Миссионерская деятельность и государственный контроль
Франция инвестирует 11 млрд долларов в образование и науку: по словам Николя Саркози, окупаемость вложенных средств ожидается через 20, а то и 30 лет. То есть по большому счёту речь идёт о вложениях в ещё не родившееся поколение школьников и студентов. Но одна из ведущих европейских стран прекрасно понимает, что без будущих науки и образования невозможно сколь-нибудь серьёзно говорить вообще о будущем.
Увы, даже самые лучшие российские вузы не попали в первую сотню мировых рейтингов учебных заведений, а из всех проблем образования умы россиян занимает борьба с пресловутым ЕГЭ и новыми правилами ударения в словах. Действительно, шутит известная команда КВН «Диод и триод», как правильно: дебИлы или дЕбилы?
На фоне новостей из Европы настораживают попытки представителей академических и религиозных кругов России придать широкий общественный резонанс дискуссиям о поправках к ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях», которые, появившись, бесследно испарились со страниц сайта министерства. Я заранее предвижу обвинения в свой адрес со стороны представителей различных конфессий России если и не в оголтелом, но всё же в атеизме, но тем не менее продолжу свою мысль. Дело, пожалуй, и не в атеизме, а в нашей действительности, и именно в этих параллелях с инвестициями французов в науку и образование заключается парадокс нашей жизни. Возможно, нам всем очень бы и хотелось, чтобы вопросы государственного регулирования миссионерской деятельности захватили умы и настроения российских граждан, но этого не происходит. Более того, складывается впечатление, что это действительно вопрос частный, который не имеет отношения к действительно жарким дебатам в России.
Дискуссии о поправках в закон совпали с трагическим событием в нашей жизни: в ночь на 20 ноября в столичном православном храме неизвестный расстрелял настоятеля о. Даниила Сысоева и его помощника Владимира Стрельбицкого. Расстрел произошёл прямо в помещении храма Святого апостола Фомы в Южном административном округе столицы на улице Москворечье (недалеко от станции метро «Каширская»). Сысоев был известен своей именно страстной миссионерской деятельностью, и именно с его убийством пытались и пытаются теперь связать дискуссии и о поправках, и о самой миссионерской деятельности в России.
Давайте сразу честно расставим точки над «i». Убийство Даниила Сысоева не стало событием в духовной жизни россиян, особенно молодёжи, я готов отвечать за свои слова. Несмотря на попытки, например, «Русского журнала» открыть рубрику «Покушение на веру», гневную отповедь православного Глеба Павловского Павлу Костылёву, известному молодому московскому религиоведу, попытки ряда представителей православной веры предложить канонизировать Сысоева как святого, общество, особенно если судить по блогам и рейтингам записей и в «Живом журнале», и на Mail.Ru, и на других сервисах, не отозвалось. Наоборот, среди молодых представителей и академической науки, и блогосферы прозвучала совсем другая нота: ну и что? Или: ну давайте поднимать вопрос о государственной политике в сфере религии. Или: слишком агрессивно вёл себя по отношению к мусульманам о. Даниил Сысоев.
Впрочем, последнее в полной мере разделяют и представители РПЦ, например протодиакон Андрей Кураев, известный своей не менее яркой публицистикой и выступлениями в СМИ, а также своей близостью к патриарху. «К сожалению, одна из любимых поговорок отца Даниила звучала: «Бог не выдаст, ислам не съест». Она, конечно, на первый взгляд, может быть, и может вызвать улыбку, но вы подумайте, как такие слова будут восприниматься верующими мусульманами, когда они дойдут до них, какая будет реакция, а она и оказывается очень жёсткой», — сказал протодиакон А. Кураев «Интерфаксу».
Более того. Буквально через сутки после убийства настоятеля в храме во время прямого эфира на радио «Маяк» умер от инфаркта легендарный шоумен и ведущий Роман Трахтенберг. То, что происходило тогда в блогах, в Рунете, в шоу-бизнесе, в молодёжных клубах, тусовках, просто не поддаётся описанию, говорю опять же не понаслышке. А ведь Роман снискал себе славу именно на скабрёзных шутках, анекдотах, пошлостях, постоянном эпатаже, хотя, к слову сказать, в быту был совсем не тем человеком, каким его видели и слышали миллионы поклонников. Прощание с Трахтенбергом, похороны шоумена просто затмили прощание и похороны Даниила Сысоева на Кунцевском кладбище. Можно по-разному оценивать реакцию общества на смерть Трахтенберга, можно обвинять его в развращении нравов молодёжи, но факт остаётся фактом: сейчас смерть шоумена весит в России гораздо больше, чем убийство настоятеля прямо в храме.
Уже тогда многие журналисты, блогеры, аналитики подняли вопрос, но совсем не тот, какой хотелось бы услышать представителям православной церкви: действительно ли РПЦ имеет сильное и растущее влияние на жизнь молодых поколений? Действительно ли Россия на 80% православна, как утверждает, например, патриарх Кирилл? Если она православна, то как могут те же почти 80% населения выступать за возвращение смертной казни? Причём мне приходилось сталкиваться и с такими мнениями: «Я православный, но я за смертную казнь». Как может, например, практически то же количество населения России выступать за Иосифа Сталина и СССР?
Конечно, легко обвинить и меня, и общество в том, что факты и цифры подаются неправильно или говорят как раз в пользу необходимости развёрнутой миссионерской деятельности в России. Откровенно говоря, хотелось бы в это верить; читать новостные ленты, похожие на сводки криминальных новостей, — нелёгкое занятие. Но, внимательно наблюдая за блогами на протяжении последних нескольких лет, не припомню случая, чтобы религиозные темы стали предметом широкого обсуждения блогеров. Как бы ни протестовали скептики по поводу масштабов влияния блогосферы на наше общество, сама она, можно сказать, состоялась и как альтернативные СМИ, и как широкая дискуссионная площадка, и как инструмент влияния на сознание и волю миллионов.
Более того, реакция наших граждан на заявления, например, о. Якова Кротова по поводу Дня Победы весной этого года была отнюдь не благодушной. Насколько я помню, журнал самого священника был даже «подвешен» руками наиболее продвинутых блогеров. Не пользовались в массе симпатией и жёсткие заявления покойного Даниила Сысоева, и не только в адрес мусульман. Но уж чего точно никогда не было, за исключением Рождества или Пасхи, — никаких масштабных дискуссий, обсуждений религиозных вопросов или поддержки религиозных инициатив. Хотя темы благотворительности пользуются, что называется, повышенным спросом среди всех слоёв российской блогосферы. Тем более всегда активно обсуждаются вопросы, связанные с образованием, со вступительными экзаменами, с тем же ЕГЭ (вспомните неоднозначную реакцию старшего и молодого поколений и обсуждения «восстания» студентов социологического факультета МГУ).
Вернёмся к государственному регулированию миссионерской деятельности. Несмотря на исчезновение, поправки к закону всё же успели на какое-то время стать достоянием общественности. Скажу сразу: даже с точки зрения атеиста, они одиозны. Как и само определение целей миссионерской деятельности: «вовлечения… в религиозное объединение и осуществляемой религиозными объединениями либо уполномоченными ими лицами непосредственно, публично, при помощи средств массовой информации либо другими законными способами». К тому же теперь необходимо быть действительным членом религиозного объединения и иметь доверенность на право ведения… миссионерской деятельности.
Отдельной строкой затронуты в поправках и несовершеннолетние. Ну, тут ничего не скажешь, дети и подростки в любом случае не могут быть объектом никакой миссионерской деятельности. Возможно, и штрафы, которые предполагается взимать за вовлечение несовершеннолетних в церковь без родителей, справедливы (от 2 тыс. до 5 тыс. рублей для физических лиц и от 5 тыс. до 7 тыс. рублей для юридических лиц). Конечно же, этого рода деятельностью нельзя заниматься вблизи объектов религиозного значения других конфессий или в больницах, учреждениях государственной власти, детских и юношеских учреждениях без согласия администрации.
Как бы ни высказывались в пользу или против поправок в ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях», самое главное, пожалуй, в другом: существует ещё один, но очень весомый камень для представителей всех ныне существующих конфессий в России. Не так давно появилась интерактивная карта всех религиозных общин России, где основное внимание уделяется четырём основным конфессиям: православию, исламу, иудаизму и буддизму. Автор карты — член совета при Минюсте РФ Роман Силантьев. А как же остальные конфессии?!
Именно эта позиция власти добавляет огня в дискуссии, которые разворачиваются… в основном в специальных исследовательских академических и религиозных центрах и институтах. И именно четыре традиционные конфессии, как полагают многие эксперты, хотели бы не попасть под действие предполагаемых поправок. Именно об этом прямо или косвенно пишут неофициальные представители миссионерского сообщества России. К тому же вопросы эти запутанны и сложны даже для экспертов. Как отмечает известный журналист, правозащитник и эксперт Михаил Ситников, «весь процесс от идеи и внесения до формулирования и таких, как данный, «вбросов» (речь идёт о попытках продавить поправки только для всех нетрадиционных конфессий) осуществляется подковёрно, и отследить его можно, только сопоставив воедино массу разного рода и природы сведений. У нас нет ни прав, ни открытости, и работать приходится исключительно с сомнительной информацией».
Итак, давайте всё-таки попробуем очертить проблемное поле «государство и миссионерская деятельность». Во-первых, государство, а не общество. Повторю ещё раз: общество устраняется от активного обсуждения и поправок, и будущего религиозных объединений, особенно молодое поколение. И это не случайно: сейчас мы находимся в эпицентре смены поколенческих парадигм, когда на смену представителям последних поколений СССР идут совершенно новые поколения next, в основном совершенно неизвестные пока официальной статистике и аналитике (и это беда не только России). Молодёжь, появившаяся на свет в период или после перестройки и распада супердержавы, имеет свои, совершенно иные системы ценностей и приоритетов. Во-вторых, любые попытки перенести акценты в системах государственных и общественных приоритетов окажутся заведомо провальными, и особенно сейчас. Речь идёт о науке и образовании — именно в этих направлениях развития культуры развиваются сейчас стратегии на ближайшее будущее. Как бы кощунственно это ни звучало, но любые попытки убедить общество в том, что именно религия является наилучшим лекарством от всех наших бед, что именно православие является доминирующей парадигмой современной России, оказываются шагом назад и лишь увеличивают тот гигантский разрыв с развитым миром не только в сферах новых технологий, науки и образования.
Западное общество пытается серьёзно переосмыслить секуляризм и новые стратегии взаимодействия власти, общества и конфессий в условиях глобализации, растущих миграционных потоков, развития новых средств коммуникации. Дебаты на самых высоких уровнях, самых авторитетных специалистов, экспертов, политиков, гуманитариев о сущности веры, религии, личности, гуманизма действительно занимают внимание значительной части развитых стран.
Что пытается переосмыслить Россия?
