Радуница
Сразу за пасхальной начинается Фомина неделя, у восточных славян называемая еще Радуницкой из-за древнего праздника мертвых, приходящегося на это время.
Радуница или Радоница (Радонки, Радульные деды, Усопшие радавницы, Навский Велик-день, Родительский день, Проводы, серб. Задушница и др.) считалась в народе «радостным» поминальным днем, тесно связанным с праздником Пасхи: «как Иисус Христос перед Своим воскресением входил к мертвым во ад, так и последователи Его в день Радоницы собирались на могилы усопших, чтобы приветствовать их радостию о победе Иисуса Христа над смертию».
Собственно говоря, Радуница была временем проводов, когда «дзядов», пребывающих на земле весь пасхальный период (с самого Чистого четверга), в последний раз чествовали и с почетом провожали «на тот свет». Отмечалась Радуница чаще всего во вторник Фоминой недели, реже – в понедельник или воскресенье. Готовились к этому дню заранее, запасая различную снедь: пироги, блины, вареное мясо и т.д.; приберегали и часть пасхальной пищи – крашеные яйца, куличи и паски. Со всем этим угощением в день Радуницы отправлялись на кладбище, куда являлся и священник, чтобы отслужить панихиды на могилах и получить плату разной снедью. Иногда прихожане относили продукты в церковь, где служилась вселенская панихида по умершим, а уже после службы отправлялись на кладбище – «с покойничками христосоваться».
После молебнов крестьяне обычно подновляли «родные могилки», вешали на кресты новые полотенца и т.п. Затем прямо на могилах устраивали поминальную трапезу: расстилали чистую скатерть, ставили поминальное угощение («из нечетных блюд и сухих», а также непременную водку и брагу), после чего окликали умерших и приглашали их: «Святые родители, ходите к нам хлеба-соли кушать». Затем начинали есть сами, но непременно приобщали усопших к трапезе: христосовались с ними, поминали их и «угощали родительские душеньки», поливая могилы водкой и вином, зарывая в них яйца или яичницу, катая яйца по надгробному холму и т.д. Яйцу, как символу возрождающейся жизни, в это время придавали особо важное значение. Многие крестьяне сохраняли для Радуницы крашеные пасхальные яички, либо специально красили яйца в «жалобные» цвета (черный, желтый или темно-синий); часть яиц вместе с другой поминальной пищей отдавали нищим или крошили птицам «на помин души».
На Русском Севере и в некоторых других районах поминовение умерших зачастую совершали не на кладбище, а дома, в кругу семьи, приглашая покойников к общему столу. Например, на Урале утром освящали в церкви кутью, а потом выставляли ее вместе с другими угощениями на праздничный стол; но прежде, чем приступить к еде, вывешивали за окно полотенце («дорогу» для усопших) и на некоторое время выходили из комнаты, чтобы «душеньки угостились». В Олонецком крае перед поминальной трапезой хозяева выходили из избы (будто навстречу дорогим гостям), а по возвращении приглашали умерших: «Вы устали, родные, покушайте чего-нибудь. Чай зазябли, родные, – погрейтесь!»; в конце же трапезы хозяин вывешивал из окна холст, которым опускали гроб в могилу, и говорил: «Теперь пора бы вам и домой, да ножки у вас устали, не близко ведь было идти – вот тут помягче – ступайте с Богом». В Архангельской губернии на Радуницу рано утром накрывали для умерших отдельный стол, а вернувшись из церкви, сначала ждали, пока «поедят родители», потом убирали все со стола и накрывали его заново – уже для себя. Иногда кушанья «для родителей» оставляли на столе на ночь, причем нередко в течение всей Фоминой недели, чтобы «покойнички, наголодавшиеся за зиму», в любое время могли поесть. В некоторых местах накануне Радуницы или в самый «родительский день» даже топили для мертвых баню и оставляли все необходимое (воду, мыло, веник и полотенце), чтобы «родители» могли помыться; сами же хозяева в эту пору в баню не ходили, боясь помешать покойникам.
Радуница начиналась с оплакивания усопших, со всеобщей скорби, однако нередко заканчивалась разгульным весельем – «при корчмах с песнями и плясками». В народе говорили: «Веселы песни о Масленице, а веселей того – о Радунице», «Веселая Масленица – бесстыдная горепьяница, а гулливая Радоница – светлой радости приятельница», «На Радуницу утром пашут, днем плачут, а вечером скачут» и т.п. Духовенство очень возмущало такое неподобающее поведение, однако обычай устраивать на Радуницу «разгул» с песнями и плясками сохранился местами вплоть до XX века. Само название праздника призывало к радости и веселью, а в народе говорили, что «мертвые радуются, когда живые веселятся и не тоскуют по умершим родственникам».
По мнению некоторых исследователей, сочетание надгробных плачей с песнями и плясками было вызвано желанием противопоставить жизнь смерти. Например, известный филолог-фольклорист В.Я. Пропп писал: «Радость смеха есть радость жизни. По народному воззрению смеху приписывается не только способность сопровождать жизнь, но и создавать, вызывать ее в самом буквальном смысле этого слова... Появление к жизни, рождение у некоторых народов сопровождалось обязательным смехом окружающих». Смех традиционно сопровождал и многие земледельческие ритуалы, как у славян, так и у других народов. В греческом мифе рассказывается, что когда Персефона, дева-зерно, была похищена Аидом и унесена в царство мертвых, ее мать Деметра, богиня плодородия, погрузилась в траур, и в результате урожай погиб, деревья и травы перестали цвести и плодоносить; но когда рабыня Деметры рассмешила богиню, на землю вновь вернулось плодородие. Так что смех на Радуницу, скорее всего, имел двойное значение: во-первых, он означал, что усопшие на самом деле не мертвы и их смерть стала лишь переходом к новой жизни; а во-вторых, он способствовал усилению производительных сил природы, обеспечивал в будущем хороший урожай.
