Переименование ничего не даст

У нас, оказывается, произошло значительное научное событие. Институт Дальнего Востока РАН сменил свое название. Теперь это — Институт Китая и современной Азии РАН (ИКСА РАН). Директор института Кирилл Бабаев вынашивает большие планы и собирается сделать его флагманским, основным государственным научно-аналитическим центром по исследованию современной Восточной и Юго-Восточной Азии. В первую очередь, конечно, Китая.

Однако, есть серьезные сомнения в том, что у Бабаева получится то, что он запланировал. Безусловно, нам нужен сильный научный центр по этому важнейшему для нас региону. Только вот в институте остался костяк прежних кадров, с которыми он впал и пребывал в состоянии затяжного кризиса, разбавленный совсем молодым пополнением, недавними аспирантами. Отсюда следует предположение, что от переименования института мало что изменится.

Можно посмотреть, какой аналитический продукт делают сотрудники института. На официальном сайте есть раздел «Аналитические материалы», в которых выложены аналитические записки. Их довольно много. Но чтобы посмотреть, возьму две записки в качестве примера. С текстом обоих записок можно ознакомиться на сайте института.

Первая: «Состояние зерновой отрасли КНР», составленная главным научным сотрудником Центра социально-экономических исследований Китая ИКСА РАН, д.э.н. Л.Д. Бони. Специалист по сельскому хозяйству Китая, работает в ИДВ РАН почти с основания. В основном содержание записки посвящено дефициту пашни и импорту зерновых в Китае.

Скажу сразу: рассматривать зерновое хозяйство без сравнения с потреблением зерна в Китае — дело бессмысленное. Главный вопрос такого исследования: хватает ли Китаю зерна или нет? Он очень важен для нашей сельскохозяйственной политики; от него зависит решение — распахивать ли нам пашню под зерновой экспорт в Китай или нет. Из записки однозначного вывода сделать нельзя. С одной стороны, 95% самообеспечения зерном, а с другой дефицит пашен и импорт 160 млн тонн сои и кукурузы. Потом надо разделять зерно продовольственное и фуражное, то есть на корм скоту.

Но главное не в этом. Исследователь упоминает «строительство полей высоких стандартов». Они должны к 2030 году занять 80 млн гектаров из 120 млн гектаров всей китайской пашни. Упоминает, но не разъясняет, что это такое. Но ведь это очень важный вопрос, ему стоило уделить внимание. Что это за поля, чем они отличаются от обычных, чем оборудованы и почему именно строятся? Какова их урожайность в сравнении с обычной пашней? Каков расход удобрений и воды? Каковы потребные затраты на строительство? Есть ли такие поля сейчас и какой урожай они дают? Способен ли Китай реализовать эту программу и нет ли там каких нюансов?

Слишком много возникает вопросов после прочтения, чтобы признать такую аналитику доброкачественной. Аналитика должна растолковывать все до полной ясности. Тут этого и близко нет. Соответственно, ни государство, ни агрохолдинги не могут принять обоснованного решения, что им делать в перспективе с зерновым экспортом в Китай, развивать его ли нет.

Вторая: «О положении в КНДР на фоне юбилея Ким Ир Сена», составленная коллективом сотрудников Центра корейских исследований ИКСА РАН: к.п.н. А.З. Жебин, к.ф.н. Ким Ён Ун, к.и.н. К.В. Асмолов и А.Г. Зуева. Основной содержание записки: устойчивость северокорейской модели социализма в условиях блокады, поддержка России, миролюбивая политика КНДР в отношении Южной Кореи (сама Южная Корея придерживается враждебного курса в отношении КНДР), ввод новостроек в Пхеньяне, коронавирусный карантин, возобновление железнодорожного сообщения с КНР и низкий коэффициент рождаемости. Исследователи рекомендуют оказать КНДР гуманитарную помощь и возобновить торговлю.

Поскольку авторов записки я знаю лично, у меня их творчество вызывает чувство растерянного недоумения. Как вообще такое можно было написать в качестве аналитического материала? В записке ведь почти ничего нет по существу поднятого вопроса. Заявление об успехах выполнения задач, поставленных VIII съездом ТПК, и устойчивости северокорейского социализма никак не обосновано. Задачи съезда ТПК можно было перечислить и привести факты, свидетельствующие об их выполнении.

Раз уж исследователи затронули юбилей Ким Ир Сена, который праздновался в апреле 2022 года, то они могли бы применить прием из арсенала советологии: составить список, кто присутствовал и в каком порядке сидел. В сравнении с предыдущими собраниями это даст движение северокорейской политической элиты. Надо было также изучить, кто выступал и на какую тему. В торжественных речах, конечно, в основном, славословия. Однако, на столь важном собрании будут говорить, конечно, о самом важном, так что содержание речей на 110-летии Ким Ир Сена отражает наиболее значимую часть северокорейской политической повестки. Но об этом в записке ни слова.

Неожиданная низкопробность. Это, по моему убеждению, никак нельзя назвать аналитикой, и для российской политики это сочинение бесполезно. Наконец, если это малосодержательное сочинение разделить на четверых соавторов, то получается очень маленькая жменька «мудрости» на каждого.

Почему мы этому посвящаем внимание? Во-первых, потому, что вот такое предлагается для государства и формирования политики в важнейшем регионе. На мой взгляд, подобная «аналитика» ничего, кроме провала, обеспечить не может. Во-вторых, в лучшем случае чтение вот такого будет бесполезно потраченным временем, а в худшем — неправильное, неудачное решение. В-третьих, институт финансируется государством, в том числе из моих денег. Да, моих денег там — копейки. Но лично я категорически против того, чтобы мои сданные на государственное дело копейки расходовались вот на такое. Государству нужен хороший продукт.

Именно поэтому я и говорил в предыдущей статье, что реформа ИДВ РАН будет почти равнозначна расформированию. Простое переименование ничего не даст.