«Закон и его применение в России слабо связаны между собой»

Оригинальный русский текст ответов Михаила Ходорковского французской газете Les Echos

- Президент Саркози примет участие в Санкт-Петербургском экономическом форуме, чтобы укрепить франко-российские экономические отношения. Что Вы хотели бы ему сообщить, прежде чем он встретится с российскими властями и представителями экономической элиты?

Для начала я хотел бы выразить свою признательность президенту Саркози и Бернару Кушнеру за то, что они внимательно следят за моим судебным процессом, как об этом напомнил посол Франции по правам человека Франсуа Зимре, приехавший в апреле на судебное заседание по моему делу. Нынешний год – особенный: это год Франция-Россия, и Франция – почетный гость в Санкт-Петербурге. Это отличная возможность для развития экономических отношений между двумя странами. Вместе с тем, французские предприниматели должны отдавать себе отчет в том, что инвестиции в Россию могут стать обьектом нездорового внимания со стороны коррумпированной бюрократии. Как недавно напомнил сам президент Медведев, коррупция пронизывает все российское общество. Суд в России не является независимым. Бизнес-шантаж с использованием милиции и судебных органов – обычное дело.

- Многие французские компании планируют инвестировать в Россию. Какие советы и рекомендации Вы могли бы им дать? Должны ли они быть особенно осторожны, и, если да, то почему?

В дополнение к вышесказанному могу порекомендовать минимизировать привлекательность своих инвестиций для захватчиков и не рассчитывать на то, что закон сработает и защитит их автоматически. Закон и его применение в России слабо связаны между собой. Обещания даже самых высокопоставленных чиновников не будут исполнены, если исполнять их станет невыгодно. Поэтому – осторожность и еще раз осторожность, упреждающая оценка рисков и управление ими с учётом российских реалий.

- Какие уроки зарубежные инвесторы должны извлечь из истории «Юкоса»?

Главный урок – это, конечно же, отсутствие в России уважения права собственности. Оно не уважалось в 2003 г., когда ЮКОС подвергся нападению, а затем был поделен между дружественными Кремлю силовыми «олигархами». Не уважается оно и сегодня. Уважение права собственности предполагает безусловное соблюдение законов, в первую очередь – самой властью, чего в России очень мало. Кстати, голодовку в прошлом месяце я держал для того, чтобы привлечь внимание Президента Медведева именно к этой проблеме. Разумеется, возможности Медведева бороться за неукоснительное соблюдение законов весьма ограничены – прежде всего, коррумпированной бюрократией, пронизывающей весь государственный организм. Но реакция Президента на мое обращение была оперативной.

- Вы обратились к главе фирмы «Тоталь» с просьбой свидетельствовать на вашем процессе. Почему? Если он согласится, какие вопросы Вы и Ваши адвокаты хотели бы ему задать?

Главы крупных энергетических компаний всей планеты, в том числе и «Тоталь», могли бы с легкостью подтвердить, что покупка ими нефти у концерна ЮКОС производилась в соответствии с правилами, принятыми в этой отрасли. Они могли бы, по меньшей мере, подтвердить, что их предприятия своевременно получили купленные ими по нормальным тарифам объемы нефти. Как Вы знаете, меня обвиняют в краже всей нефти, произведенной ЮКОСом за многие годы. В то время как эта нефть была произведена, зарегистрирована, продана и получена клиентами ЮКОСа! Совершенно очевидно, что обвинения, выдвинутые против меня и моего партнера Платона Лебедева, абсолютно бессмысленны и абсурдны — до такой степени, что сам прокурор не в состоянии четко их выразить. Я хотел бы, чтобы глава «Тоталь» приехал в суд, чтобы выступить с таким заявлением, — как это сделал, например, бывший премьер-министр России Михаил Касьянов, выступивший в апреле. Особо хочу подчеркнуть: ничего личного по отношению к уважаемым людям – главам крупнейших корпораций — и никакой политики в этой моей позиции нет.

- Вы также обратились к Путину с просьбой быть свидетелем на Вашем суде. Почему? Если он явится в суд, какие вопросы Вы и Ваши адвокаты хотели бы ему задать?

Суд отказался вызвать Путина, поэтому мы не узнаем, кто и почему по-прежнему фабрикует заведомо ложные обвинения спустя 7 лет после моего ареста.

- Каковы главные препятствия для улучшения инвестиционной ситуации в России? Игорь Шувалов, вице-премьер России, заявил о своем желании улучшить инвестиционный климат. Какие меры должно было бы принять правительство?

Правительство должно выбрать, что для него важнее – инвестиционная привлекательность или коррупционные интересы бюрократии. Пока практика не внушает оптимизма.

- Изменилась ли российская экономика вследствие кризиса? Считаете ли Вы, что реструктуризация и выплата долга задолжавшими олигархами привела к перераспределению собственности в пользу государственных банков?

Сегодня частная собственность в России не защищена. То есть, фактически ее не существует. Это по сути не собственность, а надел в духе и традициях феодализма. Поэтому сама постановка вопроса бессмысленна. Один пользователь сменился на другого. А, может, даже и не сменился…

- Государство планирует создать в Сколково русскую «Силиконовую долину». Верите ли вы в этот проект? Что должно быть сделано? Когда Вы выйдете на свободу, хотели бы Вы участвовать в этом проекте? «Юкос» считался очень современной нефтяной компанией, мог бы Ваш опыт использоваться для этого проекта?

Сколково – проект очень интересный. В моем представлении это скорее Гарвард, чем «силиконовая долина». Но и в таком качестве он крайне важен для моей страны. В ЮКОСе был аналогичный проект, хотя в гораздо меньших масштабах. Думаю, наши специалисты будут востребованы.

- Когда Вы выйдете на свободу, хотите ли Вы уехать из страны? Когда-то Вы заявили, что хотели бы заниматься работой, связанной с риск-менеджментом и возобновляемыми источниками энергии. Это по-прежнему актуально?

Уезжать из России не хочу. Вопросами альтернативной (точнее – новой) энергетики увлечен по-прежнему.

- Когда Дмитрий Медведев был избран президентом, Вы заявили что смотрите на его способности изменить Россию с «осторожным оптимизмом». Два года спустя констатировали ли Вы какие-либо позитивные сдвиги в России? Удовлетворены ли Вы модернизацией, которую ведет президент?

Несомненно, определенные сдвиги произошли. Власть стала демонстрировать большую открытость и современность. Однако, фактических полномочий Медведева явно недостаточно для проведения давно назревших изменений. Коррумпированная бюрократия пока успешно противостоит его инициативам.

- Одной из главных задач Медведева является борьба с коррупцией. Являются ли принимаемые им в этой связи меры и указы удовлетворительными? Какие советы Вы хотели бы ему дать?

Медведев правильно видит проблему, но власть в России крайне персонифицирована, никакие законы не работают без кадровых решений. А реальные кадровые полномочия Медведева пока вызывают сомнения. Именно здесь начало решения.

- Какое решение Вы ожидаете по делу о Фонде Эрмитаж? Понял ли президент Медведев, что оно имело те же последствия для инвестиционного климата, что и дело «Юкоса»?

Не знаю. Решение должно быть законным и справедливым. В том числе по отношению к тем, кто творил беззаконие, расправу и довёл молодого человека до смерти. В моем случае было показано, что можно посадить в тюрьму человека по фальшивым обвинениям для решения каких-то иных задач. Тогда целью было устранить политического оппонента и присвоить его имущество. НО, после того как закон уже был однажды безнаказанно нарушен, этот процесс будет повторяться вновь и вновь.. И теперь уже человека сажают в тюрьму, а потом фактически доводят до смерти, чтобы он не мешал похищать деньги из бюджета.

- Недавние демонстрации в различных российских городах свидетельствуют о том, что в стране растет недовольство. Считаете ли Вы, что это недовольство — угроза стабильности России или, напротив, шанс для развития нового, подлинного гражданского общества? Намерены ли Вы поддерживать гражданское общество, как делали это и раньше?

Полагаю нормальным и позитивным процессом отстаивание гражданами своих прав в рамках мирных акций. Моя моральная поддержка всегда на стороне тех, кто защищает конституционные права и свободы.

- Вы по-прежнему надеетесь на оправдательный приговор? Если он будет таковым, можно ли будет считать его результатом независимого судебного решения или политическим решением? Предлагались ли Вам недавно какие-либо сделки?

Никаких сделок мне не предлагали. В независимое решение суда я не верю, поскольку в процессе судьей уже совершен ряд действий, явно выходящих за нормы права. Суд отказался истребовать доказательства, скрываемые обвинением и находящиеся в прокуратуре, а после откровенно незаконного продления ареста я вообще объявлял голодовку.

Вообще в деле нет никаких доказательств, подтверждающих наличие самого события преступления. Когда прокуроров попросили их представить – они отказались, а судья только пожал плечами и продолжил этот фарс.

Но мое участие в процессе дает мне трибуну, с которой я демонстрирую обществу, как власть использует судебную и правоохранительную систему для борьбы с оппозицией. Как совершаются преступления против правосудия судом и прокурорами. Как недалеко продвинулась судебная реформа. Кому-то ведь рано или поздно придется все это изменить.

- Кажется, что обращение к президенту с просьбой о помиловании предполагает признание вины. Готовы ли Вы на это? Видите ли Вы другие возможности выйти на свободу?

Я никогда не признаю вины в преступлении, которого я не совершал. В то же время хочу заметить, что российская Конституция не связывает Президента при принятии им решения о помиловании требованием признания осуждённым своей вины.