Достоевский по-иркутски: опасность для всех?
Тема несовершенства существующей системы учета граждан, страдающих психическими заболеваниями, поднимается в обществе нечасто. К сожалению, только тогда, когда новости наполняются сообщениями об очередном преступлении, ими совершенном. Из наиболее запомнившихся в недавней истории России можно вспомнить, к примеру, дело Спесивцева – страдавшего шизофренией жителя Новокузнецка, который из-за недосмотра докторов психиатрической больницы, где он проходил лечение, оказался в обществе, и совместно с матерью убил несколько десятков детей. Тогда это породило общественную дискуссию, которая окончилась, как водится, ничем.
Из времен, что ближе к нам, вспоминается кошмарная история из Ульяновской области, где состоявший на учете гражданин 1996 года рождения, сначала убил своего знакомого, завладел его оружием, а после пришел в ним в детский сад. Результатом этого явилось жестокое убийство двоих детей и воспитателя детского сада, после чего нападавший покончил с собой. Напомним, это произошло в конце апреля 2022 года, однако с того момента никаких конкретных предложений по реформированию системы контроля за поведением психически больных граждан не появилось.
При этом следует понимать, что в федеральных СМИ получают освещение лишь из ряда вон выходящие случаи, в то время как эпизоды, не повлекшие массовых человеческих жертв, остаются в пределах того города или области, где они произошли. Сколько, к примеру, бытовых преступлений совершают психически больные люди? Сколько ДТП в год, в том числе и с человеческими жертвами, становятся следствием недосмотра психиатров и органов ГИБДД, выдавших водительские удостоверения тем, кому они по закону выдаваться не должны? Эта статистика широкой публике не известна, и не факт, что она вообще централизованно ведется.
В то же время очевидно, что решения по конкретным лицам, страдающим психическими заболеваниями, следует принимать не тогда, когда они совершают то или иное преступление или административное правонарушение, а превентивно, исключая сопутствующие этому факторы. Речь ни в коем случае не идет о том, чтобы незаконно и необоснованно ограничивать права психически больных: речь идет лишь об обеспечении соблюдения законодательных норм при взаимодействии общества и страдающих психическими заболеваниями людей.
К конкретным примерам можно обратиться незамедлительно. Не так давно к нам обратилась иркутянка, поделившаяся печальной историей.
Мы не будем пересказывать сейчас ее полностью – работа по ней пока ведется, а обратимся к общественно-значимой информации, полученной в рамках работы по обращению. Так вот, со слов иркутянки, среди её знакомых есть некий Дмитрий Бакашев 1979 года рождения, который в течение долгих лет делает жизнь дома, где живет обратившаяся, невыносимой. В первую очередь, в социально-бытовом плане: регулярные дебоши, пьянство, опасное вождение.
В принципе, ничего нового в этом нет, у каждого из нас есть проблемные соседи, но есть нюанс.
По словам обратившегося в редакцию человека, Бакашев сам неоднократно сообщал окружающим о том, что состоит на учете в ИОПНД в качестве лица, страдающего целым рядом психических заболеваний, среди которых есть и те, что ограничивают лицо в некоторых правах. Например, в праве управления транспортными средствами, однако гр. Бакашев не только имеет водительское удостоверение, но и работает водителем в серьезной организации.
Следует отметить, что мы не располагаем достоверными сведениями о том, состоит ли гр. Бакашев на учете или нет – более того, даже в рамках запроса такие сведения нам предоставлены быть не могут. Однако компетентные государственные органы имеют все необходимые полномочия для проведения проверки по изложенным фактам.
Как такое может быть возможным, и кто из государственных органов должен отвечать за предотвращение подобных ситуаций? У нас есть несколько версий произошедшего.
Во-первых, не исключено, что водительское удостоверение Бакашев получил до момента возможной постановки на учет с психиатрическим диагнозом, и потому справка о состоянии здоровья, имеющаяся в материалах ГИБДД, является подлинной. К сожалению, централизованной системы обмена сведениями между МВД и психиатрическими лечебными учреждениями нет, и потому человек, получивший диагноз, может спокойно продолжать ездить за рулем, а действие его водительского удостоверения не будет прекращено.
В этом случае полагаем необходимым силами органов прокуратуры провести сверку сведений, имеющихся в ИОПНД, со сведениями, имеющимися в ГИБДД, и в случае подтверждения изложенных в настоящей статье сведений, выйти в суд с соответствующим заявлением о прекращении права управления транспортными средствами.
Во-вторых, не исключен вариант коррупции в ИОПНД, где выдали справку, не соответствующую реальности, или же приобретения справки в многочисленных частных фирмах, где ее банально «нарисовали». В этом случае видится целесообразным проверить имеющуюся в архиве ГИБДД медсправку, предоставленную Бакашевым при получении водительского удостоверения, на предмет ее подлинности, и принять соответствующее правовое решение. Как в отношении лиц, эту справку изготовивших, так и в отношении права управления ТС гр. Бакашева.
И, наконец, третий, самый опасный и самый печальный вариант. По имеющимся у нас сведениям, гр. Бакашев имеет близкую родственницу, занимающую должность в судебной системе. Это некая Юлия Кычакова, секретарь Ленинского районного суда г. Иркутска (недавно она сменила фамилию с Зинаковой).
Почему этот вариант видится нам самым страшным и самым потенциально опасным? Сейчас поясним.
Дело в том, что в случае реального наличия у гр. Бакашева психиатрического диагноза, да еще и на протяжении многих лет, не знать об этом его близкая родственница не могла. Это означает, что, несмотря на свой высокий статус работника судебной системы и обязанность неукоснительно соблюдать закон, долгие годы сотрудник суда наблюдает за откровенно противоправными действиями своего родственника, не делая ровным счетом ничего для их пресечения и спасения жизней людей, которых ее родственник подвергает ежедневной опасности.
Можно ли назвать это халатностью? В правовом смысле, пока это не повлекло тяжких последствий – нет. Но нужно ли ждать тяжких последствий?!
И это мы еще не говорим о том, что здесь возможно и дальнейшее развитие мысли: а вдруг версия с коррупционной связкой между родственниками реальна и соответствует действительности? Тогда получается, что сотрудник судебной системы не просто не пресекает, а способствует общественно-опасным правонарушениям своего родственника? Ведь не зря, по некоторым сведениям, Бакашев в конфликтах с соседями периодически ссылается на родственницу и утверждает, что все его проблемы благодаря ей будут решены в кратчайший срок и в его пользу?
А ведь не исключено, что Юлия Кычакова – будущий судья! Который уже на старте своей юридической карьеры позволяет себе подобное… Вопросов много, а ответов пока нет. Но в том, что они будут, сомневаться не приходится. Слишком значимая проблема стала сегодня предметом рассмотрения. На наш взгляд, в той или иной форме, но в случае установления факта противоправного поведения Бакашева, часть ответственности за это должна лечь и на его близкую родственницу, которой государство доверило столь значимую и ответственную работу.
Обратим особое внимание, это лишь одна из версий происходящего, которая, равно как и остальные, нуждается в тщательной проверке. Ведь следует помнить, что на кону стоят жизни и здоровье неограниченного круга лиц, и промедление здесь может иметь слишком большую цену.
***
Мы будем следить за развитием ситуации и обязательно поставим в известность читателей БАБРа о результатах рассмотрения редакционных обращений. А пока можем посоветовать быть вдвое внимательными на дорогах и водителям, и пешеходам. Ведь получается, что никогда нельзя предугадать, какой психиатрический диагноз поставлен человеку, находящемуся за рулем ближайшего к вам автомобиля. Особенно в условиях той системы учета страдающих такими заболеваниями, что сложилась сегодня в России.
