Укороченный прошлым и будущим
Политический портрет члена Президентского Совета, иркутского писателя Валентина Григорьевича Распутина.
«Нужны люди, а что до гениев – не надо, нет, право же, не нужны они»
(Дидро)
Публикуется по изданию:
журнал «Тихвинская Площадь», №6, 1990 г.
Из последней командировки в Москву я вернулся слегка огорчённый. Огорчил не общий фон общественно-политической обстановки в столице, который, несмотря на заметное попустение прилавков, вселял надежды на лучшее, огорчало предупредительно-подозрительное отношение москвичей, когда при знакомстве приходилось сообщать, что ты научный сотрудник из Иркутска. В разговорах не раз и не два у моих новых знакомых и московских коллег прорывалось: «Ну, вы все, иркутяне, думаете и поступаете так же, как Валентин Распутин». Вполне допускаю, что для москвичей, имеющих возможность судить о жизни и деятельности Валентина Григорьевича по его прошлогоднему выступлению на I-ом Съезде народных депутатов СССР (кстати, его угроза прибалтийским национально-демократическим движениям менее, чем через год воплотилась в жизнь в виде экономических санкций Горбачёва против Литвы), да по его литературным произведениям времён застоя, это сравнение и не выглядело столь оскорбительным или задевающим человеческое достоинство. Но оно глубоко ранило нас, иркутян, не понаслышке знакомых с общественной деятельностью этого писателя и, смею сейчас сказать, общественного деятеля (поскольку В. Г. Распутин стал членом недавно созданного Президентского совета). Чтобы непосвящённому читателю стали ясней эмоции обычных иркутян, возникающие при упоминании имени Распутина, приведу некоторые эпизоды его общественно-политической деятельности в Иркутске в годы «перестройки», при необходимости иллюстрируя их комментариями к последним публицистическим произведениям Валентина Григорьевича, опубликованным в местной печати (так сказать, для внутренней потребы иркутян).
Эпизод первый: из глубины 1987 года.
Итак, начну свой рассказ с 1987 года. В этом году весной было опубликовано очередное, последнее по счёту, постановление партии и правительства по Байкалу. В нём, наряду с такими отсроченно-радикальными мерами, как полное перепрофилирование мощностей Байкальского Целлюлозно-Бумажного Комбината к 1992 году, фигурировали меры, продуманность и целесообразность которых вызвали большие сомнения. Одной из таких мер, вызвавших взрыв народного экологического движения в Иркутске летом 1987 года, было намерение построить водовод для сброса промышленных стоков БЦБК в маленькую речку Иркут, впадающую в Ангару в самом центре Иркутска. Даже для несведущих в экологии было очевидно, что это мероприятие чревато гибелью этой небольшой речушки и отравлением акватории Ангары в районе Иркутска. Сейчас, по прошествии времени, представляется, что «возникновение» в правительственной программе этого мероприятия произошло по инициативе одного из видных учёных Сибирского отделения АН СССР и с энтузиазмом, как спасительная соломинка, было подхвачено Минлесбумпромом.
Однако вернёмся к народному экологическому движению лета 1987 года. На мой взгляд, было два основных центра , концентрирующих и координирующих эту экологическую деятельность в Иркутске, и каждый из этих центров имел и своего лидера, и чётко обозначившиеся формы деятельности. Первым из этих направлений следует признать экологическое движение, развернувшееся в Иркутском научном центре СО АН СССР. Его неформальным лидером стал научный сотрудник Сибирского энергетического института (СЭИ) В. А. Наумов, позже избранный депутатом Областного Совета. Основная форма работы этого направления – оказание давления на верхние эшелоны власти путём «нашего депутата». Дело в том, что председатель Президиума Иркутского научного центра СО АН СССР академик Н. А. Логачёв являлся в то время членом Верховного Совета СССР. Вот его-то и решили использовать академические «экологисты» как «передаточное звено» между правительством и народным движением против «трубы». Решительная кампания гражданского протеста закончилась встречей-митингом в СЭИ, на которой иркутяне-избиратели пытались передать депутату Верховного Совета СССР Н. А. Логачёву свою петицию – наказ с подписями против строительства «трубы». Мероприятие вызвало такой общественный интерес, что автор этих строк, тоже сотрудник СЭИ, не смог попасть в конференц-зал своего родного института и слушал ход встречи, находясь в коридоре.
Особо следует рассказать о поведении Н. А. Логачёва на упомянутой встрече. С одной стороны, Николай Алексеевич был ярым противником «трубы», исходя из самого обычного здравого смысла. Как учёный-геолог, он прекрасно представлял, к каким плачевным экологическим последствиям может привести данный проект. А уж если случится землетрясение (каковые на Байкале бывают очень часто), и трубопровод прорвёт, то последствия могут стать просто непредсказуемыми. Но с другой стороны, как чиновник, прошедший многие ступени номенклатурного утверждения и прекрасно освоивший правила аппаратных игр, академик Логачёв прекрасно понимал, что для его карьеры небезопасно «кусать руку, дающую хлеб» и, апеллируя к мнению народа, , возвышать свой депутатский голос против документа, над которым стояла магическая аббревиатура – ЦК КПСС. Поэтому усиленно муссируя тот факт, что академические «зелёные» не согласовали с ним текст документа, который «народный избранник» должен передать в «высшие сферы», Николай Алексеевич решительно отказался принять от них этот документ и приступить к конструктивному сотрудничеству.
Жалко и больно было слышать, как В. А. Наумов приносил свои извинения академику и всячески старался его умилостивить. А Николай Алексеевич раз за разом по новой заводил «сказку про белого бычка», что его-де, обошли, и с ним-де, не согласовали. Уламывание академика длилось более трёх часов. Расходились все с этой встречи с тяжёлым чувством. Положа руку на сердце, никто из избирателей не был уверен, что на академика Логачёва можно положиться и он в точности доведёт до правительства боли и надежды своих избирателей.
Валентин Григорьевич Распутин тоже был приглашён на эту встречу в СЭИ. Но организаторы почти сразу получили от него отказ. Позже в институте рассказывали, что свой отказ Валентин Григорьевич аргументировал примерно следующей фразой: «Вы – энергетики, а значит, главные губители природы. И поэтому мне не резон сотрудничать с вами в деле защиты Байкала». Конечно, такой маститый писатель, как Распутин, мог бы сказать своё слово в защиту народного движения «зелёных» и поддержать «нерешительного» академика Логачёва. Однако, отказ от действия ещё не есть противодействие…
События между тем продолжали нарастать. В народном экологическом движении Иркутска вызревала вторая волна, второе направление, возглавляемое бывшим журналистом и блестящим орнитологом, а ныне – сторожем и дворником одной из иркутских школ А. А. Сосуновым. Его участники организовывали пикетирование городского железнодорожного вокзала, собирали подписи против строительства трубопровода «БЦБК – Иркут» среди приезжающих и отъезжающих и просили последних разъяснить на местах суть байкальского экологического движения. Эта акция так напугала Иркутский ОК КПСС, что не смотря на воскресный день, весь секретариат этого благословенного учреждения на служебных машинах примчался на привокзальную площадь - во –лаве с тогдашним Первым Секретарём Иркутского ОК КПСС (а ныне послом в Монголии) В. И. Ситниковым. Секретари обкома увещевали пикетчиков, пытались вырвать у них подписные листы, а в довершение «разговора» пытались усадить А. Сосунова в служебную машину и увезти «для беседы». Однако, данный инцидент только ещё больше подогрел страсти вокруг «трубы» и усилил социальную напряжённость в Иркутске.
Осенью в местной прессе появилось заявление В. И. Ситникова о том, что строительство трубопровода «БЦБК – Иркут» не будет начато без заключения специальной экологической экспертизы и санкции областного совета. Однако, вскоре иркутянам стало известно, что специализированное управление начало рубить в тайге просеку под этот водовод, а из Башкирии прибыли строители, когда-то, «во времена застоя», осуществившие проект века – нефтепровод из Западной Сибири в Западную Европу, привезя с собой технику и соответствующее оборудование. Это подлило масла в огонь. Страсти в Иркутске закипели пуще прежнего. Группы энтузиастов стали собираться в тайгу в пикеты, готовясь в случае чего, лечь под гусеницы бульдозеров-трубоукладчиков…
Тем временем, приближалось знаменательное событие – празднование 70-й годовщины Октября. Три года назад эта дата ещё отмечалась помпезной демонстрацией с традиционно-славословными лозунгами. Экологисты под руководством Наумова тоже готовились отметить это событие: в СЭИ писались лозунги «антитрубного» содержания; была установлена чёткая ответственность и договорённость с теми, кто эти лозунги понесёт и теми, кто их будет оберегать. Подготовка к этому "нежелательному мероприятию" велась Наумовым открыто и гласно, чему немало способствовал дух академического демократизма, давно царящий в нашем институте. Однако, был у этой открытости и свой недостаток: слухи о «несанкционированных» лозунгах в академической колонне расползлись по городу, и в институт зачастили визитёры из идеологических контор, уговаривавшие Наумова «не портить людям праздник». Но Владимир Алексеевич был непреклонен.
Каково же было наше удивление и разочарование, когда 7 ноября мы вышли на демонстрацию и не увидели ни одного из экологических лозунгов в защиту Байкала и Иркута, приготовленных накануне. Мы бросились к Наумову за разъяснениями. Очень смущённый и подавленный, Владимир Алексеевич объяснил нам, что накануне вечером ему позвонила супруга Распутина и в ультимативной форме потребовала снять все экологические лозунги. «В противном случае, - заявила супруга, - можете считать все ваши отношения с Валентином Григорьевичем законченными, и он больше не сможет оказывать вам никакого содействия в деле защиты Байкала» (хотя и раньше такое «содействие» со стороны В. Г. можно считать нулевым – прим. автора). Все попытки Наумова вечером того же дня и утром 7-го связаться с самим Валентином Григорьевичем успеха не возымели. В край нем смятении, Владимир Алексеевич решил отказаться от лозунгов.
Расстроенный сам, Наумов всё же пытался как-то подбодрить нас: «Может быть, мы не знаем чего-то такого, что знает Валентин Григорьевич?... Может быть, решение об отмене строительства водовода уже почти готово, а мы своими лозунгами только озлобим партаппаратчиков и подыграем всесильному ЦК… Может… Может…».
Рассуждая так, на демонстрации, мы и не подозревали, насколько близок к истине был Володя Наумов. Решение уже действительно почти было готово, только не об отмене строительства «трубы». В первых же послепраздничных газетах был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Валентину Григорьевичу Распутину высокого звания Героя Социалистического Труда за выдающиеся заслуги… и в связи с пятидесятилетием со дня рождения.
А просека в тайге всё рубилась и рубилась, а трубы для водовода всё продолжали и продолжали поступать. И поэтому декабрь ознаменовался новым взрывом борьбы иркутян за Байкал и Иркут. Под руководством Сосунова, Наумова и ряда других активистов в Иркутске состоялся многолюдный митинг против «трубы». Не смотря на запрет городских властей и лютый тридцатиградусный мороз, манифестанты дружным маршем прошли по центральным улицам города к набережной Ангары и там закончили своё мероприятие.
В итоге, в начале 1988 года народным экологическим движением в защиту Байкала и Иркутабыла одержана значительная победа – решение о строительстве водовода «БЦБК – Иркут» на правительственном уровне было признано ошибочным и отменено.
Знаменитый советский писатель Валентин Распутин в списках победителей не значился…
* * * * * * *
Для многих граждан нашей страны (и сибиряков в том числе) причина попадания Валентина Распутина в Президентский Совет до сих пор остаётся «тайной за семью печатями». Однако, ларчик открывается аж до безобразия просто. Все обстоятельства включения Валентина Григорьевича в Президентский Совет с почти что детской непосредственностью изложил в своём интервью, переданному по областному радио, вернувшийся из Москвы, с 3-го Съезда Народных Депутатов СССР, Первый секретарь Иркутского ОК КПСС В. И. Потапов. Не ручаясь за дословность, попытаюсь передать суть рассказа Владимира Ивановича, который я сам слышал:
- Пригласил меня в Москве к себе Михаил Сергеевич, и спрашивает: «Ну, Владимир Иванович, как вы думаете, кто может представлять сибиряков в Президентском Совете?» А я ему: «Мы считаем, Михаил Сергеевич, что только Валентин Григорьевич Распутин может представлять сибиряков в Президентском Совете!»
- Правильно! – обрадовано воскликнул Михаил Сергеевич, - мы с Вами думаем в унисон! Именно Валентин Григорьевич Распутин может представлять сибиряков в Президентском Совете!»
И назначение состоялось. Чем же так пришёлся ко двору маститый литератор всесоюзному и областному партийным лидерам? Думается, ответить на этот вопрос можно, слегка осветив и проанализировав те «бои местного значения», которые живой советский классик ведёт в Иркутске на ЛИТЕРАТУРНОМ, ИДЕОЛОГИЧЕСКОМ, НРАВСТВЕННОМ и ПОЛИТИЧЕСКОМ фронтах.
Продолжение следует.
Особая благодарность за подготовку публикации Роману Днепровскому.
