Цели организаторов теракта. Попытка анализа.
Последняя неделя по праву может быть названа неделей террора в России. Подрыв двух пассажирских самолетов, взрыв у метро «Рижская» и захват заложников в Беслане — звенья одной цепи.
Многие связывают это с выборами нового президента Чечни и объясняют тем, что случайностей не существует — есть невидимые закономерности. Сегодняшнее требование террористов о «предоставлении Чечне полной независимости» отчасти подтверждает эту точку зрения.
Однако возникают и вопросы. При чем здесь Северная Осетия, не связана ли с трагическими событиями Грузия, чего вообще хотят организаторы терактов и когда всё это кончится? Свое мнение по поводу истинных целей организаторов терактов высказывают журналисты, политологи, эксперты.
Валерий Горанчук, профессор кафедры психологии кризисных и экстремальных ситуаций Санкт-Петербургского государственного университета:
Террористы хотят нарушить политические устои общества и подорвать психологический микроклимат у населения. Действия в Северной Осетии направлены непосредственно против России. Почему это произошло в Северной Осетии? Вероятно потому, что она, во-первых, максимально близко к Чечне. Во-вторых, у захватить заложников значительно сложнее, чем взорвать самолет, это требует больших сил, ресурсов.
В целом, события последних дней (крушение двух самолетов, взрыв в Москве на Рижской и захват заложников в Беслане) в очередной раз подтверждают, что давно идет война против России. Ее прямые исполнители — чеченские боевики — террористы. Заказчики же нам не известны. Однако все действия, которые предпринимаются, направлены на то, чтобы ослабить Россию, захватить ее территории, приблизиться к источникам энергоресурсов, усилить исламский фундаментализм. Это с одной стороны. С другой, очевидно, что в России отсутствует серьезная антитеррористическая работа. Уроки из Норд-Оста мы может и извлекли, но систему не создали. Либо у государства нет ресурса, либо оно не предает большого значения этому.
Владислав Краев, ИА «Росбалт»:
Одной из главных целей террористов, как стало понятно незадолго до сегодняшней развязки, была политическая реанимация лидеров чеченских боевиков — Аслана Масхадова, который рассчитывал выступить в шкуре «миротворца» и показать, что он сохраняет авторитет и влияние на события, а также его лондонского эмиссара Ахмеда Закаева, предложившего «посредничество». Очевидно, что эта акция напрямую была связана с ситуацией в Чечне после недавних президентских выборов и должна была дискредитировать все усилия федерального центра по стабилизации ситуации в Чечне.
Северная Осетия стала целью террористов, конечно, не случайно. Население и руководство этой республики всегда сохраняли лояльность России, и бандиты хотели одновременно и жестоко наказать осетин за это, и попытаться спровоцировать у населения недовольство тем, что республика, вместе со всей Россией, оказалась под ударом террористов в ответ на жёсткую политику федерального центра в Чечне.
Жертвы среди заложников, всеобщее возмущение и гнев осетин, а также всех граждан России, по замыслу террористов, должны были в конечном итоге пасть на Москву и Президента Путина. Осуществился ли их замысел, пока сказать трудно.
Не следует забывать и о том, что Аслан Масхадов несколько дней назад открыто объявил себя союзником президента Грузии Михаила Саакашвили, что, учитывая ситуацию в Южной Осетии, можно однозначно расценить как поддержку агрессивных замыслов Тбилиси в отношении непризнанной республики. Поэтому удар по Осетии с севера вполне вписывается в стратегию дестабилизации всего Северного Кавказа.
Кроме того, как показал теракт в Беслане, террористы до конца не отказались от надежды путём кровавого шантажа вынудить руководство России вступить с ними в некие политические переговоры по поводу положения в Чечне и заставить пойти на уступки. Однако руководство России, последовательно придерживаясь международно-признанного принципа «никаких переговоров с террористами», окончательно лишило бандитов и убийц всяких надежд на политическую легализацию.
Татьяна Чеснокова, ИА «Росбалт»:
Невозможно сомневаться, что теракты жестко привязаны к вполне определенной дате — досрочным выборам президента Чечни, прошедшим в воскресные дни. Момент смены власти всегда удобная точка для попыток дестабилизировать ситуацию. Алу Алханов человек, не имеющий на данный момент за плечами того авторитета, который был у Ахмеда Кадырова. К тому же существует мнение, что он человек менее жесткий, менее властный, менее честолюбивый, чем трагически погибший прежний президент. Можно предположить, что момент, когда Алханов оказался на пороге легитимной власти, кто-то выбрал как удобный для того, чтобы подорвать его авторитет в глазах российских властей. Причем с далеко идущей целью — заставить-таки российские власти вступить в переговоры с «скрывающимся где-то в горах» Асланом Масхадовым. Недаром Аслан Масхадов вызвался помочь в освобождении заложников. Эта ситуация была как нельзя более выгодна для него — с одной стороны сотни беззащитных детей, с другой «благородный» Масхадов, который появился бы, рискуя собственной жизнью, и весьма вероятно сумел договориться об освобождении заложников.
Возникает вопрос: а не специально ли под него и была задумана эта акция? Уж больно удобный она давала шанс Масхадову сделать первый шаг в поле официальной политики! Ведь и для российского руководства обратиться к Масхадову в этой ситуации выглядело бы более приемлемо, чем в какой-либо другой. Однако российское руководство на это не пошло. Можно даже предположить, что быстрый «штурм» последовал под давлением предложений Закаева и Масхадова выступить в качестве миротворцев и освободителей заложников. Еще день и эти предложения стало бы трудно игнорировать — в Осетии это могли не понять. Тем не менее, определенные позиции обозначены: Аслан Масхадов готов выступить посредником в урегулировании отношений с террористами, к которым он как будто не имеет отношения. Как будут дальше развиваться события во многом зависит от того, насколько сильной и верно выбранной фигурой является Алу Алханов. Он — российская ставка в этой кровавой игре и очень скоро мы поймем, какой будет выдача. Пока вновь избранной президент Чечни находится в плотной тени и можно только догадываться что это — растерянность или затишье перед бурей.
Андрей Копланов, ИА «Росбалт»:
Тяжело писать об этом сейчас, тяжело и страшно, особенно когда еще все не закончилось, но когда уже известно, что руками тех, кого и людьми-то назвать язык не поворачивается, в российские семьи пришло горе. Но если предстоит рассматривать все версии и выяснять «кому выгодно» то, что произошло в небольшом городе в Северной Осетии непредвзято и беспристрастно — придется говорить и об этом. За трагическими событиями в Беслане — название этого города не требует теперь пояснений — «где», «почему»: Буденновск, Кизляр, Первомайское, Беслан, — совсем перестали вспоминать о другом осетинском городе — Цхинвали. Однако, осмелюсь предположить, то, что происходило последние трое суток в Северной Осетии, в одной из школ в центре российского города может иметь непосредственное отношение к происходившему в соседнем государстве, на территории одного из его регионов — в Осетии Южной.
Что получали те, кто руководил террористами, захватывавшими детей в Северной Осетии, — а сомневаться в том, что руководили ими не те, кто размахивал автоматом перед малолетними детьми в школе, вряд ли приходится. В конце концов, кощунственно об этом говорить — они могли бы выбрать для своей вылазки школу и поближе — с тем же количеством детей, могу предположить — с тем же уровнем готовности к захвату заложников со стороны правоохранительных органов. Однако они пошли в рейд именно сюда, на Осетию. Пошли целенаправленно, лелея свои планы — тут отговориться, как после Буденновска «эксцессом исполнителя» — «по нам стали стрелять, и мы пошли в роддом» — вряд ли удастся. Зачем? Почему именно туда? Чего добивались те, кто планировал эту акцию?
Итак, Северная Осетия. Каких-то 12 лет назад эта земля уже пережила одну трагедию — осетино-ингушский конфликт, исход ингушей из Пригородного района, смерти, безысходность беженцев во временных лагерях и очень медленное, с оглядкой и опаской, налаживание какого-то существования, близкого к мирному. Которое — считали организаторы этой акции — может взорваться от малейшей искры. Они эту искру заронили: террористы пришли со стороны Ингушетии. Всячески подчеркивая, что имеют к этой соседней республике непосредственное отношение.
Что мог породить этот акт? С одной стороны, он приводил к максимальной дискредитации действующей власти, причем как местной, так и федеральной — не смогли предотвратить. С другой — к жесточайшему урону на международной арене. Образования еще одного очага войны на российской территории — вот чего добивались организаторы этого захвата. Причем война им была нужна — для начала — именно здесь. В Осетии. Ведь своими действиями террористы провоцировали конфликт между двумя народами, которым и так понадобится не один десяток лет для того чтобы если не забыть прежние обиды — просто по-новому учиться жить, не виня во всех бедах соседа, который говорит на другом языке. Что ждало бы тогда тех, кто поверил в мир, который может вернуться, кто постепенно возвращается в Пригородный район? Новый исход? В лучшем случае. Загорись этот костер, получи Россия этот очаг нестабильности на своей территории, — и о том, что происходит по другую сторону Кавказского хребта, можно было бы забыть. В свою очередь одному очень и очень быстрому на слово амбициозному политику преподносился поистине «королевский» подарок: он получал возможность продолжить решение внутренних задач своего государства, не стесняясь, радикально и по принципу «победителей не судят». «Аджарский вариант» в Южной Осетии с пиар-акциями и разговорами несколько «забуксовал». А решать его было надо.
