Как, зачем и почему: причины и уроки праймериз «Единой России» – 2016
Наивно ожидать, что можно иметь демократию внутри партий при проблемах с демократией на основных выборах. Но с чего-то надо начинать. То, что власть начинает осознавать, что настолько перегнула палку с различными ограничениями, что у нее самой возникли проблемы с кадровым отбором, уже неплохо
При всей скандальности, которая оказалась существенно выше прогнозируемой и ожидавшейся организаторами, праймериз «Единой России» стали центральным событием первого этапа избирательной кампании перед выборами в Думу в сентябре этого года. Это само по себе много говорит о политической ситуации в стране и состоянии ее партийной системы. По логике вещей, партии и кандидаты, особенно после переноса выборов на сентябрь, должны быть максимально заинтересованы в том, чтобы как можно раньше начать избирательную кампанию. Агитировать избирателей, закрепиться в их сознании важно успеть до того, как они разъедутся в летние отпуска. И праймериз с их широкой рекламой тут прекрасный информационный повод.
Попытка представить эти праймериз почти реальными, только «потешными» выборами, с дебатами, агитацией, участками в тех же школах, что и на реальных выборах, казалось бы, дает и другим партиям хороший шанс. Чего стоило назначить собственные праймериз на тот же день, что и «Единая Россия», запросить помещения в тех же школах, – и пусть попробуют отказать. Допустим, назначила на тот же день КПРФ или «Справедливая Россия», и СМИ, хочешь не хочешь, пришлось бы говорить, что «сегодня проходят праймериз «Единой России» и КПРФ». Приходит избиратель в школу, и ему говорят: «Вам на какие? Те налево, те направо».
Но ничего этого не происходит, партия власти превращается в информационного монополиста не просто потому, что обладает колоссальным административным ресурсом, но и потому, что другие партии сами делают все для того, чтобы это произошло. Они добровольно позволяют партии власти монопольно изображать политическую открытость, пускай показную, с жесткими ограничениями и манипуляциями. При этом партия власти получает полное моральное право говорить «вот мы советуемся с избирателями», а все иные партии кандидатов выбирают кулуарно за закрытыми дверями.
Таким образом, системная оппозиция уже на предварительном этапе показывает, что изначально не борется всерьез за победу, а лишь участвует в расчете на заведомо меньшую долю мест в Думе. Если будет когда-то в России другой уровень межпартийной конкуренции, будут и другие праймериз или, может, не будет никаких. Сейчас же мы имеем такие же по сути праймериз, как и основные выборы, когда в большинстве случаев заранее известно, кто пройдет, а кто нет.
Праймериз здесь и там
Собственно, главная причина и цель прошедших праймериз уже названа – способ раньше начать избирательную кампанию. Этим они отличаются от американских, которые возникли по чисто прагматической причине отбора кандидатов. Мажоритарная система вынуждала партии отбирать единого кандидата до основного голосования, чтобы кандидаты от одной партии не отбирали друг у друга голоса, так как их электорат обычно близок.
В другие страны мода на праймериз пришла уже в конце ХХ века, даже не 1980-е, а в 1990-е и 2000-е. При этом далеко не все страны, применяющие схемы внутрипартийных выборов, имеют мажоритарную систему. Много где праймериз стали частью технологической моды и представлений о примерах «хорошей практики». Но даже там, где не было мажоритарной системы, праймериз оказались полезными по ряду причин. Одна из основных – стремление демократизировать партии и снизить влияние партийной бюрократии, особенно когда повсеместно растет государственное финансирование партий, а вместе с ним и риски сращивания партийной и государственной бюрократии. Кроме внутрипартийных голосований в демократических странах используют и другие схемы, чтобы снизить влияние партийных бюрократов и повысить влияние избирателей: меняют избирательные системы, вводят открытые списки, снижают заградительные барьеры и так далее. Но это там.
Что же здесь? В России массовое применение праймериз началось с выборов Госдумы 2007 года, когда по иронии судьбы смешанную избирательную систему заменили на полностью пропорциональную (до этого праймериз пытались организовать очень редко, самая удачная попытка – праймериз «демократической оппозиции» на выборах губернатора Санкт-Петербурга в мае 2000 года между кандидатами Игорем Артемьевым и Юлием Рыбаковым).
Первые реально массовые праймериз кандидатов в депутаты провела партия «Единая Россия» в 2007 году. Тогда это была довольно странная процедура «голосования собраниями»: кандидат должен был выигрывать площадки, если на них получал не менее половины голосов – считалось число площадок, где он победил, фактически «коллективные голоса». Голосовали по списку кандидатов, предложенному партийным руководством. На самих собраниях голосование при этом могло проводиться в том числе открыто поднятием рук. Очевидно, что такая управляемая и предсказуемая схема не могла решать никакой иной задачи, кроме пиарпропагандистской. Но даже в таких условиях в партии власти умудрялись выдвигать кандидатов, не совпадая с итогами этих праймериз (потому что по российской традиции по ходу дела «концепция менялась»).
В последующие годы «Единая Россия» регулярно проводила праймериз на региональных и местных выборах. Голосование собраниями заменили на индивидуальное голосование членов организаций или выборщиков. Эта процедура неоднократно сопровождалась скандалами и даже отменой ее результатов. В ноябре 2009 года на XI съезде «Единой России» была принята норма об обязательном проведении процедуры предварительных выборов накануне избирательных кампаний. В 2011 году на выборах в Госдуму выборщики должны были состоять наполовину из представителей «Единой России» и наполовину из представителей организаций – сторонников созданного под те выборы Общероссийского народного фронта (ОНФ). В итоге реально выдвинутый на съезде список на выборы 2011 года совпал с результатами праймериз лишь в восьми региональных группах федерального списка из восьмидесяти.
Начиная с 2012 года «Единая Россия» стала диверсифицировать технологии праймериз по регионам. В каждом регионе политсовет может выбрать для предварительного голосования одну из четырех моделей, отличающихся степенью открытости. В моделях №1 и №2 могут принимать участие все граждане, обладающие правом голосовать на данных выборах (разница лишь в том, что в модели №1 можно сразу идти на участок, а в модели №2 нужно заранее зарегистрироваться как выборщик). В модели №3 на специальных собраниях голосуют только члены партии и члены иных организаций (имеется в виду ОНФ), заключивших с партией соглашения. Наконец, в модели №4 голосует только очень небольшое число лиц, утвержденных региональным политсоветом в качестве выборщиков (обычно это сам политсовет и есть).
Как правило, более открытые и рискованные (когда много голосующих, больше риск, что что-то пойдет не так) модели выбирались для выборов депутатов, а более жесткие и управляемые для более важных выборов – губернаторских. Именно модель №1, максимально похожую на реальные выборы, отобрали для выборов Госдумы-2016. Что интересно, на одновременных региональных выборах далеко не везде модель праймериз такая же.
Наиболее массовыми становятся кампании праймериз начиная с 2013 года. Очевидно, это было связано с переносом региональных выборов с октября на второе воскресенье сентября и потребностью найти способ раньше начать фактическую кампанию.
Одновременно начиная с 2012 года праймериз, которые фактически организуют власти, все чаще становятся уже не мероприятиями конкретной партии, а проходят под разными временными брендами: «Народные выборы», «Гражданский референдум», «Народная экспертиза». Такие бренды создавались под выборы разными инициативами и движениями (часто не имеющими формального юридического статуса), а по сути – просто властями. Но в целом это позволяло кандидатам от власти дистанцироваться от организаций, вызывающих у части избирателей негативную ассоциацию, в первую очередь от партии «Единая Россия». Наглядный пример – «Моя Москва» в 2014 году на выборах Мосгордумы.
Иногда эта предварительная агитация была даже более яркой, интересной и конкурентной, чем агитация на основных выборах. Зарегулированность избирательного процесса в период формально начавшейся избирательной кампании (ограничения, связанные с оплатой агитации из избирательных фондов, авторским правом и так далее) вынуждает и сами органы власти, и политические партии тестировать, подбирать и раскручивать кандидатов в более свободных условиях праймериз. Получается помимо пиара еще и своеобразная деловая игра.
Формально праймериз на выборах в России проводятся вне официальных рамок избирательной кампании. Их нет ни в одном законе, поэтому при организации нет и специальных ограничений, в том числе нет контроля за объемами агитации, условиями ее выпуска и размещения. Нет избирательных счетов кандидатов и финансовой отчетности. Праймериз в России – это добровольное дело партий, и учитывать их результаты или нет – тоже добровольный выбор партий. Поэтому всегда есть риск, что итоги этих голосований и формального выдвижения могут не совпасть. Подобное несовпадение уже неоднократно происходило у «Единой России».
Что, кроме пиара?
Кроме информационного повода, праймериз как «деловая игра» позволяют подобрать и раскрутить более избираемых кандидатов. При всей предсказуемости итогов и непрозрачности процедур, когда организаторы праймериз фактически контролируют сами себя, эта площадка неплохо работает.
Еще одной целью может быть мобилизация и поиск новых сторонников (активистов). Как правило, партийный актив очень нестабилен по объективным причинам (люди меняют работу, место жительства, семейное положение, могут просто утратить интерес к политике или разочароваться в конкретной партии), поэтому он требует постоянного обновления. Хотя эта цель более важна для оппозиции, чем для власти, которая намного менее зависима от актива.
Наконец, для власти праймериз играют роль индикатора возможностей локального админресурса – сколько голосов он в состоянии честным и нечестным путем (не считая чистых приписок для отчетности) обеспечить. В каком-то смысле он показывает минимальный базис власти на предстоящих основных выборах. Обычно эта сумма административно зависимых избирателей и конформистов по регионам колеблется от 5% до 15%. Объявленная общероссийская явка праймериз 22 мая 2016 года – около 10,4 млн человек.
Однако, кроме плюсов, проведение праймериз по-российски также связано с рядом существенных проблем.
Во-первых, это увеличивает продолжительность избирательной кампании и ее общую стоимость (это касается и найма специалистов, аренды помещений, агитации и так далее). Удорожание кампаний в условиях социально-экономического кризиса создает перед потенциальными участниками дополнительные ограничители.
Во-вторых, возникает проблема повторной мобилизации избирателей. Получается, что, помимо агитации на участие в праймериз, приходится агитировать избирателей за повторное посещение избирательного участка в условиях, когда у части из них возникло ощущение, что они уже свой выбор сделали и проголосовали.
Третья проблема связана с особенностями отечественной политической культуры, когда отсутствуют механизмы и традиции принятия компромиссных решений, высоки риски, что проигравший может все равно пойти на выборы, но уже от другой партии. В условиях устойчивой демократической системы, где существуют долгосрочные интересы, проигравший обычно остается в партии, потому что он понимает, что эти выборы не последние, важна политическая репутация, раскрутка на будущее и так далее. Но в России доминируют сиюминутные политические интересы, а авторитет самих партий крайне низок. Учитывая объективные недостатки праймериз, административные перегибы и иные нарушения, проигравший часто имеет моральную возможность заявить, что они были нечестными. Получается, что создается площадка, где политик раскручивается, но его в итоге не выдвигают, и в результате он уходит в оппозицию.
Четвертая проблема связана с репрезентативностью результатов. Она существует независимо от честности и прозрачности самих процедур праймериз. Дело в том, что люди, голосующие на праймериз, обычно намного более идеологически мотивированны, чем массовый избиратель. Идеологизированные активисты могут выбирать более радикальных кандидатов, которые потом окажутся менее привлекательными для большинства.
Если с пользой российских праймериз для партий все более или менее понятно, возникает вопрос, а есть ли от них польза обществу? При постоянном ужесточении избирательного законодательства, информационном неравенстве в СМИ, массовых запретах на участие в выборах и злоупотреблении админресурсом наивно ждать, что можно иметь демократию внутри партий при проблемах с демократией на основных выборах. Однако с чего-то надо начинать. То, что власть, помимо решения иных задач, начинает осознавать, что настолько перегнула палку с различными ограничениями, что у нее самой возникли проблемы с кадровым отбором, уже неплохо. Поэтому дополнительные публичные площадки – это скорее плюс, невзирая на все махинации.
