Феодализация России

Пока центральное Правительство во главе с президентом Владимиром Путиным фактически устранилось от активного менеджмента на период пандемии, ситуацию берут в свои руки губернаторы и мэры. Вернее, пытаются брать. Получается очень по-разному.

Напомним, в обращении к нации 2 апреля господин Путин отказался нести ответственность за пандемический кризис и переложил весь груз принятия тяжелых решений на губернаторов и Правительство.

Кабинет Михаила Мишустина вводит точечные меры, но убедительными и действенными их назвать нельзя: Фонд национального благосостояния остается в неприкосновенности, помощь бизнесу исчерпывается налоговыми отсрочками, а о каких-то мерах прямой поддержки речь не идет в принципе.

При этом на большей части территории страны объявлен принудительный карантин, степень жесткости которого определяют губернаторы. Главы регионов действуют на свое усмотрение, хотя делегированные им полномочия во многом эфемерны: например, губернатор не может (даже если захочет) ввести в регион армию и полностью закрыть города.

Это же касается экономики — ИП, малый и средний бизнес отправились в глубокое пике, из которого выберутся очень немногие, однако у регионов нет ни денег, ни полномочий, чтобы оказать людям реальную помощь. Освобождение от основных налогов, адресные денежные выплаты оставшимся без работы гражданам — все это очень затратно, такие решения при всем желании невозможно воплотить силами отдельных субъектов.

Губернаторов сделали крайними. Во всех смыслах. С одной стороны они должны обеспечивать контроль за распространением вируса, ведь цифры зараженных/умерших по каждому региону составляют общероссийскую статистику, которая во многом определяет текущий курс страны, а с другой — не дать экономике окончательно схлопнуться, ведь Центр денег не обещает, а значит, справляться с будущим дефицитом, безработицей и долгами по зарплатам губернаторы будут своими силами.

В иных субъектах действуют жестче и неадекватней. Так в Красноярске полиция зачем-то начала проверять всех водителей, следующих с одного берега Енисея на другой, чем создала гигантские пробки и парализовала движение, а попутно у въезда в город были вкопаны шиты с надписью «город закрыт на карантин». Это глупо и противозаконно, но некоторые главы идут еще дальше. В Краснодарском крае устроили настоящую вакханалию с выдачей обязательных бланков на работу в период карантина, в Приморье запустили бредовую систему СМС-пропусков, в Забайкалье порывались ввести сухой закон, а в Улан-Удэ рабочих авиазавода выстроили в огромную очередь для «проверки состояния здоровья».

Круче всех как всегда оказалась Чечня. Рамзан Кадыров закрыл границы республики, ввел комендантский час и де-факто вышел из под российской юрисдикции. Кавказского диктатора попытались одернуть из Москвы, но пока безуспешно — указы Мишустина в Чечне силы не имеют.

Проблема в том, что корпус российских губернаторов годами формировался по принципу лояльности и безынициативности, в условиях последовательной отрицательной селекции. А еще у регионов нет денег и полномочий. А еще их бросили в горнила кризиса, не пообещав ничего взамен. В результате мы имеем не плавную федерализацию с ростом самосознания региональных элит, но шоковую феодализацию, где губернаторы выступают в роли очень плохих и несмешных царьков с набором бредовых идей в голове.

В среднесрочной перспективе ситуация может развиваться по двум базовым сценариям:

— Постепенное затухание эпидемии и возвращение статус-кво. Центр вновь заявляет себя в качестве верховного надзирателя, Путин выходит из тени и раздает населению деньги. Население вздыхает с облегчением, потому что лучше строгий царь, чем власть глупых и жадных бояр.

— Затяжное развитие экономического кризиса на фоне вялотекущей эпидемии. Москва все больше окукливается, погруженная в свои проблемы. Центральная власть ослабевает, региональная — укрепляется. Субъекты начинают бороться за статус, деньги и влияние. Образовывается несколько макро-регионов по экономическому и географическому признаку. Унитарная имперская модель демонтируется. Начинается большая Смута.