Блеск и нищета: особенности российского кинопроката
"Не могу больше, придется покупать домашний кинотеатр!" - сетует приятель-киноман, недавно вернувшийся в Москву после трех лет работы в Европе.
Репертуар столичных мультиплексов кажется ему скудным, и он отказывается смириться с тем, что в кинотеатрах практически невозможно посмотреть иностранные фильмы на языке оригинала.
По мнению специалистов, нежелание российских прокатчиков выпускать иностранные фильмы в оригинале с субтитрами - причуда национального менталитета. Дублирование фильмов обходится раз в десять дороже, чем создание титров, однако дистрибьюторы продолжают действовать по старинке, забивая живые голоса актеров однотипным дубляжом, местами существенно искажающим смысл оригинального диалога.
"На западе дублированные фильмы - большая редкость. Я вырос в Лондоне и с детства привык смотреть иностранные фильмы с субтитрами. Дистрибьюторы предпочитают субтитры не только потому, что это дешевле, но и потому, что настоящий любитель кино хочет насладиться не только изображением, но и оригинальным языком фильма", - говорит британец Том Берчинов, обозреватель журнала "Вэрайети".
Во Франции дублируются только фильмы, выходящие достаточно широким прокатом: в этом случае мультиплексы предлагают сразу две версии - оригинальную с субтитрами и французскую.
А в Голландии дублируют только фильмы для детей. Считается, что любой голландец старше 12 в состоянии понять сюжет блокбастера на английском языке, а при необходимости - прочесть голландские субтитры. Тут экономическая необходимость подкреплена педагогической пользой - население малых северо-европейских стран и Скандинавии, где в прокате доминируют англоязычные фильмы, практически поголовно владеет английским.
Парадоксы глазами британца
В России же сегодня в оригинале выходят только так называемые "арт-хаусные" ленты, что в переводе на язык крупных российских прокатчиков означает нерентабельный, нестандартный товар, обычно прикупаемый "в нагрузку" к пакетам ходового западного кино-ширпотреба. Арт-хаусные ленты либо вообще не добираются до большого экрана, либо выходят на нескольких копиях.
Берчинов называет эту ситуацию парадоксальной: "В последние годы из-за бума местной киноиндустрии Россия стала мировым лидером по объему закупки, к примеру, французского кино. Однако многие купленные фильмы, представляющие специальную художественную ценность, выходят только в нескольких залах Москвы и Петербурга, не достигая публики в провинции".
Кинообозреватель "Вэрайети" вспоминает, как несколько лет назад "бился" с российскими дистрибьюторами и директорами кинотеатров, убеждая их в том, что и в провинции найдется зритель на фильм британского классика Майка Ли "Все или ничего" ("All or Nothing"): "Я оказался прав - в центральном кинотеатре города Ростова собрался полный зал!" - рассказывает он, но добавляет, что этот успех никак не повлиял на психологию российских киномагнатов.
Следующая лента Майка Ли, "Вера Дрейк" (2004), завоевавшая "Золотого льва" в Венеции, вообще не вышла в кинопрокат в России. Та же участь постигла бы и прошлогодний венецианский хит, "Горбатую гору" американца Энга Ли, если бы не "оскаровская" лихорадка. Компания "Парадиз", прикупившая "Горбатую гору" еще до Венецианского фестиваля 2005 года, спешно сняла фильм с полки в марте 2006, через десять дней после того, как ему присудили сразу трех "Оскаров".
Вереск или ячмень - какая разница?
Сейчас "Парадиз" выпускает в прокат драму британского режиссера Кена Лоуча, ставшую сенсацией Каннского фестиваля. Фильм о борьбе ирландцев за независимость от англичан озаглавлен цитатой из народной песни "The Wind that Shakes the Barley" ("Ветер, который колышет ячмень").
Специалисты из "Парадиза" почему-то заменили ячмень на вереск и назвали картину "Ветер, который качает вереск". На вопрос, почему фильм выходит с ошибкой в названии, программный директор компании "Парадиз Продакшнз" Армен Бадалян заметил, что "не видит принципиальной разницы между этими злаками, и вряд ли сам сможет отличить вереск от ячменя".
Фильм, награжденный "Золотой пальмовой ветвью" в Канне, выходит в России в двух копиях. Для сравнения: в Великобритании фильм Лоуча вышел на 105 экранах, во Франции - на 354, в Бельгии - на 27. Статистика свидетельствует: по прокату межконтинентальных блокбастеров типа "Гарфилд-2" (заработавшего голосом Олега Табакова 6 миллионов долларов) Россия приблизилась к европейским стандартам; но в то же время объем проката киноискусства катастрофически низок.
Антон Мазуров, вице-президент российской компании "Кино без границ", специализирующейся на арт-хаусе, подсчитал, что сегодня в стране с населением в 140 миллионов осталось 15 площадок, где демонстрируются по настоящему художественные фильмы.
Отвечать за эту катастрофу, по мнению Мазурова, должны государственные чиновники и руководители кинотеатральных сетей. "Так уж сложилось, что в сферу кинопоказа пришли случайные люди. Еще недавно кинотеатр был практически единственным местом в провинциальном городе, где можно было заработать деньги".
"И люди, которые при других обстоятельствах торговали бы морковкой, стали директорами кинотеатров и начали организовывать репертуарную политику, ориентируясь на вкус и кругозор своих хозяев, построивших эти кинотеатры. Всем известно, что последние десять лет кинобизнес для многих был способом отмывания денег", - говорит Мазуров.
Бюрократический "тупопрокат"
Сегодня киноиндустрия на подъеме, в России появились многозальные кинотеатры, а значит - потенциальные площадки для показа арт-хауса. Но менеджеров киносетей не интересует работа с экзотическим товаром, а курирующие кино государственные чиновники вообще не рассматривают прокат как сферу своих интересов.
Непостижимый парадокс состоит в том, что даже российские арт-хаусные картины, снятые при поддержке Госкино на народные деньги, практически не могут пробиться в кинотеатры своего же отечества, наводненные местным и импортным ширпотребом.
По мнению Мазурова, это говорит о том, что в России не существует государственной политики в области кино. "У нас творится "тупопрокат"! Госчиновники не смогли даже воспроизвести простую французскую схему, когда с каждого проданного в кинотеатре билета отчисляется маленький налог в пользу развития французского кинематографа! К тому же государство не только не стимулирует площадки, демонстрирующие произведения киноискусства, а наоборот - уничтожает их. Из-за попустительства властей был уничтожен московский Музей кино", - заявляет Мазуров.
По его словам, нежелание главных чиновников кино, Александра Голутвы и Сергея Лазарука, понять специфику арт-хаусного проката и поддержать его становление, душит инициативу энтузиастов. Полное отсутствие интереса к кинематографу демонстрируют и работники просвещения: "Мы существуем уже пять лет. В нашей коллекции - уникальные копии мирового арт-хауса. За это время к нам ни разу не обратился ни один российский университет или киношкола!" - говорит он.
Дистрибьютор Армен Бадалян из "Парадиз Продакшнз" не разделяет пессимизм своего коллеги: "Кто ж откажется от государственной поддержки! Но если ее нет, то это еще не значит, что в стране не осталось интеллигентных людей. Аудитория есть, и наше дело к ней пробиться!".
Однако сейчас, пока арт-хаусные дистрибьюторы бьются с бюрократами и повышают культурный уровень тех, кто управляет региональными киносетями, интеллигентные люди копят деньги на домашние кинотеатры и жалуются на ужасное качество пиратских дисков и страшную дороговизну лицензионных. Но и при этом в кино они почти не ходят - там для них ничего не показывают.
В этом году исполняется 110 лет со дня первого в истории России публичного киносеанса в Петербурге. Как известно, на заре кинематографа публика шалела от технических эффектов "синема" и наслаждалась зрелищем люмьеровского поезда - тогда никому и в голову не приходило называть этот моднейший аттракцион "искусством". Кажется, что сегодня, сто лет спустя, публичное кино в России вернулось к своим истокам - оно все больше походит на развлечение, все меньше - на искусство.
