Дутые нулевые

Дутые нулевые кончились, как им и полагалось, всеобщим кризисом.

И Россия, которая на государственном уровне насовала в защечные мешки больше всех, переживает этот кризис, однако, тяжелее всех.

Строго говоря, дутые нулевые начались с того, что люди были поставлены над законом.

Начались с того, что президент Путин при вступлении в должность своим указом поставил над законом прошлого президента Ельцина. Это называется освобождение от какой бы то ни было уголовной ответственности.

А дальше – лиха беда начало. Как только над законом становится кто-то один – к нему мгновенно прибегают толпы жаждующих. Проходит короткое время, и закон оказывается внизу.

Таким образом, юридически общество делается двухэтажным.

Сплошной металлический лист лежит на головах большинства народа, и этот лист своими головами они не прошибут никогда. А сверху на листе пляшут те, кто встали над ним, и им это дело здорово нравится.

Разумеется, такое устройство государства можно назвать суверенной демократией, но демократии от этого не прибавится.

В результате сумасшедшего роста нефтяных цен, а также газовых, страна богаче не стала.

Увеличилось в десять раз количество миллиардеров, увеличилась пропасть между бедными и богатыми, но то, что было построено еще при советской власти и начало разваливаться в девяностые, благополучно продолжало разваливаться.

Ныне разваливаются электростанции, разваливаются железные дороги, разваливается канализация, тепломагистрали, сети и трубы. И почему бы им и не разваливаться, если собственные деньги в собственную экономику государство вкладывать почти не собирается.

В результате спасения государства от развала Северный Кавказ от Российской Федерации практически уже отделился.

Образованием Северо-Кавказского федерального округа – это было только подчеркнуто. Северный Кавказ у нас отдельно. Это специальная черная дыра для отсоса денег из бюджета. Там действует специальный закон, там бродят специальные банды специальных боевиков, и специальные начальники договариваются с ними на том же самом языке.

Отделение Сибири от России вступило в новый этап.

В первую очередь речь о недрах, которые практически сдаются в концессию Китаю. Во вторую очередь речь о предполагаемом запуске Байкальского целлюлозно-бумажного комбината со стоком отходов прямо в Байкал. И понять это можно. Потому что если через двадцать лет Сибирь все равно будет китайской, то с точки зрения государственной власти – черт с ним, с Байкалом, все равно он завтра будет чужой.

В результате демократической эволюции в дутые нулевые демонстрация стала крамолой, а митинг стал антигосударственной и антиправительственной акцией.

Мы слышим разговоры, памятные старшему поколению, о том, что вся оппозиция проплачивается проклятым Западом, и в сущности состоит из врагов народа. Осталось только врагов народа вот прямо так и назвать.

В результате дутых нулевых православная церковь стремительно занимает место идеологического отдела ЦК КПСС.

Посещение церковных служб делается обязательным для функционеров и высших чиновников. Принадлежность к православной церкви делается знаком лояльности и моральной устойчивости.

Ребята немного забыли, что сто лет назад для русского интеллигента быть человеком православным, верующим и ходящим в церковь означало не уважать себя и быть, в сущности, вне круга мыслящих людей. Русская профессура, учителя, врачи, юристы, разночинная интеллигенция были практически поголовно атеистами и антиклерикалами. И в том видели свое достоинство. Сегодня об этом даже как-то дико вспоминать.

За отсутствием собственной политической жизни мы с подчеркнутым рвением следим за чужой.

Нас очень интересует: как проходят выборы на Украине, что говорит президент Америки, разрешат ли строить минареты в Швейцарии и как живется российским соотечественникам в новом зарубежье.

Как живется российским соотечественникам в России – лучше не рассказывать, потому что пресса вдруг начала играть в старую советскую молчанку, где более информации содержится между строк, нежели в строках.

И когда совершенно дошедшие до отчаяния офицеры милиции начинают обращаться к премьеру и президенту со словами бессильной и выстраданной правды, то вдруг скоро все они оказываются мошенниками, правонарушителями и справедливо арестовываются.

Это мы уже проходили. Останется только походатайствовать о применении высшей меры к врагам народа.

После дутых нулевых наступившие «десятые» выглядят до чрезвычайности непредсказуемыми.

Но независимо от того, укрепится ли, загипсовеет и забронзовеет ли нынешняя власть, или пойдет на реформы, опережая пинок судьбы – представляется до крайности маловероятным, чтобы существующее устройство государства протянуло еще десять лет.

Потому что справедливость – это инстинкт коллективного выживания, спроецированный на плоскость социальных отношений и моральных представлений.

Несправедливое государство не может быть прочным и долговечным. Речь идет о наших, до чрезвычайности быстро меняющихся временах. Когда каждый имеет шанс еще при жизни публично узнать правду о себе.