Тактика проб и ошибок. Реформирование призывной системы столкнулось с реальностью
Начальник Главного организационно-мобилизационного управления (ГОМУ) Генштаба Василий Смирнов отметил начало весеннего призыва неожиданным объявлением о значительном снижении плана — до 203 720 человек, «плюс-минус 3—5 процентов».
В 2008-м срок срочной службы сократили с двух до одного года, и, по словам генерала Смирнова, призыв надо было соответственно удвоить. В 2009-м было призвано примерно 600 тыс., но в 2010-м уже только 550 тыс. Теперь очевидно, что затея с удвоением призыва закончилась плохо. В ближайшие годы, по словам Смирнова, планируют призывать ежегодно (то есть за весенний и осенний призывы суммарно) примерно 400 тыс., «плюс-минус 3—5 процентов» — с целью повысить «качество» контингента. В связи со значительным снижением плана пока откладываются ранее предложенные ГОМУ меры вроде практически круглогодичного призыва и увеличения призывного возраста до 30 лет.
Дмитрий Медведев разрешил увеличить число офицеров до 220 тыс., а контрактников — до 425 тыс. Сейчас, по словам Смирнова, контрактников 170 тыс. Совсем недавно начальник Генштаба Николай Макаров заявлял, что контрактников 180 тыс., впрочем, все эти цифры в любом случае условны. В России реальное число военнослужащих засекречено, да начальники обычно и сами его не знают точно. Теперь при условной численности сил Минобороны 1 миллион военнослужащих, при условно 220 тыс. офицеров и 425 тыс. контрактников, остается место примерно для 355 тыс. призывников. Поскольку ГОМУ призывает также несколько десятков тысяч для войск МЧС и МВД, то как раз и выходит годовая квота 400 тыс., «плюс-минус 3—5 процентов».
Многочисленные призывы 2009 и 2010 годов привели вооруженные силы к настоящей катастрофе, к нарастающей криминализации и к утрате боеспособности. Главный военный прокурор Сергей Фридинский признал на днях, что «полтора года в войсках последовательно увеличивается количество насильственных преступлений, в 2010 году их количество возросло более чем на 16 процентов, пострадали тысячи военнослужащих». Нарастает дедовщина, от которой надеялись избавиться, сократив срок службы. «Национальные» банды, по мнению Фридинского, насаждают преступные порядки в воинских частях. И все это в первую очередь из-за увеличения призыва. С Фридинским согласен министр обороны Анатолий Сердюков: уровень дедовщины в армии не снижается из-за «увеличения числа призывников за последние два года».
Новый облик вооруженных сил в результате радикальных реформ последних лет получается чудовищным. Вполне понятно массовое стремление сотен тысяч молодых людей уклониться от службы, хотя Смирнов продолжает сетовать на недостаток патриотического воспитания. От подписанного Владимиром Путиным в 2006 году Закона «Об отмене ряда отсрочек и о сокращении срока военной службы с 1 января 2008 г.» теперь принято отмежевываться. Генерал Макаров теперь утверждает, что на один год службы перешли «не по инициативе Минобороны», что за один год крайне тяжело, а порой невозможно как следует овладеть специальностью, что это все прекрасно понимают, что новая структура вооруженных сил, оказывается, создавалась в принципе под контрактников. Впрочем, по словам того же Макарова, Генштаб «иногда вынужден» реорганизовывать войска методом «проб и ошибок».
Честность — в принципе вещь хорошая. Ведь могли бы продолжать ради выполнения плана призыва загонять в казармы всех без разбора, включая наркоманов и уголовников. Но ошибка признана, солдат, оказывается, нужно меньше, но лучше, и чтобы служили они подольше — то есть снова предполагается переход на контрактную в основе армию. В следующем году контрактникам вроде должны повысить зарплату до 25 тыс. руб. Макаров утверждает, что 425 тыс. контрактников — только первый этап, что их будет больше, и ссылается на опыт Польши и Чехии, где контрактникам платят, по его словам, 1100 долл. в месяц плюс 400 долл. на съем жилья. В Польше и в Чехии много больше желающих служить по контракту, чем вакансий, и Макаров надеется, что в России будет то же самое, что «только тот, кто пройдет сито отбора, получит право подписать контракт».
Большие фантазеры руководят сегодня Генштабом. В условиях так называемой демографической ямы, когда число молодых людей в стране стремительно сокращается, причем особенно заметно в населенных русскими областях страны, набрать и удержать на службе сотни тысяч исправных контрактников не легче, а труднее, чем призывников. Чтобы убедить нормального молодого человека отдать армии или флоту 3—6 лучших лет жизни с риском погибнуть или остаться изувеченным, мало посулить ему 25 тыс. Нужен социальный пакет, нужна ясная жизненная перспектива: существенные пакеты льгот и выплат как при продлении контракта, так и при его завершении и увольнении. Ничего этого нет, вообще непонятно, откуда возьмутся эти 425 тыс. контрактников. Даже если сбудутся мечты Макарова и сотни тысяч добровольцев станут осаждать воинские части, не существует совершенно необходимой для массовой добровольно-наемной армии профессиональной службы рекрутирования, которая должна не только выискивать, но предварительно отбирать подходящих кандидатов, отсеивая заведомо негодных.
В 2003-м была запущена федеральная целевая программа комплектования армии преимущественно военнослужащими-контрактниками, на которую без толку истратили миллиарды. Теперь Макаров признает, что в частях уговорами и угрозами заставляли подписывать контракт солдат, отслуживших полгода по призыву. Эти «контрактники» массово увольнялись, как только заканчивался их срок призывной службы, а те, что оставались служить, были часто негодны, и от них теперь избавляются.
