РепринтЪ: Картошечка со свинцом,огурчики с ванадием-кушать подано,господа!
20 лет назад, в начале 1992 года, газета "Восточно-Сибирская правда" писала:
"Почти миллион тонн вредных веществ выбрасывается ежегодно в атмосферу на территории области. Контроль за состоянием воздушного и водных бассейнов осуществляют сразу несколько организаций. А кто следит за чистотой земли-кормилицы! Ведь почти вся отрава, выброшенная заводами и автотранспортом, падает имен-. но на землю. Где-то как-то кто-то слышал, что вдоль дорог картошку сажать вредно — там свинец. Но сколько его! Сколько ртути, урана, стронция, фтора, ванадия содержит кормящая нас земля!
Поиск ответов на эти вопросы я начал с изучения постановления Совета Министров РСФСР от 18 января 1991 г. № 30 “О республиканской программе проведения земельной реформы на территории РСФСР”. В п. 8 третьего раздела Госкомприроде РСФСР поручалось в 1991 году разработать порядок выявления и консервации деградированных, а также загрязненных земель химическими и радиоактивными веществами свыше допустимых концентраций. В п. 3 пятого раздела содержится задание на комплексное обследование и картографирование сельхозугодий на содержание гумуса, макро- и микроэлементов, тяжелых металлов, остаточных количеств пестицидов, нитратов, радионуклидов.
Как же исполняется правительственное постановление? Председатель облкомитета по экологии и природопользованию Ю. Удодов сказал мне, что впервые слышит о таком документе. Но в области такие исследования проводится: “В рамках экологической областной программы, в частности, по заказам горрайисполкомов работы ведут “Иркутскгеология”, “Сосновгеология”, институты геохимии и географии. Их финансирует частично наш комитет: недавно я подписал документ на 100 тысяч рублей”.
— Обследуются ли сельхозугодия?
— А как же! В районе Мельничной пади сделана съемка, и обнаружилось все безобразие по загрязнению почвы. Там нельзя выделять землю под дачное строительство. В Зиминском районе проведены съемки, и сейчас ведется разговор об изъятии сельхозугодий, зараженных ртутью. Аналогичные работы заказывал на свои средства Усть-Ордынский округ. А на 92 год мы вообще отрабатываем очень большую комплексную программу по эколого-геохимическому картированию, где состояние почв будет составной частью программы. Сейчас институт географии готовит экологический атлас области, где будет отображено состояние почв. Словом, работы по обследованию сельхозугодий ведутся. Может быть, они ведутся недостаточно, но, как говорится, сколько пива, столько и песен. У нас слишком много проблем, и мы не можем финансировать работы только по какой-то одной из них.
—— И все-таки, вернемся именно к этой проблеме. Вы назвали два-три района, где ведется обследование. Но это отдельные лоскутки области. А кто осуществляет общее руководство и контроль, кто вырабатывает единую методологию, координирует всю работу?
— Еще в бытность мою председателем комиссии по экологии областного Совета была создана рабочая группа по эколого-геохимическому картированию. Сейчас мы хотим сделать эту группу при нашем комитете. Она будет координировать все работы, связанные с эколого-геохимическими съемками на территории области. Иногда мы даже не знаем, в каком районе какая организация занимается этими работами. Поэтому мы отладим механизм регистрации всех работ в нашем комитете.
— Юрий Николаевич, агропромобъединение области разработало комплексную программу обследования почв и профинансировало выполнение первого этапа работ, выделив 560 тысяч рублей. Выявлены и картированы значительные аномалии загрязнения сельхозугодий. На продолжение работ в 12 районах области в нынешнем году потребуется свыше 8,5 млн. рублей. Агропром не может выделить эту сумму. Где брать средства?
— Сессия областного Совета выделила агропрому полмиллиарда рублей на все его программы. Какие вопросы после этого могут быть? Я по горячим следам опубликовал тогда статью о том, что мы дали деньги на программу “Голод” — никакой прибавки продукции агропром не обещал. И я оказался прав. Так что вопросы о деньгах агропром задавать не должен.
Безапелляционность руководителя экологической службы области производила впечатление глубины его познаний. Но обратимся к документам. Четвертая сессия облсовета приняла решение от 19.04.91 №4/30 развитии агропромышленного комплекса и преодолении кризисной ситуации в продовольственном обеспечении населения области”. Агропрому действительно выделено в 1991 году свыше 459 млн. рублей. Но отнюдь не на экологию. Подвела Юрия Николаевича память. Забыл, видимо, бывший депутат облсовета, что решение (п. 14) гласит: “Профинансировать за счет средств предприятий-загрязнителей программу восстановления загрязненных химическими токсикантами почв и комплексного эколого-агрохимического обследования земель”.
Вот видите, какие правильные бумаги научились плодить в Иркутске — не хуже, чем в Москве. Правда, об этом умении народная мудрость гласит: “Законы святы, да исполнители лихие супостаты”.
Земля — кормилица наша продолжает отравляться ядовитым воздействием промышленности, транспорта, тех же селян, подчас неумело использующих удобрения и химикаты. Агропром с привлечением геологов провел экспресс-оценку заражения земель на общей площади 17 тысяч кв. км. Снегогеохимическая съемка с последующим анализом на 48 элементов выявила огромную техногенную нагрузку в Иркутском, Усольском, Зиминском. Черемховском районах. Там обнаружены опасные для здоровья человека элементы, такие, как ртуть, свинец, уран, фтор, бериллий, стронций, ванадий, кадмий. Вторым этапом программы планировалось проведение эколого-агрохимического обследования почв на территории всей области. На эти работы нет денег. Решения и постановления есть, а денег вроде бы нет.
Но это не так. финансовые средства имеются, по крайней мере — на исследовательские работы. Нет понимания важности проблемы. В облкомитете нет и никогда не было структурного подразделения с функциями контроля за уровнем загрязнения сельхозугодий. И председатель комитета, казалось бы, должен радоваться тому, что эту работу взял на “себя агропром. Но не только радоваться, а еще и выполнять директивы правительства, облсовета. Так надо бы, да не выходит. Действуют известные установки чиновничества: “Земля? Это по другому ведомству!”
И вот каждое ведомство разрабатывает свои программы. И вот каждому району предоставлен странный, весьма неуместный суверенитет: хочешь — выделяй деньги на контроль, не хочешь — твоя воля. Хочешь — проводи исследования по этой методике, не хочешь — бери любую. И дела никому нет, если результаты будут несопоставимы.
Предвижу возражения: мол, эти выводы тенденциозны — Ю. Удодов прямо заявил о создании группы, координирующей все работы по эколого-геохимическим съемкам. Но каков статус этой группы? По заявлению Удодова, консультативный, то есть никаких властных полномочий нет. А не пора ли с любительского уровня подняться до профессионального? Тем более, что речь идет в конце концов не о цифирках в отчете, а о здоровье людей. Тем более, что выявление истинной картины загрязненности — это даже не полдела, меньше. Рекультивация земель — вот что потребует огромных капиталовложений. Как объяснил мне эколог облагропром объединения Я. Дьюя, сельхознаука далеко не в полной мере разработала методы очищения почв от всех этих ванадиев и фторов. Это нужно учесть в единой программе.
Эта же программа должна, по моему разумению, поставить задачу разработки концепции сельскохозяйственного производства в условиях техногенной нагрузки.
Поскольку выбросы не прекратятся ни завтра, ни в следующем году, то надо решить — что где сеять. Вблизи городов, наверно, технические культуры или пшеницу на семена. Овощи — на более чистых землях.
Эта же программа должна содержать медико-экологическую часть, чтобы ответить на непростые вопросы о здоровье людей, потребляющих экологически грязные продукты. Нужно предусмотреть создание сертификационных центров для контроля качества продукции. Эти задачи, безусловно, выходят за рамки компетенции комитета по экологии. Но я не собирался оценивать его работу. Комитету надо лишь не стоять в стороне. Разработать, например, порядок взимания платы за загрязнение почв.
И наконец о цене земли. Как учитывается экологическая ее чистота или загрязненность? Почему фермер, жаждущий получить землю около городов, вообще должен платить деньги? Может быть, государство должно ему заплатить немалую сумму: ведь он будет рекультивировать отравленную землю. А скорее всего — нельзя такую землю использовать никому, чтобы не травить людей. Кто же занимается всей этой проблемой в целом? И при чем здесь наше отношение к минсельхозам да агропромам? Они приходят и уходят, а земля была, есть и будет. Если только люди-временщики не отравят ее и себя.
