Беслан: в штабе царил полный баржак
Несмотря на отказ властей предоставить общественности информацию о работе штаба по освобождению заложников в Беслане, «Газете.Ru» удалось восстановить картину царившего в этой институции бардака. На условиях анонимности нам согласился дать интервью один из тех, кто наблюдал его работу изнутри.
– Скажите, какую роль вы играли в штабе?
– Вообще, в штаб входили на постоянной основе три-четыре человека: Дзасохов, Андреев, Дзантиев и кто-то из ФСБ РФ, курирующий ЮФО, фамилию его я забыл. Расширенный состав штаба включал в себя специалистов различных силовых ведомств и Минюста. Вот на этом основании я и входил в штаб как специалист одного из силовых ведомств республики, выполняющих вспомогательные функции. Решения принимались этими тремя-четырьмя человеками. Но даже эта четверка не была постоянной. Президент приезжал, уезжал, туда мог зайти любой человек, мог зайти Мамсуров (спикер парламента. – «Газета.Ru») и еще кто-нибудь – кто угодно. Первое впечатление: в этом штабе кто хотел, тот и командовал. По поведению всех, кто входил в штаб, было видно одно: штурм не проводить.
Малейшие намеки на то, чтобы устроить штурм, резко и жестко пресекались президентом Дзасоховым. В принципе основная функция Дзасохова в штабе была не допустить штурм школы.
Но органы безопасности, в частности ФСБ, имели другую точку зрения. «Да, штурма не будет, но готовиться к нему на всякий случай нужно», – говорили они.
– То есть единоначалия в штабе не было?
– Да, было такое ощущение, что командуют все. Мог зайти любой. Никто не знает, кто он такой, но он заходит и отдает распоряжения, оказывается, кто-то из силовых структур ЮФО. Тут вдруг заходит другой со словами: «А почему так? Надо собраться, подумать и, может быть, принять другое решение…» И так без конца. Было впечатление, что штаба попросту нет. И еще штаб занимался только одним вопросом: будет штурм или нет. Будут переговоры или нет. Никто совершенно не занимался тем, чтобы, например, улицы очистить, оцепление сделать нормальное, подготовить автомобили на случай непредвиденных обстоятельств, больницы подготовить. Они про это забыли напрочь. Профессионалов в штабе не было, это однозначно.
– Был ли составлен план штурма школы?
– Участниками штаба – нет. Такую вещь рисовали спецслужбы – «Альфа», «Вымпел». Они это делали, на мой взгляд, только потому, что в этом они более-менее специалисты. Я вам скажу другую вещь. Только к вечеру второго дня они с трудом добились, чтобы им дали план школы. Никак, видите ли, не могли найти. И они тогда, разумеется, сели и просто нарисовали. На всякий случай.
– А как они собирались при штурме спасать заложников, если здание школы было заминировано под завязку?
– Они хотели прежде всего просто договориться. Когда Дзасохов искренне говорил, что даже речи о подготовке штурма нет, на самом деле это было действительно так. Силовики слушали его и говорили: «Ну не будет штурма, ну и хорошо. Но давайте на всякий случай сделаем план штурма. Просто на всякий случай». Чтобы если что, мы это сделали бы как полагается, а не как получилось. Штурмовали-то только с одной стороны, а не со всех сторон, как полагается по всем учебникам. Стреляют со всех сторон, оцепление в разные стороны разбежалось, народ побежал в школу – вот вам и штурм. А половина «Альфы» в это время сидела в автобусе.
– Скажите, власти с самого начала знали истинное количество заложников в школе, хоть и говорили для СМИ поначалу, что там всего 354 человека? Как вам кажется, правда о количестве заложников целенаправленно не передавалась в СМИ?
– Эту цифру, 354 человека, они назвали не сразу. Если бы сразу, можно было бы допустить, что они ошиблись. А цифру-то назвали только на второй день, если вы помните. То есть долго считали, списки составляли и так далее. К спискам отношение имел узкий круг лиц. Они составлялись в нескольких местах, потом их суммировали и общую цифру назвали члены штаба. Я думаю, что реальная цифра заранее штабу была известна. И эта цифра была известна всем людям, которые стояли в оцеплении. Сами милиционеры подводили людей поближе к окнам и говорили: посмотрите, сколько там стоит человек, оцените количество квадратных метров и прикиньте на глаз хотя бы, сколько там человек.
То есть всем сразу было понятно, что там не 354 человека, как говорилось официально. Я думаю, что эта цифра – 354 – называлась специально. И вовсе не с целью успокоить население.
В любом учебнике по антитеррору изложено несколько условий, при которых производится штурм. Первое и главное – надо сделать так, чтобы преступники были убеждены, что штурма не будет. И при этом готовиться к штурму. Это аксиома. В Беслане сделали ровно наоборот. Убедили преступников, что будет штурм, но к штурму не готовились. Чем они убедили? Убедили тем, что сказали по телевизору, что всего 354 заложника, сознавая, что террористы смотрят телевизор. Власти могут врать, конечно, но ложь должна быть выгодна для спасения заложников. В этом смысле допускается говорить неправду. Что происходит? Власти говорят: 354 заложника. Преступники начинают нервничать и думают, как нормальные люди: власти занижают число заложников с тем, чтобы подготовить общественное мнение к штурму.
Второе: преступники выбрасывают кассету, которую мы уже видели, и записку с требованиями вывода войск из Чечни и прибытия четырех человек – Дзасохова, Зязикова, Аслаханова, Рошаля. По телевизору террористы слышат о самих же себе, что захватившие школу люди – какие-то странные, никаких требований не выдвигают, никто не знает, чего они хотят, но при этом по ТВ говорят, что террористы убивают заложников, и террористы это слышат. Первая мысль у террористов такая: власти хотят подготовить общественное мнение к тому, что террористы не идут на переговоры, что все они смертники, в любом случае школа будет взорвана, то есть надо что-то делать. Власти в итоге убедили преступников в том, что штурм будет, убедили своими действиями.
– А те были явно не смертниками? Они ведь не очень хотели умирать?
– Да. Об этом заявил даже министр обороны, когда он сказал, что в первую ночь террористы вышли из школы и искали пути к отступлению, вопреки заявлению штаба, что они готовы предоставить им коридор и т.д. Тут все очень просто. Рано или поздно требования, которые были изложены на кассете, выброшенной террористами из школы, стали бы известны общественности. Рано или поздно пришлось бы этим людям ответить на вопрос: а почему те, кого террористы звали, не пошли туда? Если бы власти тянули бы пять, шесть, семь дней, об этом бы узнали. Надо было срочно что-то решать. Подчеркну: «Альфа» не готовилась к штурму в тот момент, когда этот штурм произошел, потому и такие большие потери. В большей степени в потерях виновата наша милиция. Бойцы спецпоздразделений штурмуют здание школы и в какой-то момент прекращают штурм, поворачиваются и кричат толпе: отойдите, не стреляйте, не мешайте!
Один боец спецподразделений три раза спускался с третьего этажа вниз, чтобы сказать: не стреляйте, прекратите стрельбу по третьему этажу, там уже мы.
Оцепление после взрыва разбежалось за деревья и кусты, и народ ринулся в сторону школы и смешался с заложниками, преступниками и бойцами спецпоздразделений. Вот вам и результат.
– То есть штаб не отдавал приказа о штурме?
– Нет, не отдавал. Стрельба, кстати, началась беспорядочно, без приказа.
– Штаб все решал самостоятельно или получал указания из федерального центра?
– Дзасохов имел разговор с Путиным, но, судя по всему, никаких указаний не получил. Я думаю, что указания из центра получал начальник УФСБ Андреев и люди из ЮФО. Они напрямую разговаривали с Патрушевым. Но то ли эти указания не выполнялись, то ли их на самом деле не было, так как в итоге ситуация у нас оказалась полностью противоположной той, что была на «Дубровке», когда штабом командовал специалист из ФСБ по антитеррору. Почему он не приехал в Беслан? Почему штаб не пригласил его? Это все открытые вопросы, без ответа. Наверное, думали, что все обойдется и все лавры достанутся местным спецслужбам.
– То есть штаб даже к середине третьего дня не был готов к штурму?
– По той информации, что располагаю я, штаб к штурму готов не был.
