помню, как было, когда у меня вышел первый роман, «Азазель». Наберешь в интернете «Акунин» — ноль результатов, еще раз — ноль результатов, еще — ноль результатов. Ну, думаю, пойдите вы все к черту! Не хотите меня читать — и не надо!

Когда вы писали «Азазель», о чем думали? О популярности? О деньгах? О желании напи­сать книжку, которую не стыдно было бы читать в метро?

Я хотел жизнь поменять. Я как-то почувствовал, что мне надоело все, что у меня было к тому моменту.

Захотелось сделать жизнь лучше или просто другой?

Другой и лучше. И в большей степени приблизиться к тому, чтобы прожить свою собственную жизнь, а не чью-то чужую. Надо найти такое занятие, которое в большей степени соответствует твоему внутреннему устройству. Чем ближе ты к этому подошел, тем ты, в сущности, счастливее.

Но получилось ведь не сразу?

Далеко не сразу. Первые четыре романа продавались очень плохо, никто не хотел их покупать, никто не понимал, зачем это нужно — писать детективы про старину. Но мне тогда очень нравился сам процесс. Хотя иногда появлялось ощущение, что я в чистом виде графоман — пишу, и никто меня не читает. Вдобавок чем больше я занимался массовой литературой, тем больше открывал для себя в ней возможностей. И тем интереснее мне все это казалось. Гораздо интереснее, чем, допустим, литература экспериментальная.

И гораздо интереснее, чем переводить Юкио Мисиму как Григорий Чхартишвили…

Ой нет, с переводом я просто достиг своего потолка. И понял, что я его головой уже не пробью, а на одном и том же уровне работать еще 50 лет — это не для меня.

Так это был кризис творческий или человеческий?

Черт его знает! Я это и не ощущал как кризис, просто мне как-то стало скучно.

А вы задумывались над механизмом вашего успеха?

Да, конечно. Я планировал все с самого начала, я всегда был человеком планового хозяйства.

«К пятой книжке мы набираем тираж в 50 тысяч и дальше идем к миллиону»?

Нет, я, честно говоря, думал, что это произойдет раньше. Когда я написал «Азазель», мне казалось: «Господи, какая милая книжка! Наверняка всем понравится». Фига с два.

Так в чем же формула успеха?

Мы говорим сейчас о массовой литературе, да? Там, во-первых, нужен харизматичный герой. Во-вторых, нужна серийность, но с движением, а не с вечным тиражированием одного и того же. В-третьих, нужна некоторая сверхидея, некоторая сверхигра, объединяющая эти романы в какие-то связки более высокого порядка. В-четвертых, поскольку это русская литература, должен быть яркий литературный стиль. Все это вещи очевидные, лежащие на поверхности. Мне казалось, что для такого рода чтения у нас в стране будет максимум сто тысяч читателей. А в результате их оказалось гораздо больше. Я думаю, что за это время еще и общество изменилось, — так сказать, потенциальная армия моих читателей расширилась.

За счет чего?

За счет того, что образовался средний класс, например.

А он образовался?

Конечно. Средний класс — это люди, которые рассчитывают на собственные силы и кормят себя сами, которые не получают ничего от государства, которые не воруют, но при этом обеспечивают своей семье неунизительное существование. Вот, по-моему, каковы в условиях современной России главные приметы среднего класса. Это новый класс, революционный класс, которого у нас не было в общем никогда.

Это те люди, которым вы рассказываете, что историю делают отдельные герои? У вас ведь в каждой книге роль личности в истории необычайно велика.

Я им рассказываю, что бывают красивые люди, которые ведут себя красивым образом, а бывают — некрасивые, которые ведут себя некрасивым образом. И показываю: вот как надо поступать, если хочешь быть красивым. В массовой литературе без этого никуда.

Были моменты, когда Акунин и Чхартишвили существовали на книжных полках параллельно. Чхартишвили тоже чему-то учит?

Я не учу, я показываю. А как Чхартишвили я совершенно свободен от обязательств перед массовой аудиторией, у меня ее и нету, поэтому я что хочу, то и пишу. Что называется, без внутреннего цензора. И редко.

Акунин первые вещи писал легко. Сейчас эта легкость осталась?

Нет, сейчас тяжело, и чем дальше, тем тяжелее. Сколько же можно — все писать и писать книжки?

Так зачем тогда их писать?

А я больше ничего делать не умею.

Ну, можно же, я не знаю, коллекционировать элитные вина, заниматься кайтсерфингом…

Мне неинтересно. Я бы с удовольствием чем-нибудь занялся. Но ничем другим я себя больше занять не могу. Кроме того, у меня есть ощущение, что это все-таки не крыша моего сочинительства, что это потолок и за ним есть другой этаж. И если о потолок сильно биться башкой, так, может быть, и пробьешься. Надо пытаться.

А как вы определяете, что крыша, а что потолок?

Очень просто: по шишкам.

Понятно. А как вам кажется, почему вот этот средний класс, который начал читать Акунина и который Акунин называет революционным, так политически пассивен?

Я думаю, это период такой. Меня это раздражает, но я понимаю, что это, наверное, нормально. Ну как? Впервые у людей в нашей стране появилась возможность сделать свою жизнь, свою материальную жизнь, жизнь своей семьи лучше. Они этим увлечены.

Это синдром первого насыщения. Наверное, должно пройти какое-то время, чтобы человек начал интересоваться тем, что происходит за пределами его дома.

Сначала — дом, человек должен его обустроить. Не будем требовать от него слишком много. Политические изменения у нас начнутся, когда на улицу выйдут не те, кому живется горько, а те, кому живется вполне сладко, но им этого уже недостаточно.

Вы свой дом обустроили?

Я? Да, конечно.

И теперь можете решать судьбы?

Чьи?

Мира, России, своих читателей.

На практике, слава богу, нет. А у себя в голове или на бумаге — сколько угодно. Я свободный человек: что хочу, то и делаю. Хотя на самом деле свобода, конечно, заключается не в том, что ты делаешь то, что хочешь. Свобода — это когда ты не делаешь того, что тебе поперек души. Этого уже вполне достаточно.

Константин Мильчин

© Русский репортер

КультураМир

6199

15.09.2010, 14:04

URL: https://babr24.info/?ADE=88444

bytes: 14317 / 14007

Поделиться в соцсетях:

Экслюзив от Бабра в соцсетях:
- Телеграм
- ВКонтакте

Связаться с редакцией Бабра:
[email protected]

Автор текста: Константин Мильчин.

Другие статьи в рубрике "Культура"

Assassin`s Creed в Монголии: Ubisoft ищет актрису на главную роль

Геймдизайнерская компания Ubisoft, известная своим вниманием к различным историческим эпохам и детализированным воссозданием событий прошлого, готовится к новому проекту. Следующая игра серии Assassin`s Creed будет посвящена Монгольской империи.

Эрнест Баатырев

КультураОбществоМолодежьМонголия

1270

27.06.2024

Прорыв Самого музыкального: «Орёл и Ворон» прилетели с тремя «Золотыми масками»

Многострадальный Национальный театральный фестиваль «Золотая маска» сезона 2022‑2023 наконец‑то завершён. XXX юбилейная церемония объявления и награждения лауреатов прошла 24 июня в Театре имени Евгения Вахтангова в Москве.

Филипп Марков

КультураКрасноярск

3453

27.06.2024

Бабродвиж в Улан-Удэ: выставка «Ваджра-панк», игра «Мастер бильярда» и спектакль «Халхин Гол. Тангариг»

Бабр представляет список самых интересных мероприятий Улан-Удэ на предстоящую неделю. С 27 июня по 3 июля жители и гости города смогут посетить спектакли, выставки, игры и развлекательные программы.

Бармалей Рыбин

КультураСобытияБурятия

2637

26.06.2024

Кирпичный уродец на томском «Болоте»: снесут ли дом на Октябрьской, 56?

Дом на улице Октябрьская, 56 проходит третью судебную экспертизу. Мэрия Томска требует его снести, поскольку он возведён в историческом районе «Болото», а там действуют определённые ограничения. Подробности – в нашем материале.

Андрей Игнатьев

КультураИсторияТомск

2704

26.06.2024

Видео дня. Триллер с еретиком Хью Грантом

Кинокомпания A24 представила первый официальный трейлер триллера ужасов «Еретик» (Heretic) с Хью Грантом в главной роли. Версию с русскими субтитрами опубликовал YouTube‑канал FRESH Trailers.

Филипп Марков

КультураРоссия

5414

26.06.2024

Сериалы от «Пилота»: «Любопытная Варвара», «Убойный отпуск», «Противостояние» и «жЫЫЫзнь»

23 июня в ивановском центре «Солярис» прошла церемония закрытия и вручения наград VI российского фестиваля сериалов «Пилот». В основном конкурсе участвовали пилотные серии 15 новых российских проектов от Okko, Иви, Wink, Premier, KION, Start, ТНТ и Первого канала.

Филипп Марков

КультураРоссия

5087

25.06.2024

Бабродвиж в Новосибирске: мастер-класс «На море», спектакль «Анна» и концерт «Есть только миг»

Бабр представляет список самых интересных мероприятий Новосибирска на предстоящую неделю. С 26 июня по 2 июля жители и гости города смогут посетить мастер-классы, спектакли, концерты и экскурсии.

Бармалей Рыбин

КультураСобытияНовосибирск

7536

25.06.2024

Бабродвиж в Иркутске: концерт «Аниме. 2-й сезон», мастер-класс «Миска-кит» и спектакль «Дом»

Сегодня Бабр вновь расскажет о самых интересных и захватывающих мероприятиях этой недели. С 25 по 30 июня в Иркутске пройдут спектакли, мастер-классы и концерты.

Денис Миронов

КультураСобытияИркутск

9439

24.06.2024

Лариса Богданова. Ты навсегда осталась светом...

25 июня бессменному помощнику режиссера томского ТЮЗа Ларисе Богдановой мог бы исполниться 61 год. Но человек предполагает, а бог – располагает. Лариса Владимировна ушла из жизни 13 июня 2023 года, не дожив до своего шестидесятилетия всего несколько дней.

Арина Родионова

КультураИсторияОбществоТомск

5242

24.06.2024

Лучшие роли великой Мэри. К юбилею Мэрил Стрип

Более 70 ролей в кино, отмеченных премиями «Оскар», «Золотой глобус», BAFTA, «Эмми», «Спутник», «Сезар», «Жорж», «Давид ди Донателло» и призами Каннского, Берлинского, Сан-Себастьянского и Московского кинофестивалей.

Филипп Марков

КультураСобытияМир

6398

22.06.2024

Видео дня. Если Земля не чихнёт...

Кинокомпания «Каропрокат» представила официальный трейлер новой комедии с экологическим уклоном «Говорит Земля!». У Земли крайняя стадия аллергии на жизнедеятельность человека.

Филипп Марков

КультураРоссия

5811

22.06.2024

Котиков и Кошкиной уикенд: «10 жизней», «МоскваЧики» и «Шёпот ведьм»

Четыре новых релиза в минувшем уикенде пробились в топ‑10 российского кинопроката. Причём один из них стал лидером, а три остальных замкнули десятку лучших.

Филипп Марков

КультураРоссия

12595

21.06.2024

Лица Сибири

Потапов Владимир

Снарский Сергей

Пивень Виктор

Саханов Зоригто

Лувсанвандангийн Болд

Мезенин Сергей

Полухин Сергей

Ефимова Юлия

Ножиков Юрий Абрамович

Жемчужников Алексей