Сергей Сизоненко — о вредительстве чиновников и тяготах жизни на Крайнем Севере. Интервью на Бабре
Арктика сейчас находится в авангарде повестки — но, увы, не всегда со знаком плюс. С одной стороны, федерация задаёт вектор на социально-экономическое развитие территории, с другой — очевидно, что проблем в Заполярье скопилось очень много, из-за сурового климата и территориального разрыва с «материком» здешнему населению порой приходится довольно туго.
Гость свежего интервью на Бабре — депутат Законодательного собрания Красноярского края Сергей Сизоненко. В краевом парламенте он представляет интересы Таймырского Долгано-Ненецкого района — самой северной территории края, находящейся в арктической зоне.
Поговорим с Сергеем Сизоненко о том, чем живут и с какими проблемами сталкиваются коренные малочисленные народы севера (КМНС). Почему Красноярский край может потерять оленеводческую отрасль. Можно ли говорить о разрухе в традиционных северных промыслах. Впишется ли красноярский Север в тренд на развитие Арктического макрорегиона. И почему главу краевого Агентства по развитию северных территорий необходимо уволить.
— Сергей Анатольевич, расскажите, пожалуйста, о текущем состоянии дел в оленеводстве на Таймыре — всё-таки это ключевой народный промысел на севере края.
— В Красноярском крае именно на Таймыре выпасается наибольшая доля домашних оленей. Данная отрасль, наверное, сейчас самый главный вид деятельности коренных малочисленных народов, потому что, ввиду сокращения популяции дикого оленя и отдельных видов промысловых рыб, стабильная занятость в традиционных отраслях на Таймыре остаётся именно в оленеводстве.
В апреле 2023 года у нас на Таймыре работала научная экспедиция «Нордвик-23» с участием сотрудников института «Востокгосплан», подведомственного Министерству РФ по развитию Дальнего Востока и Арктики. Очень многие наработки современных таймырских оленеводов их заинтересовали.
Наше оленеводство является пусть не самым масштабным, но очень технологичным. А в плане организации туризма в оленеводческие стойбища наши оленеводы вообще могут делиться опытом с соседями из Ямала или из Якутии, как сказали учёные.
— Вы выступили с открытой критикой в адрес работы краевого Агентства по развитию северных территорий в части поддержки оленеводов. Расскажите, в чём суть ваших претензий. И самое главное: получилось ли у вас выстроить конструктивный диалог с главой агентства Антоном Нарчугановым?
— На самом деле вопросов к работе данного органа власти более чем достаточно, и не только про поддержку оленеводов. А в этом вопросе основная суть заключалась в том, что руководством агентства неправомерно принято решение в отношении нескольких оленеводческих хозяйств о невыплате субсидии на развитие оленеводства в 2023 году. Руководители хозяйств, которым было отказано, направили множество аргументов, доводов и обоснований неправомерности принятого агентством решения.
Прокуратура Красноярского края проверила действия не только агентства, но и районного Управления по делам коренных малочисленных народов Таймыра, которое также участвует в механизме предоставления субсидии на оленеводство. Нарушения обнаружены, как на муниципальном, так и на региональном уровнях. Прокуратура выявила, что все действия агентства неправомерны.
Конструктивного диалога с главой агентства не получается. Считаю, что необходимо делать кадровые перестановки, на мой взгляд, текущий руководитель ведомства не соответствует занимаемой должности — с таким подходом мы можем потерять оленеводческую отрасль. Чтобы развивать оленеводство, необходимо полномочия передать Министерству сельского хозяйства Красноярского края.
— А что с таким северным промыслом, как рыболовство — там тоже не всё ладно?
— Да, вопрос с рыболовством ещё не решен. Но это федеральные полномочия. Введённые в 2019 году ограничения по вылову омуля, нельмы и муксуна, так и не сняты. Красноярский филиал Всероссийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии проводит исследования водоёмов и рек, но федеральное финансирование на данные цели ограничено. И, например, на реке Енисей исследования на наличие запрещённой к вылову рыбы не проводятся.
На официальный вопрос в Министерстве сельского хозяйства РФ ответили, что частные организации и предприниматели, которые заинтересованы в исследовании водоёмов и рек, закреплённых за ними для ведения рыболовства, не вправе проводить такие исследования. И даже если такие работы будут проведены с привлечение компетентных лиц, конечно же, они не будут являться легитимными.
Чтобы восстановить популяцию муксуна и нельмы, необходима длительная программа искусственного воспроизводства, рассчитанная на долгосрочный период и ежегодный выпуск миллионов мальков в Енисей. Также необходимо, чтобы Росрыболовство проводило постоянный мониторинг и контроль за динамикой запасов водных биоресурсов. Сохранение рыбных запасов вижу первостепенной задачей государства для всех видов рыболовства: коммерческого, традиционного, любительского.
— Какова сейчас ситуация с топливным обеспечением села Хатанга, которое весной этого года столкнулось с дефицитом горючего?
— В настоящее время северный завоз осуществляется по всем отдалённым посёлкам. Но чтобы не допускать подобную ситуацию, которая произошла в Хатанге, необходим системный подход. Нужно принять решение и по ёмкостному хранению. И бензин необходимо завозить в рамках северного завоза, сейчас этим занимается частный бизнес.
Но мы с вами вместе видим, как идёт, на мой взгляд, необоснованный рост цен на бензин на всех заправках в Красноярске. И в настоящее время идёт проверка прокуратурой Красноярского края и антимономольной службы на предмет растущих цен на бензин — она даст оценку обоснованности цен на топливо.
Осенью на Таймыре, по моему приглашению, будут работать специалисты по логистике из РАН. Очень важно положить на столы к федеральным и краевым руководителям научно обоснованную дорожную карту решения этого вопроса. Надеюсь, что обоснования высшей научной инстанции помогут нам ускорить развитие арктической логистической инфраструктуры.
— По новостной повестке складывается ощущение, что традиционные промыслы на севере Красноярского края повсеместно находятся в разрухе — это действительно так?
— Скорее всего, на этот вопрос можно ответить, продолжив тему про сокращение популяции дикого оленя и количества отдельных видов рыб в водоёмах. Господдержка самих промысловиков точно не ухудшается — даже наоборот, размеры отдельных выплат для граждан, ведущих традиционный образ жизни, повысились.
О «разрухе» традиционных промыслов, всё-таки, говорить не приходится. Просто все сравнивают с советским временем, когда население посёлков было в три-четыре раза выше и работало множество организаций. На фоне активной жизни посёлков активно жили и промысловые артели и колхозы. Сейчас промышленники возвращаются на Север не только в виде бригад вахтовиков, но и создавая рабочие места для местного населения. Жизнь в ряде посёлков вновь становится активнее.
И, конечно же, нужно отдельное внимание уделять тем, кто создаёт рабочие места в традиционных отраслях — рыболовецким и охотничьим хозяйствам. Из-за сокращения тех самых квот и лимитов на водные биоресурсы и объекты животного мира таким хозяйствам физически нет надобности сохранять рабочие места в большем количестве. Также нужно учитывать, что ставка субсидирования затрат на заготовку и реализацию этой продукции не повышалась 10 лет, и покрывает мизер затрат на промысел — зарплату, налоги, приобретение снастей и прочего…
— От поддержки традиционных видов хозяйствования давайте перейдём к социальной поддержке населения. Если в целом посмотреть на тот круг субсидий и льгот, что предоставляются жителям Крайнего Севера — насколько эта помощь соответствует реальным нуждам людей?
— Не в полной мере соответствует. В настоящее время продолжает сохраняться тенденция, когда одна и та же категория граждан — но которые проживают в разных районах края, бывших ранее самостоятельными субъектами, — получает различный перечень мер государственной поддержки.
Уже проводили аналитику этих мер. Например, в снегоходной технике нуждается каждая семья оленевода, рыбака и охотника, но получают её в виде меры господдержки только в Туруханском районе и Эвенкии. Это один из примеров.
Те меры, которые вводились уже после объединения в единый край, старались максимально унифицировать под всех. Но с ранее действовавшими мерами, с вопросом унификации мер, конечно, нужно работать. И, естественно, стоить это будет региональному бюджету недёшево.
— Какие мероприятия, посвящённые проблемам КМНС, проводятся, и насколько такие мероприятия эффективны?
— Форумы и съезды проводились активно в начале 21 века, чтобы сформулировать современный круг прав коренных народов. Эти права сформулированы и принято достаточно законов. Теперь коренные народы и их лидеры мнений сосредоточены на правоприменении в регионах. Форумы и съезды в большом количестве уже не требуются, и их становится всё меньше. Большинство общественных объединений коренных народов проводят съезды в рамках уставной деятельности, то есть отчётно-выборные съезды.
Но у нас в крае созданы Советы… Например, Совет представителей Таймырского Долгано-Ненецкого и Эвенкийского муниципальных районов при губернаторе и Совет представителей коренных малочисленных народов при правительстве Красноярского края. На заседаниях первого из перечисленных советов рассматривались самые насущные проблемные вопросы территорий с особым статусом, и не только по вопросам коренных малочисленных народов. Второй создан относительно недавно, уже проведено два заседания.
— Промышленные компании как-то помогают северянам?
— Я являюсь вице-президентом федеральной Ассоциации коренных народов и вижу, что во многих регионах налаживается прямое трёхстороннее взаимодействие: общины — региональная власть — промышленники. К этому мы и стремились. Только сотрудникам уполномоченных органов власти необходимо озаботиться образованием и получением специальных знаний для работы с КМНС. Большинство локальных проблем и конфликтов проистекает от неграмотности и неподготовленности региональных чиновников.
— Сейчас федеральным правительством уделяется много внимания Арктике и Северному морскому пути. Для ускорения социально-экономического развития макрорегиона и привлечения инвесторов создана Арктическая зона РФ. Как вы считаете, сумеют ли народы севера встроиться, извлечь экономическую выгоду от развития Арктики?
— Народы Севера — такие же граждане России, как и все остальные. И мы хотим, чтобы Севморпуть и Север развивались на благо нашей Родины. Для укрепления продовольственной безопасности территории считаю важным создать оптово-логистический продовольственный центр в Дудинке на севере Красноярского края, чтобы обеспечивать население свежими и недорогими продуктами с юга. Это попутно позволит стимулировать развитие сельского хозяйства.
А ещё мы хотим, чтобы в посёлках и городах Арктической зоны РФ благодаря морской артерии развивалось строительство и промышленность, создавались новые рабочие места. И чтобы больше молодёжи оставалось дома — рядом с родителями, рядом со своей исконной культурой.
— Спасибо за беседу.
