Крестовый поход в школу
Когда за неделю до начала XIV Рождественских чтений пошли слухи, что министра образования и науки вот-вот отправят в отставку, сразу подумалось, что конференция, которая в этом году проходила под девизом «Школа и Церковь – традиции и реформы образования», не обойдется без эксцессов.
Всем известно недовольство министром православных активистов, которые в штыки приняли идею вводить в школах не «Основы православной культуры» (ОПК), а историю религий. (Хотя что значит это «вводить», пока никто толком не объяснил — то ли это будет обязательный предмет, то ли добровольный, как и ОПК?) Опасения оправдались: когда Андрей Фурсенко начал говорить о том, что пособие по истории религий почти готово, в зале поднялся возмущенный шум, а потом и свист. Патриарху пришлось грозно призвать участников конференции к порядку, чтобы министр смог продолжить свой доклад.
Выступавшие на чтениях иерархи Русской православной церкви буквально через одного сетовали на то, что чиновники чинят препятствия преподаванию в школах ОПК. Задач у ОПК прибавилось: если раньше все в основном напирали на духовно-нравственное оздоровление общества, то теперь православная культура (а еще лучше Закон Божий) должна еще и остановить «вымирание русского народа». Обученные основам православия дети должны проникнуться ценностями семейной жизни и резво начать рожать. Поэтому иерархи требовали покончить с порочной практикой противостояния.
А потом на трибуну выходили те самые чиновники и депутаты и с готовностью вторили церковным деятелям. «Подлинная и праведная жизнь обретается христианством», — сказал губернатор Калужской области Анатолий Артамонов. «Нация не может жить без ценностей за пределами земного бытия», — сказала депутат Госдумы от фракции «Родина» Наталья Нарочницкая. Министр культуры Александр Соколов призвал объединить усилия Церкви и государства в деле воспитания молодежи. А доклад генерального прокурора Владимира Устинова, начинавшийся евангельской цитатой «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его» и закончившийся традиционным православным «Спаси, Господи», вообще напоминал проповедь. Естественно, у него тоже нет ни малейших сомнений в том, что «религиозное образование должно начинаться со школы, когда душа ребенка открыта».
Оставалась полной загадкой: где эти люди — за исключением жестоковыйного министра Фурсенко, который действительно твердо выступает именно за историю религий в многоконфессиональной российской школе, — которые «чинят препятствия»? И неужели один министр образования, сколь бы несгибаемо принципиален он ни был, способен идти наперекор всем? Разговоры с учителями из провинции несколько прояснили ситуацию.
«Наши местные власти к ОПК всей душой, а кадров не хватает, — призналась учительница сельской воскресной школы из республики Марий Эл. — Поэтому мы стараемся кружки организовывать, пусть дети хоть в кружках что-то узнают». «Нет, у нас никто не запрещает преподавать ОПК, принята даже специальная программа, — это уже другая учительница, из Ростовской области. — Да только учить некому. У нас на весь район я да моя подруга, она закончила катехизаторские курсы, а я учусь на заочном отделении Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Вот я недавно сломала ногу, так пришлось занятия в школе прекратить — не нашли никого, не хотят учиться православные. А без специальной подготовки разве можно преподавать? Да и нужно, чтобы человек воцерковленным был, без этого толку не будет. Так что православные сами должны больше о своей вере заботиться, а не жаловаться с трибун».
Думаю, здесь собака и зарыта. «Не хотят учиться православные», не хотят идти преподавать в школу — дело это хлопотное и совсем не прибыльное. Движение за ОПК начинали энтузиасты, но энтузиасты — всегда одиночки, для массового преподавания их усилий недостаточно. Вот православным лидерам и хочется, чтобы государство хлопнуло кулаком по столу и потребовало обязательного преподавания ОПК — ну и, естественно, взяло на себя все затраты. Церковь не хочет финансировать даже православные школы и гимназии, а сейчас, когда на федеральном уровне принято решение лишить частные школы государственных дотаций, это весьма актуально. Но на состоявшейся во время чтений пресс-конференции управделами Московской патриархии митрополит Калужский и Боровский Климент заявил, что вопрос о создании централизованной «общецерковной кассы» для поддержки православных школ не ставится.
Проблему нехватки учителей патриархия надеется решить за счет выпускников семинарий, которые в скором времени, возможно, будут получать дипломы государственного образца. В своем докладе на конференции Андрей Фурсенко в частности сообщил, что поправки к закону "Об образовании", позволяющие духовным школам получить госаккредитацию, уже одобрены Министерством образования и науки. Впрочем, право получить аккредитацию еще не означает ее получения, даже если поправки будут приняты. Уровень далеко не всех семинарий дотягивает до вузовского. Пару лет назад патриархия начала ревизию своих учебных заведений именно с прицелом добиваться для них государственного статуса. Так вот поначалу, по мнению Учебного комитета самой РПЦ, на госаккредитацию могли претендовать от силы 5 семинарий. Сегодня эта цифра едва ли доросла до 10 (всего семинарий 34). Но даже если предположить, что все семинарии добились невероятных успехов (заметим, что духовные школы тоже испытывают острую нехватку преподавателей), то все равно это капля в море — около 2-3 тысяч выпускников ежегодно. Да и где гарантии, что они захотят идти в школы? В конце концов, они поступали в семинарии не для этого.
Чтобы у власти было больше оснований тратить деньги на церковные дела, православные лидеры старательно подчеркивают важность для общества церковных начинаний (что этой важности во многих случаях никак не отменяет). Знаменитая симфония Церкви и государства по-прежнему на повестке дня. На прошедших Рождественских чтениях в боях за нее был перейден едва ли не последний рубеж. «Необходимо вернуть православие если не как государственную, то как народно-общественную идеологию», — призвал на конференции член Общественной палаты епископ Ставропольский и Владикавказский Феофан. Так прямо и откровенно эта мысль за все постсоветские годы была, пожалуй, сформулирована впервые. Не исключено, что и державнические настроения власти приобретают все более четкие очертания, если о необходимости «православной идеологии» заговорил член Общественной палаты.
Или наоборот? Православные лидеры видят в Общественной палате конкурента на поприще союзнических маневров с государством и потому так форсируют идеологическое направление своей работы? Ведь и несгибаемая принципиальность министра Фурсенко вряд объясняется исключительно его личными качествами, скорее всего, власть пока просто не дает отмашку на «обязательное православие».
Хотя по пунктам «православную идеологию» никто не расписывал, выступления сторонников идеи — как духовных, так и светских — дают некоторое представление о ее составляющих (подчеркну, что совсем не все клирики разделяют эту позицию, в некоторых докладах ощущалось сознательное дистанцирование от идеологических игр). Святая Русь как идеал — вот, что делает из народа нацию, живой организм. Православный — всегда патриот, готовый к самопожертвованию и самоотречению (эгоистичная Европа забыла о самопожертвовании, а теперь завидует нам из-за того, что мы победили Гитлера, и пытается умалить наши заслуги — тезис Натальи Нарочницкой). Власть не может быть простым маклером, государство — это нравственная сила. Церковь — это школа русской государственности. Норма существования личности без веры должна быть признана безумной.
Последний пункт — безусловно, впечатляющей силы идеологический и миссионерский инструмент. Никакие, даже трижды обязательные, «Основы православной культуры» с ним не сравнятся. Сразу, естественно, вспоминается «единственно верное учение». Вот и пленарные заседания Рождественских чтений уже который год проходят в Кремлевском Дворце съездов. «Еще не так давно в этом зале сидели совсем другие люди, которые точно так же, как мы сейчас (то есть «бурными аплодисментами» — С.С.), реагировали совсем на другое», — отметил в своем выступлении депутат Верховной рады Крыма Владимир Казарин. Справедливое замечание, только с «другими людьми» депутат, пожалуй, ошибся. Люди — все те же.
О миссионерских задачах Церкви на конференции говорили много — этой теме была посвящена специальная секция. «Нам осталось 60 лет до наступления Московского халифата, и это – „при хорошей погоде“, то есть если в ближайшее время не случится войны, экологической катастрофы и других подобных катаклизмов», — вторя Елене Чудиновой, стращал на одном из заседаний дьякон Андрей Кураев. Поэтому нужно активнее работать с молодежью, проповедовать даже на рок-концертах, «не боясь никаких соблазнов». «Одна из причин симпатий ребят к исламу — возможность дать выход мужскому агрессивному началу. Мы должны как-то решать эту проблему. У православия слишком женское лицо» — это уже на другом.
Дьякона Кураева, хотя он и профессор Московской духовной академии, нельзя считать рупором официальной позиции Московской патриархии — это такая кошка, которая ходит сама по себе. Но настораживает, что и в Отделе внешних церковных связей похожим образом отреагировали на историю с датскими карикатурами. «Сплоченная реакция исламского сообщества может в определенной степени послужить примером и для христиан, которые, увы, далеко не всегда так единодушно реагируют на оскорбления своих святынь», — сказал секретарь ОВЦС священник Михаил Дудко.
Не о крестовых ли походах мечтает священноначалие? Медленно, ох, как медленно воцерковляется народ, как хотелось бы этот процесс подтолкнуть, ускорить, хоть с помощью «Основ православной культуры», хоть с помощью «агрессивного начала» («целостность России под угрозой!»), которое можно попробовать взнуздать и бросить наперерез исламской пассионарности — или на какие-нибудь другие полезные для государства цели. Вот тогда все увидят, что Церковь — это сила, без нее России никак, тогда уж можно будет и не просить свою долю финансового пирога — государство само на блюдечке принесет.
Так церковная власть, еще не достигнув заветной симфонии с властью светской, уже становится ее заложницей.
