Они горят
В багровом отблеске пожаров В. Путин великолепен. Погорельцам положено по 50 тысяч рублей компенсации. На возведение нового жилья, возобновление имущества, лечение ожогов. На всё про всё.
Сумма, понятно, издевательская. Её не хватит для реконструкции путевого сарая. Но таков закон. Люди сгоревшей деревни, окружившие Путина, в глухом отчаянии. Они возмущены, они перебивают Путина, они буквально не дают ему слова вымолвить. Обычно телевидение безжалостно вымарывает кадры коллективного непослушания. Но тут всё иначе. И долгие пять минут народу позволяют всласть непобезмолствовать. Ну, погодите, как бы урезонивает толпу терпеливый В. Путин. Ну, позвольте, я вам объясню!
Не дают. Галдят. И даже размахивают руками непосредственно перед лицом лидера. Можно сказать, хоть нызенько, но бунтуют. Это фон. Непослушная толпа и не подозревает, что, согласно продуманному режиссерскому замыслу, она играет непослушную толпу. Сейчас будет фокус. Сейчас вылетит волшебная птичка, и яростные бунтовщики падут ниц пред мудростью и щедростью повелителя.
Ну, вот, поорали, сколько сценарием отведено — теперь пора. Выбрав окошко между воплями, В. Путин вполголоса говорит: вам дадут не по 50 тысяч, нет. Толпа вмиг стихает. Вам дадут по сто тысяч рублей, говорит В.Путин тихо и чуть печально, как бы без расчета на овации. Расчет верен. В толпе слышны вздохи разочарования. В самом деле, сто тысяч – оно, конечно, лучше пятидесяти. На сарай курам хватит. Но мы-то – не куры. Нам на том насесте не усидеть. Перед насестом телевизор не повесишь. Ропот вновь крепчает, будто набирающий силу девятый вал. Сейчас вал закипит пеной, нальется яростью и обрушится, сметая на своем пути всё, непосредственно на загорелую плоть национального лидера.
Но Путин опережает вал. На каждого, уточняет лидер. Да, по сто тысяч рублей. Но не всю семью, нет. А на каждого. На каждого человека, который пострадал от пожаров. Дикий девятый вал посрамлен. Он на глазах рассыпается в мелкую зыбь. Но и это еще не конец дивного сценария. Вместо каждого сгоревшего дома будет выстроен новый. Почем? А нипочем! За счет казны! Девятый вал возрождается, но нет в нем и следов былой ярости. Теперь это вал любви, веры, глубокой благодарности, весь отлитый из светлых слез сбывшейся мечты. И уже на его высшем гребне В. Путин исполняет заключительный аккорд: все дома, мало, что бесплатные, так будут и благоустроенными. Где нет водопровода — будет. Где не было дороги — проложат. И всё это — до наступления зимы.
Ну где вы, бунтари и нигилисты? Где вы, Стеньки Разины, Пугачевы и Лимоновы? Брысь с дороги, щенки! Сопровождаемый возгласами неподдельной радости, В.Путин, стройный, красивый, в итальянской сорочке апаш, без шляпы и темных очков (кино, однако!) садится в быстрый немецкий лимузин, чтобы поспешить на новое совещание в неустанном служении народу. «Каждый потерявший дом в результате лесного пожара в Нижегородской области получит от государства 3 млн руб.», — спустя недолгое время заявил Владимир Путин на совещании в Выксе.
Даже очень опытные политологи часто погружаются в глубокую задумчивость, пытаясь различить, где у В. Путина профессиональное невежество, а где — просто враньё. Вся программа, которую начертал он, по-наполеоновски возвышаясь на фоне дымящихся деревенских головешек, являет собою не просто плод фантазии на благотворительную тему. Эта программа юридически ничтожна, финансово беспочвенна и организационно невыполнима.
Чтобы возвести до зимы тысячи домов, нужны строительные мощности. Они сосредоточены в городах, а горели деревни, по большей части, отдаленные. Значит, строителям надо платить больше обычного. Кто будет платить? Губернаторы – и из казны. Кто отберет и назовет строителей? Губернаторы – и без конкурса. Кто определит, почем завезти в захолустье и по бездорожью бревно и оконную раму? Люди губернатора. Перед кем отчитываются губернаторы? Только перед Путиным. Уследит ли Путин за каждой новой избой? Нет.
Вся эта система, чисто теоретически, смогла бы работать, если бы исполнительская цепь состояла из кристально честных, богобоязненных людей. Но если уж сам Путин врет едва ли ни ежедневно, бесплатно и по телику — представляете, на что способны люди губернатора, если за большие деньги и в тряпочку?
Но и кристально честные споткнулись бы у первой сгоревшей завалинки. На что опереться в расчетах? Не только дальние лесные кордоны, но и центр самой Москвы – загадка для БТИ. Напластования приписок, взятки домоуправов, своеволие нуворишей. В деревнях же – просто тьма. На месте хижин – дворцы, вместо дворцов – хрущобы. Может ли государство за каждую сгоревшую деревенскую халупу выстроить по светлому дому стоимостью, как теперь выясняется, в три миллиона казенных рублей? Пожары, кстати, еще далеки от завершения. Представляете, сколько ещё домов весело запылает у дальних родственников тех, кого губернаторы назовут ответственными за срочное строительство «до холодов»? Представляете, сколько домов, в природе никогда не существовавших, сгорят в эти дни — дотла, но на бумаге?
Юристы столкнутся с невозможностью дефиниции термина «потерпевший от пожара». Полный произвол воцарится в определении, у кого была дача (и возмещать ли её?), а у кого – воистину жилой дом. Призывом В. Путина «поменьше бюрократизма» сполна воспользуется, как обычно, конторское жулье. В иных деревнях на один адрес прописано по сорок таджиков – им тоже по сто тысяч? А если каждому из них отступными по половине – согласятся ли они умотать отсюда по-тихому? А если не согласятся, то трудно ли их из одной бумажки выписать, а в другую – вписать?
Когда многие губернии уже горели, в государственных СМИ во всю катили футбол. Власти не чесались. СМИ как обратная связь в России просто не существуют. Только появление на экране гуманного лидера открыло путь плачущим старушкам, обгорелым козам и публицистам, шлющим проклятия стихийному огню. Его уже сравнивают с нашествием хазар и фашистской оккупацией. Ящики отрабатывают очередное задание: убедить россиян, что все несчастья — от властей небесных, но ждать спасения можно лишь от властей земных. Пока получается прогар.
Наш климат давно уже является жертвой преднамеренной клеветы. Большая часть нашей страны живет вне тайфунов, серьезных землетрясений и наводнений. Наша адская жара есть тютчевская прохлада, если судить по техасским стандартам. В этом году, совершенно беспримерном за все время метеорологических наблюдений, в России погибло около 30 человек. В Нижегородской области, более всех пострадавшей, потеряно менее десяти душ и более ста строений. В феврале 2009 года в Австралии (сейчас там зима) – за один только день, названный «черной субботой», произошло 400 возгораний, погибли 173 человека и сгорели 3500 домов. Ежегодно и жестоко страдают от ежегодного стихийного огня Греция, Испания, Франция. Калифорния, крупнейший из американских штатов, в этом смысле просто легендарен.
Невозможно представить, что произошло бы в этих странах, если бы там руководствовались отечественными принципами суверенной демократии. Скорее всего, от них остались бы только тлеющие угли.
Эти пожары не должны пройти бесследно и для нас. Они отчетливо высветлили убогость, в которой пребывает наше быстро ветшающее государственное устройство. Оно горит быстрее, чем леса. Система местного самоуправления, корчась в судорогах, сидит задницей на костре всеобщего раздражения. Муниципалитеты устали стонать. Они обладают жалкими правами, но денег на их осуществление – еще жальче. Путин двенадцать лет правит страной, из них восемь – формальным гарантом Конституции. Но ему и в голову не приходит соблюдать принцип самостоятельности местной власти. Он этих жалких муниципалов всегда давил мановением ногтя. А под пожар – тем более. Чуть где что загорится, столкнется или прольется – во всем у него виноваты местные власти.
Очень своеобычно страхование в России. Его боятся, как огня. Все, кто может, обходят его стороною. Чудовищные ставки, крутая необязательность, сращение с властными структурами – все это делает страховые учреждения пугалом для потребителей и синекурой для избранных. В отрасли нет конкуренции. Мы держимся подальше от ВТО во многом оттого, что не хотим пускать к себе иных страховщиков – более умелых, менее алчных.
В австралиях при пожарах обходятся без милости национальных лидеров, полагаясь на страховые компании. В России предпочитают отеческую заботу, осуществляемую через губернаторов и прокуроров. В Калифорнии погорелец брошен на произвол судьбы. Ему платят, что по договору, а дальше — хоть трава не расти. У нас губернатор и деньги за тебя получит, и дом тебе, какой положено, определит, и даже телевидение привезет, чтобы слеза благодарности на щеке простого человека не сверкнула втуне.
Когда в Перми сгорела «Хромая лошадь», два наших начальника наперебой состязались в проклятиях озверелым хищникам-владельцам. В. Путин даже разразился броской фразой в том смысле, что уральские бизнесмены нарушили все, что только можно было нарушить. Обычный перевод стрелок, что и показали дальнейшие события. Затянувшееся следствие по знаменитому пожару все тлеет в московских тюрьмах, а суда нет и нет, хотя все обстоятельства открыты и известны. Но обвинение уперлось в то же, что и сейчас обратит в ничто очередные путинские обещания. Это бардак с собственностью, конфликтное законодательство, бесправие низших перед высшими, всепроникающая коррупция, а главное – очевидная импотенция верховной власти, заблудившейся в собственных коридорах.
Тем, кто допущен в эти коридоры, еще удается подслушать под дверьми какие-то тревожные всхлипы. Однако на люди выносится уверенность в окончательном торжестве их очередного заседания. Но все равно – они горят. Правдой пышет даже самая зализанная телевизионная картинка.
Эта правда проста: горе той стране, где совещания о ведрах и шлангах проходят при свете пожарищ.
