Сибирская каторга самураев
Говорят, о культуре нации можно судить по состоянию кладбищ.
Увы, в этом вопросе мы не на высоте. И если могилы своих предков мы стараемся поддерживать, то на кладбища «чужаков» почти не обращаем внимания. Так, в Приангарье находятся в полузаброшенном состоянии десятки захоронений японских военнопленных.
В 1945 ГОДУ на территорию Иркутской области было сослано 70 тысяч солдат из Страны восходящего солнца. Японцы возводили дома в Иркутске, укладывали первый асфальт, прокладывали трамвайную ветку от вокзала до Центрального рынка. Работали на лесоповалах, в шахтах Черембасса, строили железную дорогу Тайшет — Братск, добывали соль в Усолье-Сибирском. Они трудились семь дней в неделю, по одиннадцать с половиной часов в сутки.
— В 1945 году, когда японцев взяли в плен, они были в летнем обмундировании, поэтому процентов 20% из них в первую зиму просто умерли от холода и голода, — говорит координатор Японского информационного центра Торговой промышленной палаты Восточной Сибири Сергей Одинец. — Зачастую японцам приходилось выкапывать землянки, чтобы не оказаться под открытым небом. Это потом уже для них стали строить лагеря, расселять на вольные поселения, а в последние годы им даже продукты питания привозили из Японии.
За годы плена в Иркутской области погибло 7000 японских солдат. В 1950 году в Приангарье значилось 81 кладбище военнопленных. После закрытия лагерей они были переданы под надзор местным органам власти, после чего стали приходить в запустение. В середине 50-х значительная часть кладбищ не была даже обозначена. Сейчас многие захоронения отыскать невозможно. Так, на территории Иркутска, в предместье Марата, кладбище заросло травой и кустарниками. Здесь, в лесополосе о захоронениях напоминает лишь старый забор, да обшарпанный обелиск, одиноко стоящий посреди сосен и берёз. В 2003 году останки японских военнопленных были эксгумированы и отправлены на родину. Но, несмотря на эксгумацию, японцы продолжают приезжать к заброшенному месту.
— Они приходят поклониться к могилам предков, видят, в каком они состоянии, и им становится обидно, многие из них не выдерживают, плачут, — говорит Сергей Александрович. — В отличие от нас, они чтят память русских солдат. Мы же ведём себя, как вандалы. К примеру, в Усолье-Сибирском есть могилы, на которых тренировались в стрельбе. Таблички там уничтожены, на плитах нацарапаны бранные слова. У японцев складывается определённое мнение о нашей стране. Поэтому эта проблема во многом препятствует нормальному развитию отношений между Россией и Японией.
Первым шагом приведения кладбищ японских военнопленных в нормальное состояние можно считать акцию, которая прошла 28 мая этого года в посёлке Листвянка. Она была приурочена к 40-летнему юбилею побратимских отношений между городами Иркутск и Канадзава. Её организатором выступил Японский информационный центр при поддержке администрации Иркутской области. Добровольцы покрасили надгробия и оградки, поправили провалившиеся могильные холмы.
— Мы решили убрать именно это кладбище потому что там сохранились могилы солдат, — поясняет Сергей Одинец. — В Листвянке похоронено 60 военнопленных. Возможно, эта акция станет доброй традицией, и такие мероприятия будут проходить ежегодно.
«Вечное прошлое, его абсурдная тяжесть крепко связала нас по рукам и ногам, так, что нам уже не вырваться», — сказал в одном из своих рассказов Харуки Мураками. Кто знает, возможно, он под этой фразой подразумевал русско-японские отношения? В советские времена о принудительных работах японских военнопленных замалчивалось. Сегодня нельзя отрицать того, что они внесли значительный вклад в восстановление и развитие нашей экономики.
