Внутренний кризис ФСБ: офицеры против генералов

Посетив штаб-квартиру ФСБ, Медведев похвалил чекистов, пообещал увеличить зарплаты и уровень технического оснащения, то есть, по сути, подтвердил незыблемость позиций ФСБ, обретенных в 2000-е.

Похоже, что самому секретному ведомству страны вполне удалось скрыть от президента, что сегодня спецслужба находится в глубочайшем моральном кризисе, невиданном с начала 90-х, но на этот раз вызванном не внешними, а внутренними причинами.

Напомню, что выдающиеся позиции были гарантированы спецслужбе десять лет назад под тем предлогом, что ФСБ — это единственная структура в стране, которая может стать железной рукой государства в новых экономических условиях. Высокопоставленные сотрудники Лубянки десять лет утверждали, что спецслужба и в самом деле самое надежное и безотказное орудие государства, что в ФСБ собрались люди, объединенные идеей патриотизма, спаянные общим корпоративным духом (чекизм) и лояльностью к режиму. Словом, это единомышленники, которые при случае пойдут на жертвы, так как выбрали путь служения.

При сохранении этих качеств в Кремле были готовы закрывать глаза на коттеджи генералов на Рублевке и коррупционные скандалы. Если лояльность и спаянность сохраняется, небольшие недостатки могут быть забыты и прощены: в конце концов их можно представить как болезнь роста или объяснить трудностями переходного периода.

Под этим предлогом спецслужба аккумулировала ресурсы, поглощала конкурирующие службы и рассылала толпы офицеров под видом прикомандированных сотрудников в госструктуры и корпорации. Правда, одновременно как-то так случилось, что ответственность за противостояние двум главным угрозам политической стабильности в понимании Кремля (терроризм на Северном Кавказе и призрак оранжевой революции) постепенно переложили на другие плечи: внутренние войска и Кадыров оказались главными на Кавказе, а контролем над общественными движениями занялся Департамент по противодействию экстремизму МВД.

Теперь же выясняется, что и предполагаемая спаянность сотрудников ФСБ, тот самый чекистский дух, находится под большим вопросом. Причем причиной стал рост материального благосостояния и то, как им распорядилось руководство спецслужбы.

Прежде всего, речь идет о внедренной системе коэффициентов при расчете окладов офицеров, в частности, о коэффициенте 2,2 — что означает, что руководящий состав получает в 2,2 раза больше, чем сотрудники в том же звании, но не получившие постов начальников. Кроме того, возникла существенная разница между окладами тех, кто служит в центральном аппарате, и оперативниками региональных УФСБ (а в случае Москвы речь идет об офицерах, работающих буквально в соседних зданиях в районе Лубянки). Коэффициенты привели к резкому материальному разрыву между начальством и оперативниками и падению авторитета руководства. Рядовые офицеры перестали верить, что справедливости можно добиться внутри корпорации: уже несколько лет военные суды разбираются с исками сотрудников к руководству, в основном из-за квартир.

Между тем, нарастание внутреннего морального кризиса привело к тому, что в 2009 году под удар попала самая чувствительная сфера деятельности ФСБ — прикомандированные сотрудники (ранее известные как офицеры действующего резерва), глаза и уши спецслужбы в бизнес- и госструктурах. Очевидно, что в данном случае лояльность прикомандированных — это ключевое условие, при котором эта практика вообще имеет смысл.

В июне прошлого года Санкт-Петербургский гарнизонный военный суд был вынужден вынести решение по иску сотрудника ФСБ Дмитрия Кузнецова к руководству местного УФСБ. Кузнецов был прикомандирован в НПО «Аврора» (производство систем управления боевых кораблей и автоматика для нефтегазовой отрасли) на должность заместителя гендиректора в ноябре 2007 года. В мае 2009 года он был отозван УФСБ. Это возмутило Кузнецова: сначала он лег в больницу, а потом подал иск на руководство, утверждая, что убрать его из НПО «Аврора» может только приказ директора ФСБ. Кузнецову отказали, но прецедент был создан.

Через несколько месяцев уже вся практика командирования сотрудников была оспорена в суде, и снова офицером ФСБ.

В 2007 году полковник Т., офицер департамента оперативной информации ФСБ, сумел договориться с мэрией Москвы о получении должности прикрытия в одной из структур столичного правительства. Однако в апреле 2007 года офицер узнал, что на его должность будет назначен другой человек, а он уволен. Полковник обиделся и подал в суд на руководство спецслужбы. В ответ в ФСБ возбудили уголовное дело по статье 159 части 1 («Кража»). Дело в том, что по ведомственным правилам сотрудник обязан сдавать зарплату, которую ему начислили в мэрии, государству. Полковник же считал это несправедливым, поскольку он был внедрен с элементами зашифровки, то есть в мэрии о его статусе почти никто не знал, и он одновременно делал две работы: вербовал агентов и выполнял обязанности московского чиновника.

Полковник пришел в Московский гарнизонный военный суд, требуя оспорить действия директора ФСБ и отменить главный документ, который регулирует правила засылки чекистов — а именно приказ директора ФСБ № 094 от 24 апреля 2001 года «Об организации работы по прикомандированию военнослужащих органов Федеральной службы безопасности». 22 июля ему было отказано. Когда в январе уже этого года полковнику стало очевидно, что и кассация не поможет, он решил, что его следующим шагом будет Европейский суд по правам человека.

То, что одна из самых чувствительных тем для ФСБ будет вынесена на рассмотрение суда, который находится за пределами Российской Федерации, причем инициатором станет не жертва контртеррористической операции в Чечне или ученый, осужденный за шпионаж, а человек изнутри, офицер спецслужбы, можно объяснить только моральным разложением руководства ФСБ, которое не в состоянии решать внутренние конфликты.

Между тем, полковник будет не первым офицером ФСБ, кто дошел до Страсбурга. 14 января этого года случилось знаменательное событие: Европейский суд по правам человека вынес первое решение по иску сотрудника ФСБ к спецслужбе. Бывший офицер контрразведки Иннокентий Осипов требовал пересчитать ему пенсию, и решение было принято в его пользу — теперь Российской Федерации придется выплатить ему 11 тыс 370 евро.