Прибайкальский национальный парк
На западном побережье Байкала расположился удивительный памятник природы — Прибайкальский национальный парк. Его 418 тысяч гектаров населены уникальными животными, птицами, насекомыми.
Здесь можно увидеть пугливую кабаргу и грациозную косулю. Удивиться, что на камнях-голышах пышно цветет мак, послушать, как шумит горячий целебный источник. Можно долго рассматривать наскальные рисунки — писаницы, наткнуться на караванную тропу или старую кочевую стоянку. Порой все это напоминает идеальное кино, в котором один живописный кадр сменяет другой. Для кого-то это кино сто раз виденное, кому-то его еще предстоит посмотреть.
Двадцать лет прошло с момента, как на заповедной карте России появилась узенькая полоска — Прибайкальский национальный парк. То время было пиковым в борьбе за Байкал — Иркутскую область взбудоражило постановление правительства о строительстве трубопровода от БЦБК до реки Иркут. Сточные воды комбината намеревались сливать в Иркут, что подписало бы смертный приговор горной реке, а трубопровод пустить по горам с сейсмической активностью до 10 баллов. Небольшое землетрясение, и все ядовитое содержимое трубы хлынуло бы в Байкал. Но строительство было сорвано, река, давшая имя сибирскому городу, спасена. Постановлением Совета Министров РСФСР от 13 февраля 1986 года на базе лесоохотничьего хозяйства "Байкал", Ольхонского и Голоустненского лесхозов был создан парк. Этому документу предшествовали годы исследований. На Байкале работали специалисты Союзгипролесхоза, Лимнологического института, Института географии. Во время экспедиций были сделаны описания лесного фонда, сельского хозяйства, флоры и фауны, оценена территория. Ученым было отчего забить тревогу. Уже во время появления на Байкале русских первопроходцев в степях исчезли крупные копытные животные, в XVIII веке на острове Ольхон истребили соболя и лося, а во впадающих в озеро реках — бобра. Не стало гнездовых колоний баклана на Бакланьем камне у бухты Песчаной, колоний серебристой чайки на Чаячьем утесе. Почти исчезла дрофа, резко сократилась численность гуменника. И уж совсем редко ученые наблюдали красавцев лебедя-кликуна или орлана-белохвоста. С 1940-х годов на территории лесничеств вели промышленную заготовку древесины. Сплошняком рубили лес и сельхозпредприятия, и местное население. Страдали кедры, пихты, темнохвойные деревья. А предприятия Ольхонского района несли в озеро хлор, нефтепродукты, засоряли береговую линию отходами.
Проект создания Прибайкальского национального парка был разработан специалистами Союзгипролесхоза. Граница охватила западный берег Байкала, верховья притоков Олхи на Олхинском плато, бассейн реки Большой; на севере — прибрежную полосу до мыса Кочерикового и острова Ольхон. Общая площадь составила 417 300 га. Уже позже обнаружились явные, непростительные промашки в ее определении. Например, несогласованной осталась территория бассейна реки Сармы: сейчас там "биологическая пустыня" — выжженная, бесконтрольная. Разрыв границ коснулся и берега Малого моря (30 км). Мыс Хобой также остался за пределами парка. Совершенно незаслуженно обошли и юг Ольхона. Нынче работники ПНП задаются вопросом: как охранять, к примеру, копытных, если через десять минут они пересекают заповедную границу? Ширина парка на значительном его протяжении составляет лишь 2—3 километра.
Уникальные растения спасают за забором
Прибайкальский парк по праву считается национальным достоянием (на его территории 986 объектов историко-культурного значения. — Авт.) и красивейшим местом земного шара. Только здесь самые странные при лунном свете горы. Встречаются такие глубины, что мороз пробирает. Приольхонские степи таят между зелеными холмами необычные сооружения — ритуальные коновязи — барисы. Четыре резных столба связаны проволокой, и ветер треплет на ней разноцветные ленточки, тесемки, платки. Рядом, на плоском камне, — монеты, прижатые камнями от ветра бумажные купюры, подмоченные дождем сигареты. Сбоку плоская деревяшка на двух камнях — скамья. Именно к коновязям, по бурятским поверьям, приходят души умерших шаманов. Места эти связаны с памятью о предках, о дорогах отцов и дедов. И каждый по традиции оставляет тут что-нибудь невидимым духам.
Есть в степях и останцы — каменные образования, которые устояли от натисков ветра, воды, времени. Их формы причудливы — "дракон", "собака", "черепаха", а расписаны они яркими красками лишайников: благородным фисташковым, нежным зеленым, бархатным серым. Уникальна флора Прибайкальского парка. За короткое байкальское лето успевают показать свою северную красоту ярко-лиловый мытник, желтая патриния, розовый астрагал, сиреневый остролодочник, большеголовник. Разнообразие ландшафта определило столь многочисленные виды краснокнижных растений. Сто из них включены в Красную книгу Иркутской области, 16 — в Красную книгу РСФСР. Около 20 видов встречается только на территории парка — это узколокализованные эндемики. Среди самых ценных реликтов — фиалка надрезанная, флокс сибирский, астрагал и тот самый мак Попова, который прекрасно здравствует на камнях.
Вообще, флора парка насчитывает 1385 видов высших растений. Многие из них нуждаются в охране. Редкие растения гибнут из-за пожаров, которые устраивают туристы. Так, в 2003 году (самом страшном на пожары) огонь выкосил на Ольхоне реликтовый ельник. Неизвестно, восстановится ли он. Как правило, уникальные растения встречаются маленькими лоскутками на косах, мысах. И больше всего страдают от колес машин, которые попросту перемалывают их. В 2002 году, чтобы обезопасить редкие виды, работники ПНП устроили мини-резерваты: жердями обнесли два участка с растениями. Местное население с этим нисколько не посчиталось — быстренько растащило ограждение на дрова. И только в районе мыса Зундук благодаря лесничему удалось сохранить деревянный забор. Хотя время от времени его приходится-таки подштопывать. Зато в мини-резервате чудо как разрослись маки, зундукский копеечник, норичник. Если заградительные конструкции не делать, многие растения мы потеряем. Но денежных средств на них нет ни в экофондах, ни в Росприроднадзоре, ни у областной администрации.
В прибайкальских степях гуляли мустанги
Богат животный мир Прибайкальского парка. В горных хребтах и по берегам озера встречаются медведи. Но зверь этот хорошо знает, что его выдают следы. Если ему попадается упавшее дерево, забирается на него и проходит до конца бревна. Известный медвежатник Л.А.Ширинский описывал, как медведи, чтобы сбить с толку охотников, сходят с дороги, пятясь задом. На территории парка много косуль и изюбров. В 1960-х годах на Ольхоне они были полностью истреблены, в 1970-х завезены вновь. В таежных районах обитает кабарга, в южной части — кабан, в долине Большой Речки — лось. Когда-то на Ольхоне и степных участках жили одичавшие лошади — мустанги, но их истребили в 1990-х.
В пещерах и скальных расщелинах клубочками висят летучие мыши — они представлены девятью видами. Достаточно посмотреть в небо — и вот чайки: серебристые крылья, белый живот и поджатые лапы-шасси. Они одновременно грозно и сердито кричат: ав-ав! Их агрессивность к людям понять можно. Ведь постоянные посещения чаячьих колоний туристами — угроза для птиц. Чайки растят птенцов на островах, и, когда напуганная кем-то стая вздымается в небо, птенцы падают в воду и погибают.
Байкальские соколы для арабских шейхов
Виталий Валентинович Рябцев, орнитолог, замдиректора парка по науке, больше двадцати лет занимается изучением хищных птиц Прибайкалья. Еще школьником увидел он парящего орла и не смог устоять перед аристократизмом величественной птицы. Начал изучать орлиную гнездовую жизнь, их поведение, миграции. В разные годы пытливому орнитологу довелось наблюдать за повадками орла-карлика, гнездящимися парами подорликов, встретиться со степным орлом. Он устраивал скради — наблюдал за гнездами беркутов. Щелкал фотоаппаратом, запечатлевая удивительные кадры.
Сейчас же приводит неутешительную статистику:
— На Байкале перестал гнездиться большой баклан. В напоминание о нем остались старые гнезда на скалистых островах. Гнезда подорликов страдают от пожаров, сами птицы — от присутствия людей, которые косят сено, пасут скот. После 1991 года я не встречал их в долине речки Королок, где они гнездились. Степные орлы тоже гибнут по вине человека — до сих пор не перевелись те, кто поднимает руку на этих птиц. За последние 10 лет уничтожили 90%(!) соколов в Прибайкалье. Сейчас их всего несколько десятков. Сохранилось 10% численности балобанов — когда-то их было 150 пар.
В 1981 году заготовители сена застрелили орла-могильника из пары, за которой я долго наблюдал. А труп повесили на дерево на берегу реки. Сейчас на Байкале осталось лишь четыре особи орлов-могильников, тогда как в начале 1980-х было около 20 пар. Условия обитания этого орла у нас не ухудшились. Анализ яйца из брошенного гнезда показал, что в нем высокий уровень пестицидов. Причину этого нужно искать в Китае. Именно оттуда птицы не возвращаются с зимовок. Самая неотложная задача — организовать в Китай экспедицию, выяснить причины гибели зимующих птиц, пока они не исчезли из фауны нашего региона. Но, как ни банально, на это нет денег.
Рассказывает Виталий Валентинович и о браконьерах-наемниках, которые отлавливают соколов и везут на Ближний Восток — для охоты шейхов:
— Два года назад мы задержали двух граждан Сирии. В их "Ниве" был полный "боевой" набор для отлова птиц: голуби для приманки, ловушки, соколиные шапочки-клобучки, шнуры, мешки. Во время судебной волокиты (почти полтора года!) один сириец успел уехать домой, другой, прописанный в Подмосковье, ушел из зала суда, посмеиваясь. Приговор получил и вправду смешной — год условно.
В последние годы люди стали относиться к природе хищнически. Через парк проходит основной поток туристов. Они оставляют после себя горы мусора, несанкционированные дороги в степи, пожары. Или везут с собой оружие — палят по всему живому без разбора. Бьют чаек, ворон, красных уток. А сколько браконьеров! Среди них много представителей силовых ведомств, чиновников. Они прекрасно экипированы. Зимой — на снегоходах, летом отстреливают животных с катеров. По нашим либеральным законам планка наказания слишком занижена — вот люди и чувствуют вседозволенность. Что говорить, изъятое оружие они возвращают за тысячу рублей! Получается, что природа отдана им на откуп. И все это сделано государством сознательно: оно откровенно потакает браконьерам.
Большая наша беда — захват земель для строительства турбаз без согласования. Такая ситуация на Малом море. Сейчас там около 60 объектов, будет еще больше. За несколько последних лет они изменили визуальную картину ландшафта — от дикой природы не остается и следа. Например, дорога на Ольхон проходит мимо Тажеранских степей. Там перестали гнездиться утки — они выводят потомство в июне, а это время совпадает с пиковым наплывом туристов. При таком отношении к природе на Байкале не будет ни животных-эндемиков, ни реликтовых видов растений. Одни вороны, воробьи да крысы...
Заповедные места для многих стали легкодоступны. Отряды крикливых, алчных туристов высаживаются с теплоходов, машин. Раскидывают горы вещей, ящики, тенты, делают кострища, бросают консервные банки и стеклянные бутылки. И так год за годом...
Но что мы без Байкала?
