Отберут мастерские - уеду из Иркутска!
Так говорит художник Владимир Голенев. Больше всего его угнетают в нашей художественной среде счета за банкеты. Он уже не раз отказывался от самых заманчивых предложений галерейщиков с персональной выставкой из-за счетов за выпивки и закуски, которые превышают все мыслимые пределы.
- Такое чувство, что коммерсанты от искусства все живут одним днем и скорей спешат набить свой живот. Все это меня очень угнетает, давно бы уехал из Сибири, но тут меня держит пожилая мама. То, что в Иркутске нет художественной жизни, всем знающим людям давно известно. Меня однокурсник давно зовет в Лондон переезжать работать. А все так запущенно у нас потому, что здесь никогда не было ситуации художественного конфликта. Конфронтация вкусов у творцов всегда принципиальна, от размежевания художники перевозбуждаются, и в итоге не происходит загнивания. В этом смысле в Иркутске есть пока только один городской сумасшедший - Андрей Жилин, будоражащий своим эпатажем консерваторов.
С советских пор признанность наступала оттого, что ты вовремя вступал в компартию. И все тогда шло своим чередом. В свое время, после окончания художественно-промышленной Академии в Ленинграде, я не вступил в КПСС - и тем не сделал карьеры. В 1985 году, когда я впервые приехал в Иркутск, меня больше всего поразило то, как местные художники начинают друг друга ругать. Там-то с такой страстью относятся к искусству, самоутверждение идет не за счет обвинения друг друга в подлостях и гадостях.
- Слышал, что тебя совсем недавно не выпускали за рубеж, ФСБ не давало добро на выезд Голенева за рубеж. Отчего так?
- Действительно, года два назад, будучи подшофе, я подписался на улице на стихийном митинге НБП чуть ли не в защиту Байкала. Мало того, у меня был паспорт с собой, и лимоновцы выписали из него паспортные данные. И всё! Я попал в экстремисты, невыездные, причём...
Конечно, я и знать забыл о каких-то там акциях протеста, а тут мне никак не выдают загранпаспорт и визу в Англию целых полгода почему-то. Так меня стали отслеживать по перелетам: ага, раз он летает в Питер, значит он связной там. В общем, в органах я объяснялся таки.
- И все же: почему признанный мастер сюрреализма Иркутска Владимир Голенев всерьез подумывает об эмиграции?
- Мой питерский друг со студенческих пор уже тридцать лет пишет портреты аристократов в Англии, у него свой особняк в Гринвиче. Совсем недавно он узнал, что я жив и здоров. Оказывается, ему кто-то наплёл, что я через десять лет после приезда в Иркутск повесился. А я жив!
Созвонились с ним, и он говорит, мол, приезжай ко мне, я тебе помогу. В этом смысле я всегда был фаталистом. Как не жалею, что из Петербурга в свое время сюда вернулся, так и не буду жалеть о том, что тут после себя оставлю. Пусть все идет своим чередом, а я - уеду.
- Знаю, что в свое время ты не сел в самолет, который когда-то разбился под Иркутском... В каком году это было?
- Зимняя сессия, первый курс еще в Мухинском училище. 1975 год. Наотмечались мы за сдачу сессии в общаге на Фонтанке, и я проспал свой рейс на 7 часов утра. В ту зимнюю декаду погибло 60 студентов, летевших на Рождественские каникулы к родителям из Ленинграда в Иркутск... После этого была сочинена для Аэрофлота песня: "ТУ-104 - самый быстрый самолет, скидка для студентов - 45 процентов...»
- Выходит, алкоголь спас тебе жизнь. Но ты не воздавал должное Бахусу всю оставшуюся жизнь уже тут в Сибири.
- У меня организм такой, что если я пью один день, то болею после этого трое суток. И страшно переживаю о потерянном времени. Есть же много художников, которые постоянно поддают и пишут при этом картины. Я так не могу, просто начинаю сходить с ума от этого. Пьянства боялся потому, что сочетать его с работой не в моих силах.
- Смерть Валерия Мошкина тебя в этом смысле не напугала?
- Валера был из обоймы друзей Бори Десяткина и Саши Шпирко. Мошкин в этом смысле очень тосковал и плохо переживал то, что из всей их команды он остался на Земле один. Три года он был в завязке и начал каких-то ангелов рисовать. И тут он опять идет с подбитым глазом и сшибает у меня деньгу. Ну, думаю, хоть ангелов этих жутких малевать не будет. Дал денежку.
- Так как же насчет мастерских? Это личные фобии каждого рисовальщика или точно скоро все у всех отберут?
- Мне достоверно известно, что многие художники Иркутска из этого Союза художников стали уходить. Оказывается, приезжал сюда из Москвы представитель «Союза художников СССР», который до сих пор существует, как это ни странно, и возглавляет его сам Церетели. Тут большие деньги, и Союз художников в Улан-Удэ уже, таким образом, развалили - перекупая членов традиционного сообщества. Мастерские ведь тут выступают этаким капиталом, недвижимостью, постоянно растущей в цене и закрепленной за конкретным художником навсегда. Да, там есть хорошая школа бронзового литья, но на нее-то Церетели пока не претендует, ему нужны «мертвые души» с помещениями... Все эти горести выпадают на долю традиционных художников, потому что они к этому миру чистогана не приспособлены.
Об этом я рассуждаю спокойно, поскольку меня, как ни кинь, я выживу, я дизайнер по образованию и прокормиться смогу всюду.
- Считается, что кастовость в среде художников не дает одним вылезти с улицы и освоить галереи. У тебя с этим как?
- Если появляется в сезон отпусков иностранец, которому это все нравится, он приглашает отдельного художника к себе за рубеж. Мужик с самопальными пейзажиками стоял на панели у статуи Ленина, и вот сейчас он живет припеваючи в Швейцарии. Другое дело, что здесь ни в галереях, ни в мастерских, ни в подворотнях это даром никому не нужно. Для тех же, кто стоит на панели, это стало попросту ремеслом. Образ жизни у тех, кто стоит с пейзажиками Байкала, преимущественно маргинальный, но что поделать: люди этим кормятся по-маленьку. Есть там Сережа Бухаров, который закончил ЛГИТМИК, и он деньги не пропивает, а содержит многодетную семью. Раньше он работал в драматическом театре художником-постановщиком. Я же их не чураюсь и даже подумываю сам иногда составить им компанию, но пока еще у моих картин есть настоящие ценители, которые покупают работы не торгуясь. А на панели-то дороже 500 рублей редко что продается. Вот недавно обнаружил там шикарные акварели, поинтересовался, оказалось, что это Кулаков - завкафедрой изобразительного факультета, вытуренный из политеха. Кормиться-то, говорит, надо, вот мы с женой эти акварельки и рисуем, а что делать-то тут прикажешь?
- И все-таки, какие есть реальные угрозы того, что мастерские у художников скоро отберут?
- Не претендуя на всезнание, рискну высказать свою версию. Мэр на Союз художников взъелся за то, что правление обозначило себя политически - примкнуло к линии Сергея Дубровина. Потому Якубовский и пообещал негласно «вырубить свет» и вскоре - к 2009 году - отобрать мастерские, выставив их на общие торги. Это политическая ситуация, в которую попали все, в общем-то, аполитичные художники, ставшие заложниками из-за предпочтений правления. Кто состоит в правлении, те живут припеваючи, сдавая три четверти помещений в здании Союза художников в аренду коммерческим структурам. За свою же мастерскую я плачу из своего кармана, мне издержки на ремонт никто не компенсирует. Правление помогает только в частичном финансировании печати буклетов. На издание юбилейного буклета к моему 50-летию департамент культуры выделяет 10 тысяч рублей. Мне же дали только пять тысяч, дескать, и этому пусть будет рад. Вот и вся помощь, вся поддержка от хваленых забот властей о художниках. Но есть художники, которые выбивают под свою выставку сотни тысяч рублей - на оформление работ, на печать. Кто это? Смотрите по отделке.
Конечно, мне уже все равно, оставят мастерскую за мной или нет, когда я уеду в Англию, но мне больно за всех остальных членов нашего сообщества. Ведь если мне негде будет писать полотна, то и на фиг мне возвращаться в этот Иркутск? Ни материальных проблем, ни творческих у меня нет. Мне просто нужно место, где я бы мог уединяться от всех и творить. Если меня сгонят отсюда - делать тут будет нечего.
