Москва и мозг учи
После десяти напряжённых лет Игорь Реморенко покинул госслужбу и ушёл с поста заместителя министра образования и науки на должность ректора Московского городского педагогического университета. 30 июля он вместе с окружными кураторами столичных школ рассказал журналистам о болевых точках и перспективах среднего образования в сердце России.
Викторианская Россия
– Нынешняя эпоха в России очень похожа на викторианскую эпоху в Великобритании, – огорошил Игорь Михайлович. – Тогда был создан первый в мире городской университет – нынешний London metropolitan university. Вслед за бурным экономическим развитием стало востребовано развитие сферы культуры. Именно тогда появилось понятие «джентльмен». Сейчас очень похожая ситуация. Городские университеты начинают играть в социальном развитии большую роль.
Даже в коридорах власти господин Реморенко почувствовал ветер свободы:
– По моим ощущениям, наша страна попадает в новый этап. Мы начинаем меньше зависеть от государства. Работая чиновником, я всю жизнь боролся с патернализмом. В Москве возросла самостоятельность образовательных учреждений. Мне эта ситуация глубоко симпатична. Замечательная вещь – когда люди сами решают, что надо делать.
Сам Реморенко однажды проявил твёрдость воли. Пустившись в откровения, он поведал: перед формированием нового кабмина с ним советовались, стоит ли выделять вопросы довузовского образования под контроль отдельного ведомства, и даже предлагали его возглавить. Однако Игорь Михайлович выступил против деления министерства:
– Мне показалось, что мы как раз нащупали тонкие нити партнёрства науки и образования: через программы инновационного развития вузов и реального сектора экономики, через мегагранты.
Радужное трудоустройство
Экс-чиновнику досталось обширное поле деятельности. Среди российских педвузов МГПУ занимает первое место по среднему баллу ЕГЭ поступивших и второе место по численности студентов (первенство – у РГПУ имени Герцена в Петербурге): в прошлом учебном году – около 16 500, из них две трети очников. Выпускников – 3650, причём 589 получили красные дипломы.
Если верить официальному сайту вуза, находят работу по специальности больше трёх четвертей выпускников. По сравнению со страной в целом ситуация более чем радужная, почти как в Норвегии. Ведь сейчас 80% свежеиспечённых педагогов, как показывают опросы, даже не планируют искать работу по специальности, а из оставшихся лишь 5% имеют договорённости с конкретными учебными заведениями. (Подробнее о «закупорке кадров» в школах – в нашем материале .)
По словам Игоря Реморенко, картина с трудоустройством столь отрадна, так как МГПУ «плотно работает с московскими школами», налаживает многочасовые студенческие практики, а вузовские здания «разбросаны по городу» и для каждого района легко подыскать людей, которые неподалёку учились и могут неподалёку работать.
Убыль оптимизма и старость закваски
Впрочем, кадровые сложности есть и в столичных школах.
– В значительной части молодые учителя уходят из профессии, отработав три года. После этого критического рубежа оптимизм сильно идёт на убыль, возникают профессиональные трудности и личные проблемы, – посетовал Михаил Случ, начальник Юго-Западного окружного управления московского департамента образования.
По его мнению, учить детей должны не только выпускники педвузов:
– Работа Игоря Михайловича в Министерстве образования была не то чтобы неудачной, но не принесла результатов, ожидаемых многими: например, не открыла вход в профессию специалистам, но изначально не педагогам. Их число в школе всё ещё невелико. В масштабах всей Руси легко найти причину: денег мало платят. Но о Москве этого точно сказать нельзя. Столичные учителя получают минимум 60 тысяч рублей, а в топовых школах и больше. И, по-честному, МГПУ конкурировать нужно не только с педагогическими, а со всеми вузами.
Михаила Мокринского, начальника Центрального окружного управления московского департамента образования, беспокоит школьный консерватизм. По его словам, чем удобнее учиться детям, тем больше страдают «педагоги старой закваски». К примеру, немолодые преподаватели иностранных языков ориентированы на зазубривание правил и таблиц, а не на языковую практику.
Чиновник предложил россиянам поглядеться в восточное зеркало:
– Недавно я побывал в Китае и пообщался с массой совершенно счастливых молодых учителей. Они оказались в школах не только по зову профессии. Они шли туда, где куётся будущее страны, и это для них не лозунг, а трепетное и человеческое чувство. Перед учителями нет задачи пропагандировать решения очередного съезда партии. Они готовят неравнодушных людей. Причём не боятся проводить водораздел. Тебе интересно, ты готов работать? Пойдёшь направо, туда, где думающие китайцы нужны китайскому государству. Не готов работать? И не надо, пойдёшь налево, где китайскому государству нужны пролетарии и дворники. По-моему, задача для российской школы – сделать так, чтобы второй выбор стал неактуален. В следующем поколении не должно быть людей, которые предпочитают ради своих или чужих формальных целей пожертвовать тем, что важно для личностного становления.
