Байкальский тюлень становится жертвой спекуляций
Это именно та карта, которую в последнее время очень активно разыгрывают на рынке меха и готовой продукции. "Еще три года назад она была никому не нужна", - утверждает Юрий Калашников, председатель улан-удэнского Байкалрыбвода, организации, которая отвечает за ресурсы Байкала. Была... Но когда до нас дошла мода на мех морских животных (на легкие шапочки, на "скромные, но со вкусом" тюленьи пальто, на обувь с отделкой), вот тогда и началась серьезная охота.
Сегодня "коммерция" готова скупать у охотников нерпу по максимальной цене. Скорняки-профессионалы из Иркутского общества скорняков подсказали, что с одной шкурки местные охотники имели по 1,5-2 тысячи, что на 500-1000 рублей больше, чем в прошлом году. Заметьте, завозное сырье вместе с торговыми и транспортными накрутками стоило всего 3,5 тысячи, а январские цены на коротенькие тюленьи колебались от 32 до 50 тысяч.
Сегодня из байкальской нерпы шьют в основном шапки - дамские, изящные, и простецкие мужские, которые особым спросом в Иркутске не пользуются. Зато в Центральной России и дальше на Запад популярность байкальской нерпы во всех ее видах несказанно возрастает. Например, на украинских сайтах в Интернете можно видеть пространную рекламу нерпичьих шапок-"пирожков", со слоганом в конце: "Солидные шапки для солидных людей". И за солидную, кстати, денежку - 980 гривен, что в переводе на "деревянную" валюту составляет около 6 тысяч рублей. Не слабо? А в Москве писком прошлого сезона были маленькие шапочки из крашеной байкальской нерпы.
Вполне возможно, что в грядущем сезоне распространятся пальто и куртки из местного сырья - как кустарного, так и фирменного производства. Причем не сомневаюсь, что особо предприимчивые граждане станут - специально для иркутян - перекрашивать байкальского эндемика под импортного тюленя, чтобы набить цену. Правда, ворс сильно отличается - более жесткий и более длинный, но кто из нас трогал живую нерпу? В Европе возможен другой поворот - нерпе к следующему году сделают такую мощную рекламу, что обитателя северных морей будут выдавать за байкальского зверя.
Над нерпичьим мехом трудятся сегодня многие. Например, китайские кустари, которые, по некоторым сведениям, получают до 30% всего сырья. Еще кустари ангарские - в городе нефтехимиков добрая половина населения живет за счет пошива головных уборов. И в этом году они с дешевого сурка перешли на более дорогую нерпу. Ангарчане, кстати, активно работают в теневом бизнесе, скупая шкуры прямо на льду.
Из крупных предприятий и организаций активны пока только "Меха Сибири". В 2001 году фирма даже брала разрешение на добычу двухсот нерп, нанимали две бригады охотников. Те полностью освоили лимит и внакладе не остались - по информации Байкалрыбвода, фирма давала за шкурку в три раза больше, чем любой байкальский колхоз. Но и цены в "Мехах" кусаются: оптовая цена шапки-финки - 2400 рублей (тогда как в том же обществе скорняков розница дешевле на 500 рублей).
Нынешнее положение дел указывает на то, что к следующему зимнему сезону цена на изделия из этого меха возрастет. До каких пределов? Пределов может и не быть, единственное условие - не дороже денег.
Чем тоньше лед, тем дороже шкура
Есть несколько объективных причин такого молниеносного развития этого странного (и на две трети теневого) рынка. Странного, поскольку нерпичий мех - не самый лучший, но одновременно очень дорогой.
Сложно сказать, с чего все началось. Почему вдруг то, что шло раньше у местных на верхонки и на рабочую одежду, превратилось в предмет роскоши? Виноват, вероятно, запоздавший модный ветерок с Запада. Завозные изделия из меха северного тюленя эту моду спровоцировали. Хотя некоторые охотники считают, что, наоборот, северный был завезен в пику нашей нерпе в прошлом году и немного перебил спрос.
Но местным меховщикам свое сырье выгоднее. Хоть лидер "Гринписа" Роман Пукалов и заявил, что фирма "Меха Сибири" готова отказаться от приемки меха у браконьеров и поучаствовать в снижении спроса на нерпу, в это мало верится. Единственное, в чем действительно заинтересованы крупные фирмы, так это убрать с дороги конкурентов - скупщиков и скорняков. Ведь за счет нерпы существуют целая армия кустарей и орды перекупщиков, которые объезжают байкальские деревни. Если кто-то платит меньше, он автоматически выбывает из игры. "Я не удивлюсь, если мне завтра позвонят и спросят, был ли на льду и не собираюсь ли", - рассказывает один из охотников, известный в научных кругах человек. Каждый перекупщик имеет своих охотников, каждый охотник - своих перекупщиков.
О том, насколько в нерпе заинтересованы рядовые охотники, и говорить не стоит. Порой это единственная возможность прокормить семью. Охота ради шкурки ведется на перелинявших нерпят (на местном жаргоне - кумутканов) в возрасте от 1,5 месяца до года. Декан охотфака сельхозакадемии Виталий Жаров, сам охотник, пояснил, что со второго года жизни на шкурке нерпы "отпечатывается" ее жизненный опыт - появляются плешины, шрамы. Такое сырье выбрасывается. Из одного кумуткана получается не больше 1-2 шапок. На пальто требуется 10 шкурок. Одна шкурка - до 2 тысяч рублей. Значит, за десяток шкурок бедствующий охотник может получить 20 тысяч рублей.
На развитие рынка работают и неблагоприятные ледовые условия этого года. Как? Да очень просто - чем меньше охотников в этом году выйдет на нынешний тонкий лед, тем дороже будет мех к следующей зиме. А так как в этом году Байкалрыбвод выделил всего лишь около 2 тысяч лицензий (1200 - двум колхозам и 800 - для нужд науки), то можно смело сказать: мех этот будет браконьерский. Кстати, по словам очевидцев, две недели назад в районе Голоустного уже ушли под воду два мотоцикла с охотниками.
Если в следующем сезоне лед будет прочным, а цена на изделия подрастет (и, согласно российскому менталитету, вещи из нерпы станут еще более престижными), на Байкале может быть устроена настоящая бойня с горами трупов - ведь частники не хотят волокитится со сдачей мяса и сала в колхозы.
Антиреклама нерпы - ее лучшая реклама
Хорошей рекламой для торговцев "серым золотом" стали конфликты и скандалы, расцветшие на нерпичьей почве. С новой силой вспыхнул глобальный спор между учеными и "зелеными": много нерпы в озере или мало, можно не нее охотиться или нельзя? Собственно, это даже и не спор: в официальном отчете ледовой экспедиции "Гринписа" от 2000 года была указана цифра 85 тысяч, что не намного расходится с данными официальной науки. (А начальник Байкалрыбвода Юрий Калашников пояснил, что нерпы стало меньше, но это нормальное колебание ее численности.) Но если точка зрения "Гринписа" совпадает с мнением науки, почему уже несколько лет они никак не найдут общего языка?
Дело в том, что обе стороны обвиняют друг друга в корысти. Одни подозревают корыстный умысел российского филиала "Гринписа", которому надо отрабатывать швейцарские деньги (в Швейцарии - головная организация): чем больше шуму вокруг нерпы, тем "эффективнее" работа. Михаил Иванов, заместитель директора Байкальского музея: "На мой взгляд, шум вокруг нерпы начался, когда весь мир кинулся защищать китов. Тема стала модной". Евгений Петров, сотрудник Байкалрыбвода, специалист по нерпе, уверен, что гринписовцы сами разожгли интерес к меху не столько у потребителей, сколько у меховщиков и охотников: они назвали цену шкурки.
Некоторые акции "Гринписа" действительно подогревают интерес к меху. В прошлом году во время ледовой экспедиции "Гринписа" был снят и прокручен по ТВ сюжет о том, как в Мишихе поймали браконьера: рыбинспектор выписал ему штраф в 100 рублей! Народ смотрит и на ус мотает - ведь чего проще: берешь тыщу рублей, отстреливаешь десяток нерп, платишь штраф и получаешь свою прибыль. Потомственный иркутский нерполог, учетчик нерпы Владимир Пастухов возмущен действиями "зеленых": "Зачем же по ТВ сообщать, сколько стоит шкура?! В байкальских поселках работы нет - бедные буряты смотрят на экран и облизываются".
Тот же Владимир Пастухов рассказывает, что координатор Байкальской программы "Гринписа, случалось, занижал численность нерпы и давал в прессу не те цифры, которые были в их совместном отчете: "Обидно, когда после нашей пресс-конференции по центральному телеканалу сказали: ученые сделали сенсационное заявление - оказывается, популяция нерпы на Байкале стабильна. Лично я получил от г-на Пукалова реальные цифры, и мне не в чем упрекнуть координатора Байкальской программы. Поэтому грешу либо на коллег-журналистов, которые недопоняли, либо на ораторские способности координатора".
Сегодня "Гринпис" говорит об "избиении младенцев" - о неконтролируемом уничтожении нерпят-первогодков.
- Выбивается молодое поколение. И через некоторое время, когда нынешнее поколение состарится, некому будет приносить потомство. Может попросту образоваться дырка в популяции, - объясняет свою точку зрения координатор Байкальской программы "Гринписа" Роман Пукалов. Собственно, сегодня "Гринпис" ведет речь не о том, сколько нерпы в Байкале на сей момент, а о том, сколько ее будет завтра.
И здесь они не нашли поддержки у ученых. Роману Пукалову возражает, например, Владимир Пастухов, который утверждает, что этот вопрос стоит уже 50 лет, но с популяцией до сих пор ничего не случилось - у байкальской нерпы все о`кей.
Ученые занимаются браконьерством?
"Зеленые" в свою очередь считают, что некоторым людям науки, так же как и рыбинспекции, (головная организация которой все тот же Байкалрыбвод), выгодно говорить "о`кей", поскольку они сами зарабатывают охотой. В частности, в этом был открыто обвинен Евгений Петров, сотрудник Байкалрыбвода (точнее - его подразделения Востсибрыбцентр), а теперь и Байкальского музея, который занимается изучением половозрастного состава нерпы и на имя которого выписывается охотничья лицензия.
Из отчета экспедиции "Гринписа" 2000 года: "Беда промысла этого года - что выделенное количество лицензий распределилось между несколькими людьми, которые в свою очередь нанимали охотников. Основным лицензодержателями стали Северобайкальская и Чивыркуйская рыбинспекции и наука в лице Е.А.Петрова. Возникает вопрос: почему рыбинспекция занимается промыслом и продает частные лицензии, вместо того чтобы вести инспекторскую работу? Для чего науке нужно 500 полуторамесячных щенков, анализируя которых невозможно определить ни возрастно-половую структуру, ни воспроизводительный потенциал, ни линейно-весовые характеристики байкальского тюленя?" И подпись: "Ответственный исполнитель - н.с. Института геохимии СО РАН М.В.Пастухов".
Два года это обвинение преспокойно отлеживалось на бумаге. И вслух, для прессы, прозвучало совсем недавно, когда стало известно, что на научные цели в этом году запрошено 800 голов нерпы (и квота была выделена; Юрий Калашников пояснил, что в этом году проект по изучению нерпы будет глобальным, с привлечением иностранцев). На личной встрече с корреспондентом "СМ Номер один" Роман Пукалов рассказал, что во время ледовой экспедиции они проверяли бригады охотников Петрова и во флягах нашли шкуры исключительно кумутканов", тогда как задача Петрова изучать всю популяцию - и старых, и молодых животных.
- Здесь явный коммерческий интерес, предполагаемая схема которого такова: Петров представляет отчет в налоговую по минимуму, по минимуму платит охотникам, делится с кем-то из Байкалрыбвода, остальное оставляет себе.
Возможны ли злоупотребления со стороны Евгения Петрова? Этот вопрос был задан начальнику Байкалрыбвода (а следовательно, и Евгения Петрова) Юрию Калашникову:
- Не могу сказать ни да ни нет. Но, как говорит русская пословица, не пойман - не вор.
Действительно. И в этом случае действия "зеленых" многие иркутские ученые оценивают негативно. Ведь если они видели все своими глазами - почему не поймали виноватых с поличным?
Будет ли Евгений Петров подавать в суд на "Гринпис"?
- Мне это все уже надоело. Со стороны "Гринписа" это спекуляция. Когда они говорят о том, что я добываю одних щенков, они передергивают факты. Научные материалы разрабатываются не на щенках. Поскольку я один занимаюсь этим, то во мне и нашли виноватого - надо же им как-то оправдать свои деньги. Я точно так же могу обвинить членов "Гринписа" в браконьерстве, и у меня есть свидетели - инспектора рыбохраны.
В общем, обоюдные обвинения продолжаются, но ни одна сторона не принимает серьезных мер. Тут действительно впору задуматься о корысти обеих сторон. Правда, до нас дошла информация о том, что "Гринпис" готовит жалобу на Петрова в ОБЭП и прокуратуру. Посмотрим...
Угрожает ли опасность щенкам нерпы?
Возможно, Владимир Пастухов и был прав - популяция была в безопасности, и нерпята тоже. За пятьдесят лет ни разу не возникало подобного нерпичьего бума. Повышенный спрос на этот мех не исчезнет за год-другой. Наивно полагать, что люди, взявшие рынок в свои руки и вкладывающие в моду деньги, быстро сдадутся.
Угроза все-таки существует. Несмотря на то что байкальчане вовсе не выходят на лед коллективно, деревнями, и не палят в зверюшку из двух тыщ стволов. Несмотря на то что в средней деревушке наберется человек десять-двенадцать, способных успешно охотиться на нерпу. И даже несмотря на то, что за сезон необремененный спецтехникой охотник может добыть всего-то голов десять.
Угроза существует, поскольку даже эти десять голов, как правило, нелегальны - и охотники, и ученые, работающие на Байкале, утверждают, что местным жителям не дают частных лицензий, дают только колхозам. Но этого-то браконьерства еще можно избежать, выдавая мужичкам лицензии (почему бы не проделать такой же эксперимент, как с омулем: один взял лишнего - значит, в следующем сезоне вся деревня будет голодать. Говорят, очень помогает - мужики друг за другом следят лучше, чем рыбинспекция). А вот как бороться с теми, кто преследует крупный коммерческий интерес? Ведь по нашим законам скупщикам браконьерского меха ничего не грозит.
Ситуация с нерпой, скорее всего, будет развиваться по жесткому сценарию: лицензии оптом приобретут заинтересованные организации и частные лица, преследуя, строго говоря, один интерес - финансовый. И давно не секрет, что по лицензии на сто голов можно убить и все триста. Не секрет, что контролирующим органам некогда, инспекторов мало, они сами занимаются добычей. Не секрет, что цены на нерпу растут, а охотники бедствуют. Не секрет, что государство (через колхозы) предлагает за шкурку гораздо меньше, чем коммерсанты. При таком благоприятном стечении обстоятельств лицензодержатели запросто вовлекут в браконьерский промысел охотников побережья, снабдят их техникой, с помощью которой можно глушить нерпу табунами.
И так как Евгений Петров стал крупным лицензодержателем - пусть даже и от науки, он автоматически попадает под подозрение защитников природы. К сожалению, "зеленым" придется смириться с научным отстрелом как с явлением. Других методов изучения популяции нерпы просто не существует - ее надо обязательно убить. Охотоведы объясняют, что, например, усыпить ее невозможно - может утонуть. И если Владимир Дмитриевич Пастухов никогда не был связан с коммерцией и работал со зверем, которого бил колхоз "Победа" по своим разрешениям, то ведь и коммерции тогда никакой не было. Сегодня наука точно так же заключает договоры с колхозами, но сегодня существуют и коммерция, и теневой рынок. Поэтому и вопрос о "научной" нерпе - уже не частный скандалец, основанный на личных ссорах. Это часть вопроса о выживании байкальской нерпы, который сегодня звучит вполне своевременно. Сегодня буряты в байкальских деревнях говорят: еще пару лет цены продержатся, так мы всю нерпу выбьем.
