Стратагемы для Сибири
Неспособность российской властной элиты сформировать собственную стратегию развития Сибири может привести к реализации чужих геополитических сценариев.
На прошедшем 20-21 января в Томске заседании Совета Сибирского федерального округа и Совета Межрегиональной ассоциации "Сибирское соглашение" основной темой обсуждения стал ход реализации Стратегии экономического развития Сибири и дальнейшие шаги по решению социально-экономических проблем сибирских регионов.
Бесспорно, разработка такого документа - важнейшая многомерная задача, и конкретно-экономическая, и методологическая, от качества решения которой зависит будущее не только сибирского макрорегиона, но и России в целом. Геополитическое и геоэкономическое значение Сибири таково, что попытки сформулировать цели, задачи ее развития и механизмы их реализации неизбежно приводят к общенациональной экономической стратегии (или лишний раз служат индикатором ее отсутствия).
Региональные особенности Сибирского федерального округа, с одной стороны, наглядно демонстрируют несовершенство всей системы государственного управления Российской Федерации, в том числе ее территориальной составляющей, а с другой - могут быть расценены как потенциально благоприятные условия для реализации в округе новых инициатив в экономической и управленческой сферах.
Попытки формирования стратегии развития Сибири предпринимались еще в 70-е годы прошлого столетия, когда была разработана программа "Сибирь". Она лежала в рамках парадигмы коммунистического строительства и почила в бозе вместе с КПСС и плановой экономикой. Следующее десятилетие можно охарактеризовать как "концептуальный вакуум": политическую элиту и научное сообщество больше интересовали вопросы собственного выживания, нежели стратегическая рефлексия. В июне 2002 года была сделана новая попытка: правительство РФ приняло документ под названием "Стратегия экономического развития Сибири на период до 2020 года". Не собираясь анализировать этот документ подробно (интересующиеся деталями могут посмотреть, например, содержательную статью Дмитрия Верхотурова "Стратегия отсталости Сибири", опубликованную в сетевом журнале "Полярная звезда"), ограничусь несколькими методологическими замечаниями.
Если даже закрыть глаза на отсутствие конкретных показателей (как цифр, так и содержательного описания) социально-экономического "самочувствия" Сибири в 2020 году, которое должно стать результатом реализации вышеупомянутой стратегии, документ оставляет впечатление некоего набора благих намерений. В нем отсутствует сколько-нибудь серьезный анализ места и роли Сибири в мировом экономико-политическом контексте, не прописана миссия региона (по аналогии с миссией фирмы), нет даже намека на вариабельность развития (не говоря уже о детальном сценарном анализе), скромно опущены вопросы развития человеческого потенциала.
Очевидно, что подобный декларативный документ, как и производные от него, не мог являться руководством к принятию конкретных управленческих решений и рано или поздно должен был подвергнуться пересмотру. Это и произошло на упомянутом совещании в Томске. Принято решение разработать новую редакцию Стратегии развития Сибири и представить ее на утверждение правительству менее чем через два месяца - к 25 марта 2005 года. Как отмечали участники совещания, это должен быть "принципиально новый документ". Другой вопрос - возможна ли в такие сроки подготовка документа не просто принципиально нового, а адекватно отражающего весь комплекс политических, экономических, социальных, технологических вызовов для Сибири?
На мой взгляд, разработка документов доктринального характера должна вестись на совершенно иной технологической и методологической основе, причем инструментарий и технологии в России для этого имеются. (Только один пример на эту тему: одновременно с совещанием в Томске 20 января в Совете Федерации состоялось заседание рабочей группы по проблеме прогнозирования и стратегического планирования экономического развития российских регионов, на котором прошла презентация технологии компьютерного моделирования региональной экономики, разработанной Российским НИИ искусственного интеллекта.) Дело в наличии политической воли и соответствующих организационных и кадровых механизмов.
Между тем, отсутствие собственной активной стратегии у Сибири только стимулирует аппетиты наших геополитических и геоэкономических конкурентов. Китай, например, располагает собственной, вполне конкретной стратегией освоения Сибири и Дальнего Востока. Причем он не только не скрывает ее, а открыто публикует в китайских газетах, издающихся в Москве. Стратагемы нынешнего поколения китайских руководителей звучат вполне в духе Сунь Цзы: "Взять Амурскую область за основу", "Оживить два глаза", "Проложить две трассы", "Создать единую городскую гряду". Стратагемы объединены общим знаменателем "просачивания" - эту универсальную технологию Китай использует для формирования своих диаспор по всему миру. Содержательно же эти стратагемы означают следующее (цит. по В. Гельбрас, В. Кузнецова "Китайский сценарий для России", "Россия между вчера и завтра". - М., 2003). "Оживить два глаза" - использовать Красноярск и Иркутск в качестве "опорных пунктов проникновения в глубь страны" и, опираясь на них, "излучать влияние, подобно радиации". "Проложить две трассы" - открыть путь китайским товарам для оптовой и розничной торговли из Хэйхэ в Красноярск и Иркутск и туристическую трассу из Хэйхэ к Северному Ледовитому океану и Байкалу. "Создать единую городскую гряду" - использовать в качестве центра Иркутск и связать воедино Пермь, Челябинск, Екатеринбург, Омск, Новосибирск, "сформировать на их основе единый широкий рыночный покров". Комментарии, как говорится, излишни. Что смогут противопоставить этим устремлениям сибирская политическая элита и экспертное сообщество? Хватит ли у нас сил для разработки собственных действенных стратагем для Сибири? Вопросы отнюдь не риторические.
