Жизнь неожиданнее и многообразнее, чем мы привыкли считать
Сейчас, когда так часто слышишь, что у нас, оппозиции, нет шансов на победу, я вспоминаю 1984 год и мой первый матч на звание чемпиона мира с Карповым, когда я проигрывал 5:0, а играли мы до 6 побед.
Думаю, каждый из вас в состоянии просчитать математическую вероятность победы Карпова. Но матч не закончился победой Карпова. И когда счет стал 5:3, уже было очевидно, что я на подъеме, а Карпова начало просто лихорадить за доской; матч был прерван. Невероятный сценарий. Понятно, что предугадать его было нельзя. Жизнь в очередной раз оказалась неожиданнее и многообразнее, чем мы привыкли считать.
Я рассказал эту историю, потому что, мне кажется, происходящее сейчас в России в какой-то мере напоминает — конечно, в невероятно увеличенном масштабе — то, что происходило на этом вот матче 1984 года. Мы, оппозиция, понимаем, что ситуация безнадежна. Ну объективно: сколько нас и сколько их. Однако, несмотря на их силу, несмотря на то, что они могут поднять против нас в два и в три раза превосходящие нас демонстрации, привезенных со всей страны омоновцев, понятно, что их лихорадит. Понятно, что они чего-то боятся. Понятно, что они чувствуют всю зыбкость своего положения, а мы так же понимаем, что, кроме нас, ситуацию никто не исправит. У нас безусловно есть шанс, и шанс реальный, но я бы остерегся говорить о том, что мы будем реализовывать нашу программу в соответствии с календарем, который нам навязывают.
Есть парламентские выборы 2 декабря и президентские — 9 марта, но когда мы имеем дело с режимом, откровенно игнорирующим все правила и законы, ведущим себя по-шулерски и отказывающимся соответствовать даже понятиям, надо понимать, что даты, которые когда-нибудь станут историческими в нашей стране, не будут совпадать с календарными датами выборов, которые назначает этот режим просто для приведения к власти преемника или какой-то там очередной группы чиновников.
Поэтому сейчас нам важно сохранить все базовые принципы, на которых мы выстроили свою коалицию, и двигаться вперед. Мы должны объединить разные политические силы и продемонстрировать, чем мы отличаемся от власть имущих, от правящей элиты, которая грабит страну и совершенно не заботится о ее будущем.
Первое, что нас объединяет, — это требование широчайшей политической реформы. Попытаюсь объяснить, почему это необходимо. Политическая конструкция, которая сформировалась в России в 1993 году, после принятия Конституции себя исчерпала. На самом деле за этот достаточно большой период в 14 лет режим себя изжил. Агония может продолжаться и дальше, но у режима нет другой мотивации, кроме стремления к политическому воспроизводству.
Политические партии в России так и не появились. Политические партии в полном смысле этого слова, партии, представляющие население, общественные, социальные, политические группы, совпадающие с ними по интересам, — всего этого так и не появилось. Мы видим политику, которая практически скукожилась до территории Садового кольца. Мы видим партии, которые реально работают только на Кремль, — они не могут отказаться от режима постоянного переговорного процесса с Администрацией президента. Потому что выпасть из этого процесса означает потерять регистрацию, означает просто оказаться в стороне. Конечно, это случилось не одномоментно, это происходило постепенно, шаг за шагом. Началось в 1996 году, когда, совершенно очевидно, Геннадий Зюганов испугался по-настоящему бороться за власть. И, по существу, отдал выигранные выборы. Продолжилось в 2000 году, когда страна проглотила решение Ельцина назначить своего преемника. Затем на выборах 2003 года, когда всем стало ясно: власть отказывается от соблюдения минимальных правил приличия. В 2004 году, когда все ведущие партии отказались выставлять своих кандидатов. Переназначение Путина происходило на фоне чудовищных злоупотреблений. Ситуация менялась в каждом регионе постепенно.
В той же Москве в 2005 году, когда все видели, как после закрытия участков в ряде округов вбрасывались тысячи бюллетеней в пользу депутатов «Единой России», пролужковских, которые явно проиграли выборы. Это происходит по сей день. Теперь этот процесс подходит к логическому завершению. Партии вообще не могут участвовать в выборах, если это не нравится Кремлю. Кремль полностью контролирует процесс. И возрождение политической жизни в России, а первым делом это появление оппозиции, —дело «Другой России». Эту задачу мы как раз и решаем.
В России появилась оппозиция, и Кремль вынужден это признавать. Нам необходимо закрепить это. Мы пытаемся создать принципиально новую реальность. Я выступаю за отмену пропорциональной системы, за одномандатные выборы по всей стране. Я знаю, что многие представители политических организаций недовольны, они говорят, что это убьет партии. На мой взгляд, те партии, которые есть, вообще не нужны. Настоящие партии появятся лишь тогда, когда люди будут объединяться по интересам.
Еще одна претензия: к власти придут люди, у которых есть деньги, и они опять начнут «покупать» выборы. Однако совершенно очевидно, что любая избирательная кампания — вопрос в том числе и финансовый. Те, кто придет в парламент, их будет очень много, это не однопартийная диктатура, это не две-три фракции, которые голосуют по распоряжению Кремля. Это разные люди, с разными интересами. Совершенно очевидно, что люди, которые будут выбраны во власть, будут мыслить и смотреть на проблемы совсем по-другому. А постепенно образуются политические партии. Это сложный процесс, но совершенно очевидно, что те депутаты, которые появятся, найдут способ группироваться по интересам. Партии, которые появились в 1993 году, растеряли свой электорат, страна реально изменилась. В ней воцарился режим, который не нуждается в партиях, поэтому нужно начинать процесс партстроительства с самого начала.
Мы требуем проводить выборы «сверху донизу», чтобы были выборы судей, выборы участковых и муниципальной милиции, и очень важно, чтобы мы никоим образом не воспроизвели порочную модель взаимоотношений центра и регионов, которая была при Ельцине. Передача власти в регионы — это не договор кремлевского начальника с местным начальником. Передача власти в регионы — это передача всех полномочий сверху донизу. Необходимо дать полномочия, экономические и политические, не только губернаторам и не только мэрам крупных городов, но и муниципальным органам власти вплоть до районной управы. То есть до денег и других ресурсов должна быть возможность дотянуться «с земли». Это принципиальнейший вопрос. Нельзя, чтобы в регионах воспроизводилась царская модель, подпитываемая кремлевской аурой. Вертикаль власти была легко «установлена» Путиным именно потому, что на местах к этому были готовы. Губернаторы и мэры уже ждали, чтобы им предоставили возможность оставаться на своих местах, не заботясь о выборных процедурах.
Что касается вопросов политической парламентской реформы, на мой взгляд, сегодня нам необходимо говорить о возможности ограничения президентских полномочий. В том виде, в каком президентская власть существует в рамках Конституции 1993 года, она — совершенно очевидно — беззащитна перед вирусом диктатуры. Парламент, одномандатный парламент, должен, на мой взгляд, назначать правительство и правительство должно отчитываться перед парламентом. Мне кажется это шагом вперед. Президент исполняет представительские функции, он главнокомандующий, он обладает огромными полномочиями, но эти полномочия регламентированы конституцией — президент не должен заниматься всем абсолютно, от перетасовки министерской колоды до утверждения партийных списков.
Совершенно очевидно, что одна из проблем власти переходного периода, — возращение сгоревших вкладов населению. Обманули людей те, кто объяснял, что вклады сгорели. Можно об этом долго говорить, но совершенно очевидно, что сегодняшнее богатство страны, а это сотни и сотни миллиардов долларов, возникло не потому, что у нас появился «Майкрософт» и нанотехнологии, а в результате того, что в Советском Союзе была создана инфраструктура, которая, будучи приватизированной, обеспечила новым владельцам, без особых вложений с их стороны, огромные капиталы, — а эта инфраструктура создавалась на кредиты Сбербанка. Того Сбербанка, где находились вклады десятков миллионов наших сограждан. Я считаю, что сегодня государство обязано вернуть моральный и материальный долг, тем более что в 1995 году были приняты законы, обязывающие его это сделать. У людей должно быть понимание того, что государство не КИДАЛОВО.
Сейчас часто можно слышать разговоры о том, что кто же, мол, будет управлять страной. Не надо поддаваться на ложь. У нас достаточно талантливых людей, которые способны управлять страной. Думаю, проблемы тут нет, а такие разговоры ведут люди, не желающие расставаться с властью. Сегодня мы в состоянии заменить чиновников и управленцев, которые не справляются со своими задачами, а точнее, понимают их превратно.
Теперь об армии. Я считаю, что в России должна быть добровольная армия. И это совершенно очевидно. Но у меня в подсознании осталась «добровольческая». Потому что сегодня армия — такой же источник обогащения армейских чиновников, как и другие сферы деятельности. Армия должна выполнять задачи, которые ей свойственны.
Несколько слов о внешней политике России. Это политика должна быть продуманной и ориентированной на будущее. Сейчас власть не только не отвечает на те вопросы, которые требуют ответа, но не хочет даже их поднимать. Реальная угроза для России — это угроза китайская, угроза потери Сибири и дальнего Востока. Россия должна строить свою внешнюю политику, исходя из этих угроз.
Восемь лет путинского правления изолировали Россию в мире. Сегодня фактически все интересы внешней политики подчинены Газпрому, «Роснефти» и крупнейшим корпорациям. Это и есть главная трагедия сегодняшней России. Это и есть главное преступление путинского режима.
Полная приватизация государственных институтов. Превращение российского государства в многоуровневую криминальную группировку.
Мы не должны допускать, чтобы функции государства передавались частным корпорациям. Чтобы «Роснефть» или Газпром имели собственные армии.
Если эта власть сохранится еще 4 года, боюсь, дальше обсуждать будет уже нечего.
