Защищенные урной
О том, что фальсификации на нынешних выборах были как никогда массовыми и беззастенчивыми, говорят многие очевидцы. Но российское законодательство защищает махинаторов, уверен независимый эксперт по избирательному праву Леонид Кириченко.
Десятки миллионов российских избирателей даже не задумываются, будут ли их голоса подсчитаны честно. Многим же из тех, кто задается этим вопросом, кажется, что единственный способ фальсификации — это когда комиссия опускает в урну бюллетени за не явившихся на выборы людей. Между тем нормами наших законов специально предусмотрено множество способов безнаказанных фальсификаций.
Прямой вброс бюллетеней среди них, конечно, тоже присутствует. Еще с советских времен стационарная урна с широкой щелью стоит посреди зала и ее заполнение не контролируется: кто угодно может вбросить в урну любое количество бюллетеней. Более того, Центризбирком (ЦИК) к каждым выборам выпускает инструкции о том, что щель в урне должна быть как угодно широка, лишь бы не уже одного сантиметра. В Москве эта щель — полтора сантиметра, и в нее одним махом проходит более 100 листов формата А4.
Стоит напомнить об одной норме, заложенной в законы о выборах еще в 1995 году. Если число бюллетеней в переносной урне превышает число избирателей, голосовавших в эту урну вне участка, то все бюллетени в ней п. 13 ст. 79 закона "О выборах депутатов Госдумы" требует объявить недействительными. А вот аналогичной нормы для стационарной урны нет. И сколько бы бюллетеней там ни обнаружилось, все они объявляются действительными.
С той поры вброс бюллетеней даже не считается административным правонарушением. Правда, в 2002 году в статью 142.1 Уголовного кодекса (УК) была включена норма, позволяющая наказывать за "включение неучтенных бюллетеней в число бюллетеней, использованных при голосовании". Но кто совершает это самое "включение", совершенно неясно. Для наглядности условный пример. Председатель избиркома передал надежному человеку Икс (не избирателю данного участка) 50 бюллетеней с печатью комиссии и подлинными подписями двух ее членов. Икс успешно вбросил в урну все 50 бюллетеней, а другой член избиркома увеличил число проголосовавших на 50 человек. К кому же из этой троицы применима эта норма УК, и можно ли эти 50 бюллетеней считать неучтенными, если все они с данного участка и использованы на нем же?
Еще хуже дело обстоит с многократным голосованием по открепительным удостоверениям, которое нынешняя власть нарушением не считает: никакой ответственности за это ни в УК, ни в Кодексе об административных правонарушениях (КоАП) нет. До осени прошлого года закон молча разрешал даже тиражирование фальшивых открепительных удостоверений. Фальсификаторы, желая доказать, что многократное голосование невозможно в принципе, цитируют п. 14 ст. 74 закона о выборах, согласно которому "открепительное удостоверение изымается у избирателя". А многие граждане России верят, что эта норма соблюдается. Потому что не знают, что на деле должна быть триада: право одного гражданина предполагает наличие в законе обязанности кого-то это право обеспечить и ответственности за невыполнение этой обязанности. А если ответственности за нарушение не предусмотрено, избиркомы и впредь будут вместо нормы закона выполнять устные распоряжения вышестоящих комиссий. И ни членам этих комиссий, ни тем, кто голосует много раз по одному и тому же открепительному удостоверению (или даже вовсе без него), ничего за это не будет.
Более того, когда кто-либо из обслуги власти начинает рассказывать об ответственности за фальсификации, всегда умалчивается, что эти нормы УК и КоАП к членам избиркомов вообще неприменимы. Для них давным-давно введен особый порядок привлечения к ответственности (точнее, избавления от нее), остроумно "спрятанный" в ст. 29 закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ". Суть этой нормы в том, что ни за какие преступления член избиркома с правом решающего голоса не может быть привлечен к уголовной ответственности без согласия прокурора субъекта РФ. То есть и сами фальсификации, и изгнание с участка наблюдателей и журналистов, и даже их показательный расстрел — это еще недостаточные основания для уголовной ответственности. Только с согласия прокурора.
Впрочем, иногда, чтобы показать свою принципиальность, власть все же приносит в жертву отдельных членов низовых избиркомов, хотя те обычно отделываются штрафом или условным сроком (см. справку). Но на итогах выборов это обстоятельство почти никак не сказывается — и опять-таки благодаря умело написанному законодательству.
Прежде всего это относится к самому эффективному на сегодня способу фальсификации — написанию подложных протоколов об итогах голосования, заменяющих первичные протоколы с подлинными результатами подсчета бюллетеней. Практически все тяжбы по таким искам заканчиваются тем, что суд признает новый, подложный, протокол правильным, а первый, подлинный, ошибочным. Между тем за право избиркома переписать протокол под предлогом найденной ошибки (которую тот же закон разрешает никому не демонстрировать) в 2002 году дружно проголосовали все думские фракции. Сейчас эта норма находится в п. 31 ст. 79 закона о выборах в Госдуму. Там же указано, что нарушение установленного законом порядка, по которому должен быть составлен новый протокол, является основанием для признания этого протокола недействительным. Но внимательный читатель заметит лукавость формулировки. Ведь основание бывает достаточным и недостаточным, а суд сам решает, какой эпитет выбрать. Чтобы понять дикость этой нормы, достаточно представить написанный таким же хитроумным способом Уголовный кодекс, где вместо слов "убийство наказывается" значилось бы "убийство является основанием для привлечения к ответственности".
Но и это еще не все. Избирательное законодательство, по сути, позволяет считать результаты выборов, объявленные ЦИКом, действительными при любых масштабах фальсификаций. Ведь в п. 5 ст. 92 закона о выборах в Госдуму сказано, что суд "может отменить решение избирательной комиссии об итогах голосования, о результатах выборов", если установит нарушения законодательства, которые "не позволяют выявить действительную волю избирателей". Другими словами, суд в таком случае может, но вовсе не обязан аннулировать результаты выборов даже в том случае, если голосования вообще не было, а был лишь составлен протокол ЦИКа о результатах "выборов". Вот уж когда о действительной воле избирателей вообще говорить не приходится.
На фоне участившихся после 4 декабря разговоров о том, что в марте оппозиционно настроенным гражданам предстоит сделать "решающий выбор", эти выводы, наверное, выглядят слишком пессимистическими. Ведь получается, что противостоять махинациям с голосами вроде бы категорически невозможно.
Но один шанс хотя бы частично помешать фальсификациям закон для граждан все же оставил, хотя среди описанных политиками и журналистами вариантов электорального поведения этот метод почему-то ни разу не упоминался. Если бы каждый избиратель, желающий честных выборов, еще в середине ноября взял в избиркоме открепительное удостоверение, а 4 декабря проголосовал по нему так, как хочет, то повсеместное многократное голосование по одним и тем же открепительным стало бы невозможным. Ведь число таких удостоверений ограничено — скажем, на нынешних выборах их напечатали 2,6 млн,— а сторонников честных выборов в России наверняка гораздо больше. И фальсификаторам этих самых открепительных просто бы не хватило. А незаметно напечатать их новый тираж почти невозможно: это становится известно слишком многим.
Конечно, беззастенчивому переписыванию протоколов этот метод помешать не сможет. Но участие в кампании по массовому получению открепительных может стать актом прямого гражданского действия, мобилизующим россиян на отстаивание своих откровенно попранных избирательных прав. И если благодаря этому после мартовских президентских выборов на улицы выйдут уже не 10 тыс. москвичей, а 2,5 млн граждан по всей России, то их протест наверняка прозвучит для властей гораздо более весомо.
