Основные задачи милиции: взять и вырубить

Пресс-секретарь президента Бурятии Андрей Капустин умер в камере следственного изолятора в третьем часу ночи. Накануне днем его допрашивали в РУБОПе.

В материалах расследования, проведенного по факту внезапной смерти Капустина, говорится, что вечером арестованный почувствовал себя плохо, жаловался на боль в сердце. Фельдшер изолятора сделала ему укол баралгина, дала таблетки. Арестованному стало лучше, но около двух ночи, как рассказывают сокамерники, Капустин вдруг захрипел, вытянулся и затих. Как установили эксперты, смерть наступила от острой коронарной недостаточности.

Умер под пытками?

Пресс-секретаря арестовали прямо перед окнами республиканской администрации сразу же после получения им 100 тысяч меченых рублей. Следствие квалифицировало эту сумму как взятку за поддержку кандидата в мэры одного из северных городков Бурятии.

Вскоре после ареста выяснилось несколько странных обстоятельств. Во-первых, человек, якобы претендовавший на пост мэра, не был зарегистрирован в избирательной комиссии как кандидат. Во-вторых, молодой человек, будто бы представлявший интересы кандидата и передавший деньги, не был, как он утверждал, сотрудником фирмы, зарегистрированной в Иркутской области, — там такой фирмы вообще не существует. Зато выяснилось, что в прошлом он — сотрудник милиции.

Сторонникам президента республики это дало основания говорить, что операция с деньгами была подстроена сотрудниками МВД Бурятии, а его противникам — о том, что президента окружают взяточники. Но общественное мнение — одно, а строгие юридические формулировки — совсем другое. Не было ясно, за что именно, за какую услугу Капустин взял деньги. Ведь взятка — это вознаграждение за услугу, которая выражается в определенном действии или бездействии. Согласно должностной инструкции, пресс-секретарь не обладал столь широкими полномочиями, чтобы помочь протолкнуть кандидата в мэры. Пользуясь связями в журналистском мире, организовать публикации в пользу кандидата мог. Но и только. За это его можно было уволить с работы. Но привлекать к уголовной ответственности — шаг заведомо незаконный.

— А потому следствию во что бы то ни стало нужно было получить от Капустина признательные показания, — считает адвокат пресс-секретаря Анатолий Ивлев. — По моим сведениям, его пытали.

Пожалуй, это нельзя назвать домыслом адвоката. Двое арестованных, которых вместе с Капустиным в «воронке» возили в РУБОП на допрос, написали заявления, из которых следует, что Капустина действительно пытали.

«…Мы видели, как он дрожал, — написал Джамал Казиханов, — бросало его в холодный пот, глотал таблетки валерьянки. Он… рассказывал, как его мучили… Как били его, били по всему телу, одевали противогаз, заставляли дышать выхлопным газом через противогаз от глушителя автомобиля. А на все жалобы, что болит сердце, они не обращали внимания».

Спустя десять часов Капустин умер.

Многие в Улан-Удэ убеждены: Капустин пал жертвой конфликта между министром внутренних дел республики генералом Михаилом Цукруком и президентом Бурятии Леонидом Потаповым. Президент публично обвинил генерала в том, что руководство МВД республики занято не столько борьбой с реальной преступностью, сколько гонится за благополучными показателями — укрывает преступления от регистрации. В том числе и убийства. Он привел цифры, подготовленные прокуратурой: в первом полугодии 2003 года обнаружено 407 преступлений, укрытых от учета и регистрации, за 2004 год их укрыто без малого две тысячи. (За шесть месяцев нынешнего года их скрыто 1149.)

Ответом Цукрука на критику президента, считают наблюдатели, был арест его пресс-секретаря.

Генералу — можно. Другим — нельзя

В МВД России возбуждение уголовного дела в отношении Капустина склонны считать решительным шагом министра Цукрука в борьбе с коррупцией. А если учесть, что благодаря усилиям министра было возбуждено дело и в отношении председателя Комитета по торговле и потребительскому рынку Бурятии Валентины Домбаин, рейтинг его как борца с коррупцией должен в Москве подняться еще выше.

За что же г-жу Домбаин едва не упекли в кутузку? (Суд приговорил ее к денежному штрафу.) Три года назад, когда в России отмечали 200 лет государственности, департамент, возглавляемый г-жой Домбаин, тоже отмечал эту славную дату. К юбилею ряд коммерсантов сделали комитету подарок: за миллион 50 тыс. рублей в складчину купили автомобиль «Тойота камри». Ключи от машины председателю комитета вручили прямо во время торжеств в театре. Замечу, что машину подарили не лично Валентине Домбаин, а для комитета. Тем не менее такой подарок, безусловно, дурно пахнет. Г-жа Домбаин, с которой мы беседовали, с этим согласна.

— Но вы мне тогда объясните, как расценивать вот это?

Г-жа Домбаин кладет передо мной папку с письмами за подписью самого министра внутренних дел Цукрука и его заместителей. Вот г-н Цукрук просит председателя комитета для празднования 200-летнего юбилея российской государственности и 85-летия российской милиции оказать финансовую поддержку. А вот заместитель министра просит денег в связи с отправкой личного состава в командировку на Северный Кавказ. И снова просьба: дать 25 тысяч рублей для приобретения средств связи.

— Если считается, что машину подарили в обмен на лояльность комитета к коммерсантам, – недоумевает г-жа Домбаин, — то почему не считается, что наши пожертвования МВД — это не взятка за лояльность к нам правоохранителей? Или МВД использует двойные стандарты?

Думаю, такая постановка вопроса вполне уместна. Тем более что сам министр оказался точно в такой же ситуации, как глава департамента. Только с той разницей, что ездил он на машине, стоимость которой на 230 тысяч рублей дороже, чем автомобиль, которым пользовалась г-жа Домбаин. Для подарка комитету скидывались несколько коммерсантов, а для МВД «Тойоту лендкрузер» за 1 млн 280 тыс. рублей приобрела «Байкальская мясная компания».

Об этой пикантной подробности знает весь Улан-Удэ. И как прикажете после всего этого расценивать усилия министра: как борьбу с коррупцией и злоупотреблениями в органах государственной власти или как что-то иное?

Укрощенный гнев

Летом прошлого года город обсуждал сенсационную новость: министр внутренних дел пошел войной на мэра Улан-Удэ Геннадия Айдаева. Что бы этот человек ни делал, за что бы ни брался — все вызывало подозрение. Например, наиболее престижные земельные участки в городе отдавал не только без проведения торгов, но и без обязательного в подобных случаях взноса на развитие городской инфраструктуры. Разумеется, такая льгота касалась далеко не всех, а только самых близких или нужных в определенном смысле людей. Министр Цукрук обратился в КРУ Минфина России в Бурятии проверить расходование бюджетных средств.

За дело взялась начальник отдела КРУ Галина Анохина. И вот что она обнаружила. В пригороде Улан-Удэ мэр построил два особняка — себе и родителям. И внушительных размеров крытый бассейн. Канализационная насосная станция, которая располагалась рядом, стала плохо справляться с возросшим объемом перекачки стоков, оттуда часто шел неприятный запах. За счет бюджета мэр построил новую станцию. Комфорт главы администрации обошелся городу почти в 4 млн рублей.

Начальник отдела КРУ установила, что из бюджета в различные организации, в том числе и коммерческие, безвозвратно перечислялись немалые суммы — в общей сложности из бюджета утекло более 61 млн рублей. Анохина так и не смогла получить внятных объяснений этим финансовым дырам. Материалы проверки она передала министру внутренних дел. Город ждал реакции, но ее почему-то не последовало. И тогда заговорили о том, что генерал Цукрук нашел общий язык с мэром. А аргументом для лучшего взаимопонимания якобы послужил акт КРУ.

Ни подтвердить, ни опровергнуть это невозможно. На поверхности лишь голый факт: МВД отказалось как-либо реагировать на материалы серьезной проверки. И только вышедшая на пенсию начальник отдела КРУ Анохина продолжает обивать пороги высоких государственных инстанций, задавая один и тот же вопрос: «Если правоохранительные органы не реагируют на заявления граждан, критические выступления СМИ по конкретным фактам, то кто же должен вести борьбу с коррупцией?». Добиться ответа на этот вопрос она не может ни в Улан-Удэ, ни в Москве, ни в администрации Сибирского федерального округа.

Подозрение, что министр внутренних дел придерживается в своей деятельности двойных стандартов, укрепляется по мере того, как узнаешь все больше подробностей о теневой жизни республики, о которой не пишут в официальных отчетах, но о которой знают практически все.

«Крыша» для левой водки

В республике процветает торговля так называемой паленой водкой. Она идет мощным потоком с ликероводочных заводов Иркутской области. Жидкость поступает не только на продажу в республику, но и транзитом следует в Читинскую область. В 1984 году, по статистическим данным, в республике на душу населения приходилось 12,2 литра алкоголя. Но уже в 1996 году этот показатель снизился до 2,9 литра. Понятно, что пить в Бурятии меньше не стали, — просто торговля спиртным переместилась из легального бизнеса в нелегальный. И проблема не только в том, что огромные суммы уводились мимо государственной казны. Левая водка — это суррогат, который увеличивал смертность. Поэтому правительство республики создало специальное подразделение для борьбы с незаконным оборотом алкоголя. О масштабах подпольной торговли спиртным можно судить по тому, что в иные дни задерживали до двенадцати вагонов левой водки. Только за первый год работы спецподразделение ликвидировало 40 подпольных цехов по производству спиртного. В 2002 году уровень потребления алкоголя на душу населения поднялся до 8,6 литра. Затем снова стал снижаться, причем резко: за девять месяцев нынешнего года составил всего 4,3 литра.

В Улан-Удэ я встретился с человеком, который знает о поставках в республику левой водки если не все, то почти все. Сотрудник милиции с большим опытом оперативной работы, он согласился побеседовать с журналистом на условиях анонимности.

— По оперативным данным, — рассказывал офицер, — основной поставщик технического спирта в Бурятию — руководитель одной общественной организации, тесно связанной с правоохранительными органами в Иркутской области, бывший полковник ФСБ. Именно сотрудники госбезопасности Иркутской области сопровождали каждую машину с левым спиртом. Затем эту миссию взяли на себя сотрудники ГИБДД Бурятии.

Собеседник привел пример. Почти три года назад на трассе Иркутск — Улан-Удэ были задержаны два рефрижератора, перевозившие 20 000 литров технического спирта с Тулунского гидролизного завода для реализации в Бурятии. Машины, как сообщил офицер, сопровождал один из руководителей МВД республики в звании полковника. Спустя несколько дней по указанию руководства МВД Бурятии спирт со склада выдали тому самому руководителю общественной организации Иркутской области, который и занимался поставками левой водки в Бурятию.

— Но это было три года назад…

— С тех пор абсолютно ничего не изменилось. А этот пример привел только потому, что сохранились хоть какие-то документы, подтверждающие факт задержания. Всю основную документацию уничтожили, осталась лишь запись на складе о приемке и выдаче спирта. Сегодня подобных неожиданных задержаний практически не происходит: пропуск машин согласовывается с правоохранительными органами, посты берут транспорт под опеку. К тому же в последнее время основной поток идет по железной дороге. Цистерны прибывают на станцию Тальцы и отсюда уже уходят к потребителям.

Я поинтересовался, может ли мой собеседник сопроводить меня в поездке по трассе, чтобы посмотреть, как транспорт с левой водкой движется чрез милицейские посты.

— Пожалуй, нет, — сказал, немного подумав, офицер. — Во-первых, нужно получить информацию о том, что такой транспорт готовится к отправке. Во-вторых, у такого транспорта — серьезное сопровождение: впереди и сзади на легковушках — разведка. У них бинокли и радиосвязь. При малейшем подозрительном движении они вызовут подмогу, и никто не знает, чем все это может закончиться. К тому же, если мы будем ждать транспорт у поста ГИБДД, нас непременно засекут сотрудники милиции, и тогда плохи будут мои дела.

— Вы полагаете, генерал Цукрук имеет какое-то отношение к поставкам левой водки в республику?

— Чтобы у вас не возникло неприятностей, я скажу так: именно в бытность Цукрука министром внутренних дел поставки левой водки приобрели необычайно широкий размах, а система поставки превратилась в хорошо отлаженный механизм, работе которого никто не осмеливается мешать. Именно при Цукруке активность спецподразделения по борьбе с незаконным оборотом спиртного снизилась, а теневой рынок расширился.

Щедрый лес

Имя министра внутренних дел Бурятии связывают еще с одним бизнесом — лесным.

Оказывается, руководство МВД облагает своеобразным налогом райотделы милиции — обязательными поставками леса.

Из объяснения бывшего начальника Мухоршибирского РОВД подполковника Андрея Михалева:

«Весной 2005 года по устному указанию полковника внутренней службы Гамбодаржиева (заместитель Цукрука. — И.К.) привезти в МВД лес в количестве 26 метров кубических… было выполнено. После окончания коллегии по итогам работы за первый квартал замминистра Юдалевич дал указание привезти один автомобиль леса кругляка, что и было мною выполнено».

Бывший начальник РОВД в объяснении ничего не пишет о том, как и где он раздобыл лес. Но принцип известен: пришлось, как говорят милиционеры, «наморщить» сотрудников лесного хозяйства.

Насколько мне известно, «наморщить» лесников пришлось и начальникам Прибайкальского, Заиграевского, Кижингинского, Хоринского, Баргузинского РОВД. В среднем с каждого по две машины в год. Вроде бы немного, но каждый куб — задарма, в обход закона. Куда они пошли: на ремонт служебных помещений, личных дач или их продали китайцам? К слову сказать, это чрезвычайно прибыльное ремесло — продавать лес китайцам. Тут уж счет идет не на машины — на вагоны.

Вот начальник ОВД Прибайкальского района полковник Головин обращается к руководителю Федерального агентства по лесному хозяйству России по Бурятии с просьбой выделить лесосечный фонд в нынешнем, 2005 году «в количестве 5 тыс. куб. метров… для нужд РОВД в связи с проведением капитального ремонта Ильинского отделения милиции и текущим ремонтом опорного пункта милиции п. Турка».

Кто видел Ильинский райотдел, а особенно опорный пункт милиции п. Турка, тот очень удивится объему заказанного леса.

Один из руководителей районного лесхоза поведал схему работы с подобными заявками. Озадаченный приказом свыше, начальник РОВД получает порубочный билет. Затем ищет бригаду исполнителей. И она, эта бригада, вносит в казну так называемую попенную плату (за каждое дерево). Эти деньги идут государству. Затем бригада платит по сто рублей за каждый куб уже лично начальнику РОВД. Если, скажем, разрешено нарубить 5 тыс. кубов, то бригада платит 500 тыс. рублей.

На продажу идет только тот лес, толщина которого свыше 28 см., а это примерно половина всего спиленного леса. Оставшаяся половина — собственность бригады. Она распоряжается ею по своему усмотрению и в итоге с лихвой возвращает деньги, потраченные на мзду РОВД. Вторая, кондиционная, половина в сопровождении ГИБДД отправляется в Китай. Стоимость одного куба — не меньше 50 долларов. Следовательно, «навар» составляет 250 тыс. долларов, а то и больше.

Деньги за проданный лес получает начальник райотдела милиции, затем передает их в МВД.

По распоряжению агентства лесного хозяйства по Республике Бурятия, датированному январем—февралем нынешнего года, подразделениям МВД республики для вырубки выделено более 30 000 кубов хвойного леса.

Шесть миллионов долларов в кармане

Операции с лесом, рынок спиртного дают основания говорить о милиции скорее как о некоем закрытом коммерческом предприятии — весьма прибыльном и опасном для окружающих, чем о правоохранительной структуре. Система настолько пронизана предпринимательским духом, что даже внутри самой себя умудряется поиметь выгоду. Совсем недавно, в августе нынешнего года, из ГИБДД республики украли шесть тысяч паспортов транспортных средств (ПТС). Стоимость одного ПТС на черном рынке колеблется от тысячи до двух тысяч долларов. А при легализации угнанного автомобиля цена подскакивает до трех тысяч. Иными словами, из спецхранилища умыкнули как минимум 6 млн долларов!

Потеря даже одного ПТС считается чрезвычайным происшествием. А тут шесть тысяч!

При расследовании обстоятельств хищения выяснились любопытные детали. Прежнюю охранную сигнализацию, согласованную с вневедомственной охраной, демонтировали, а монтаж новой системы поручили коммерческому предприятию. Грабившие МВД великолепно знали возможности новой системы: в момент кражи ревун отключили, а объемный датчик накрыли тканью так, что зона действия датчика сузилась примерно до 95 процентов. Все это говорит о том, что хищение стало возможным только при помощи сотрудников милиции. А если допустить, что замена одной охранной системы на другую была частью операции, то очевидно: хищение осуществлено при участии весьма высоких должностных лиц. Разумеется, преступники не найдены, из должностных лиц серьезно никто не наказан.

Как не наказан и начальник паспортно-визовой службы МВД республики. КРУ выявило около трех тысяч испорченных российских и заграничных паспортов. Их списывали с нарушениями установленных правил. Такое количество «испорченных» документов наводит на мысль, что ими просто торговали. Возник скандал. Начальника службы, вместо того чтобы как минимум изгнать из органов, направили учиться в академию МВД.

* * *

На фоне всего этого арест и смерть пресс-секретаря президента республики Андрея Капустина выглядят столь же цинично, сколь и зловеще.